Я сморщился и заерзал на сиденье. Даже думать об этом было неприятно. Может быть, поэтому я никогда и не вдавался в детали того, как связаны между собой Сила, аура, жизнь?
Ладно, это все пустое. Пусть Надя живет на чужой жизненной силе. Она живет, и с ней все хорошо. А как можно лишить человека Силы — и при этом оставить его в живых? Не убить, не превратить в вампира — а превратить в какую-то странную разговаривающую куклу?
Не знаю.
— Задумался ты, — сказал Лас.
— Ага, — подтвердил я.
— Слушай, у меня вопрос есть… А Высшие — они видят, как душа отлетает?
— Душа? — не понял я. — Отлетает?
— Ну да. Аура — это же душа, верно? Вот когда человек умирает, видно, куда аура полетела? Я к тому, что можно было бы вычислить положение рая и ада. Если взять двух одновременно умирающих в разных концах земного шара, засечь направление отлета души, то методом триангуляции…
— Лас, аура — не душа! — возразил я. — Аура — жизненная энергия.
— А я думал — душа, — расстроился Лас. — Так душу не видно?
— Нет, — ответил я. — И когда человек умирает, то аура никуда не улетает, она гаснет.
Что-то в этом было. В вопросе Ласа, в моем ответе…
Но понять я не смог или просто не успел — мы проехали под услужливо поднявшимся шлагбаумом на нашу стоянку. И остановились прямо перед Гесером.
Вот чем настоящий Высший маг отличается от неофита вроде меня — опытом. И умением делать кучу дел одновременно. Если бы я послал кого-то по делам и отслеживал потом его действия — я бы, наверное, мог почувствовать, что он спешит обратно с важным докладом. Но мне пришлось бы этим заниматься специально. А Гесер, похоже, ощутил мое приближение так, между делом, и заинтересовался настолько, что вышел навстречу.
— Рассказывай, — коротко велел он, когда я начал выбираться из машины. — И быстро!
Быстро — так быстро. Я посмотрел ему в глаза и прокрутил в голове разговор с Пастуховым и визит к Искендерову.
— Пошли в кабинет. — Гесер развернулся. Провешивать портал на таком расстоянии было бы пижонством. — Звони Светлане.
— Зачем? — доставая мобильник, спросил я.
— Я открою портал в вашу квартиру. Пусть берет Надю и идет сюда.
По спине противным холодком пробежал страх.
— Нет, я не вижу непосредственной угрозы, — сказал Гесер, не оборачиваясь. — Но мне крайне не нравится происходящее. И мне нужны все Высшие Москвы.
На ходу Гесер время от времени словно бы запинался, не совсем уж останавливаясь, но притормаживая на мгновение. Похоже, он связывался с другими Высшими.
Хотя с какими другими? Светлане звоню я… что ж она не берет-то трубку… есть еще Ольга… вот и весь состав «магов вне категории» Ночного Дозора. У Дневного в активе сейчас только Завулон, у них много магов первого-второго уровня, но с Высшими последнее время не складывается…
— А мне что делать? — обиженно крикнул вслед Лас.
— Зайди в научный отдел, Иннокентия ко мне! — велел Гесер. Он любил, когда все вокруг при деле.
Светлана наконец-то ответила.
— Антон?
— Света, сейчас Гесер провесит к нам в квартиру портал…
— Уже висит, — спокойно ответила Светлана.
— Бери Надьку и дуй к нам.
— Спешно? — уточнила Света.
— Пусть возьмут вещи на день-два, — обронил Гесер. — Но особо не копаются.
Эта реплика мне совсем не понравилась. Похоже, Гесер собирался перенести Свету и Надю «на осадное положение». Учитывая, что речь шла о Высшей волшебнице (пусть и специализирующейся на целительстве — но, как известно, любое лечебное заклинание с тем же успехом может служить и атакующим) и волшебнице Абсолютной — то, что ей всего десять лет, не делает Надю беззащитной. Она может поставить самую банальную Сферу Отрицания — но с такой мощностью, что ее из пушки не пробьешь.
— Я слышала, — сказала Света. — Сейчас, покидаю чистого белья в сумку… Тебе чего-нибудь принести?
— А… — запнулся я. — Ну… пару носков, пару трусов…
— Рискну захватить еще и чистую рубашку, — решила Светлана.
Мы уже подходили к кабинету Гесера, когда я все-таки решился заговорить — шеф больше не вздрагивал при ходьбе, видимо, со всеми, с кем нужно, уже связался.
— Борис Игнатьевич, вы, как я вижу, поняли, что происходит…
— Ни черта я не понял, Антон, — ответил Гесер. — Ни черта. Я даже не слышал ни о чем подобном. И это… — Он пожевал губами, подбирая подходящие слова. — Это меня пугает.
Он распахнул дверь, и мы вошли в его кабинет.
Первое, на что я обратил внимание, — висящие в воздухе порталы. Вызванные Гесером Высшие очень спешили.
Потом я сосчитал порталы. Один, для моих девчонок, мерцал тонкой белой рамкой, ожидая, пока через него пройдут. Три портала медленно гасли.
Три?
И я уставился на тех, кто уже сидел за столом.
Ольга. Ну, это понятно. Я машинально кивнул ей.
А этот тихий старичок с растрепанными седыми волосами, в потертом костюме и старомодном широком галстуке, похожий на престарелого профессора или врача?
И этот крепкий бородатый мужчина, чье лицо мне почему-то знакомо… не из дозорной жизни, скорее — из человеческой, то ли по телевизору видел, то ли в газетах…
У нас в Дозоре таких нет.
— Спасибо, что не задержались, — сказал Гесер, проходя к своему креслу. — Познакомьтесь. Это Антон Городецкий. Вы о нем наверняка слышали.
— Кто же не знает Антона Городецкого? — с улыбкой сказал старичок.
— Это — Марк Эммануилович Жермензон, — представил его Гесер. — Высший Светлый. Боевой маг.
— Сергей, — представился второй. — Сергей Глыба. Высший Светлый.
— Я вас знаю, — вспомнил я наконец-то. — Вы… вы же этот…
— Прорицатель! — радостно подтвердил он.
Он действительно был прорицателем. Из числа тех, что публикуются в «желтых» газетах и не менее «желтых» журналах, толкутся на телевидении, сидят среди приглашенных гостей «на первом ряду» в бесчисленных ток-шоу. Он предсказывал финансовый кризис, когда тот заканчивался. Укрепление рубля перед тем, как тот падал. Замену долларов в США на неведомые «амеро». Падение астероидов. Прилет инопланетян. Эпидемию козьего гриппа. Неслыханный рост российской экономики. Тайфуны и землетрясения.
Если бы все его прогнозы сбывались с точностью до наоборот, то в них был бы смысл. Но это была обычная предсказательная болтовня по принципу «трех П» — пол, палец и потолок. Иногда в прессе над ним хихикали, но его импозантный облик и бойко подвешенный язык нравились читателям (точнее — читательницам), и без работы он не оставался.
