Гроб легко поддался моему нажиму — доски успели прогнить. Отодвинув крышку, я увидел мертвеца со всеми признаками разложения на лицо. Такие, кстати, самые неаппетитные — и не тело, и не скелет.
Что ж, будем поднимать.
Достал жертвенный кинжал, сделал надрез на запястье и кровью вывел на том, что некогда было лбом моего подопечного, пентаграмму. Потом кровью же начертил круг вокруг гроба, поделил на девять секторов, сводя лучи в месте, где некогда билось сердце баронета.
Перевязав руку, расставил свечи по абрису круга и зажёг их.
Половина дела сделана, необходимые декорации имеются.
Сконцентрировал внутри себя силу, заставляя её пульсировать в пальцах, и коснулся пентаграммы на лбу мертвеца. Вроде реакция есть. Продолжил подпитывать энергией труп, не сводя взгляда с пустых глазниц, потом вышёл за пределы круга и начал плести тончайшую магическую вязь.
Не моргая, полностью поглощённый своей работой, укрепил связь и вдохнул жизнь.
Наконец мой клиент зашевелился. Вот и славно, теперь его нужно подчинить себе, чтобы не набросился, а то с таких зомби станет. Кладбищенские со стажем — это вам не свежие трупы, с ними больше возни и проблем. Зато как людей пугают!
Впрочем, для опытного тёмного мага, коим я и являюсь, легко сломить сопротивление любого зловредного ходячего мертвеца. Мозгов-то у них нет.
Труп сел, уставился на меня своими бельмами, потянулся шаловливыми ручонками. Ага, щас, знай своё место, набор костей и сгнившего мяса, я тебе не деревенский парнишка.
С ухмылкой наклонился, дразня неповоротливого зомби, и завершил колдовство знаком подчинения. Теперь ты мой, теперь ты ради меня ещё раз сдохнешь, сгоришь — словом, сделаешь всё, что прикажу.
— Слышал, ты кладик припрятал, Томарден, — подошёл вплотную и коснулся кольцом облезлого черепа. Зомби покорно склонился предо мной в поклоне.
Зомби… Либо ты их хозяин, либо безжалостно крошишь в муку их кости. Другого не дано. А, вообще, тупые создания, всегда с презрением относился.
— Так точно, хозяин.
— И где? — лениво поинтересовался я, со скуки рассматривая склеп. Нападения не боялся: не посмеет. Я для него сейчас бог.
Зомби подробно поведал, где и что припрятал. Я слушал и записывал, чтобы подложить под дверь заказчика всю интересующую информацию. Меня она не занимает вовсе: никогда не питал непреодолимой страсти к деньгам. Сумма солидная, не спорю, но в побрякушках и ценных бумагах. Последние наверняка уже истлели. Как я и думал, всё не заработанное честным трудом, а украденное у жителей Империи.
Откопать самому? Оно мне надо? Хватит того, что я, зевая, внимал зомби, мечтая лечь спать и послать и Томардена Айбвигиля, и его правнука в глотку василиска. Я не вор, я чужого не возьму, это ниже моего достоинства.
Наконец зомби замолчал, ожидая дальнейших приказаний. Оные были столь же краткими, как войсковые команды: лечь в гроб и ручки сложить.
Дождавшись, пока мой оживленец уляжется, я упокоил его с миром ударом жертвенного кинжала, по клинку которого пустил забирающее жизнь заклинание. Всю вложенную энергию высосало и через моё тело передало в кольцо. Пусть там полежит, не хочу со своей кровью смешивать.
Стёр пентаграмму со лба, по очереди погасил свечи, уничтожил кровавый круг и, наложив заклинание оцепенения — мало ли покойничку по ночам гулять понравится, а я отвечай, они ведь к хорошему быстро привыкают, — задвинул крышку гроба.
Привёл могилу в порядок, даже пыль вернул на место и выбрался из склепа. Огонь был не нужен, я спокойно ориентировался в темноте. Да и какая темнота, если вовсю светит луна?
Кладбище было старое, интересное. Руки так и чесались познакомиться поближе с некоторыми его обитателями, поболтать, сыграть в карты, благо контингент был соответствующий, не крестьянское быдло. Весь род Айбвигиль во всей красе, со всеми дальними и близкими родственниками. Склепы есть не у всех, зато так без труда определяешь, кто чего стоит.
Меня невольно потянуло к одной могиле. Могилка как могилка, поросшая травой, с камушком. На нём цветы. Немного и простенькие, сгнивший гербарий. Значит, навещают в годовщину, но для порядка.
Захоронение не в склепе, но рядом, так сказать, под боком. Значит, либо незаконнорожденный, либо из младшей боковой ветви.
Плита тяжёлая, гладкая, приятная на ощупь. Не дешёвая. Не удержался, и провёл по ней рукой.
Тянет меня к этому месту, неспроста тянет. Так обычно бывает, когда там, под землёй, похоронен твой собрат по крови. Утверждать не берусь, тем более наличие тёмного среди дворян — позор, хоронить его с почётом не станут, но смутные подозрения терзают.
Бросил взгляд на имя покойника, осветив его магическим светлячком, — женщина. Обычная женщина, со всеми регалиями. Порядочная подданная Империи, только скажи мне, дорогая, почему мне так хочется порыться в твоей могиле, почему я тебя не воспринимаю, как прочих покойников? Чем-то ты отличаешься.
Постоял немного, пытаясь уловить отголоски чужих мыслей. Нет, не встаёт, мертва, как и положено. И на месте, в гробу. Значит, не вампирша, а то бы такой шабаш при луне устроила!
Может, просто примесь тёмной крови была. Такое возможно, особенно, если незаконнорожденная. Ведьмы часто от обычных людей рожают. Дар у них слабенький, а дочери и вовсе в отцов идут. Так что одно название, что полукровка, даже оскорбительно к нашему роду приписывать. Но почувствовать я могу.
Тёмная, придумал, право слово! Чтоб я всех тёмных в округе не знал! Вымирающий мы вид.
Отошёл, вновь прислушался к ощущениям. Ничего. Полукровка. Интересно, конечно, но обойдусь без её биографии.
Без проблем проник внутрь спящего господского дома и подсунул исписанный лист под дверь.
Всё, закончена моя работа, можно домой, только отосплюсь где-нибудь. Хорошо, что тепло, не окоченею.
Вампирчика, что ли, на страже поставить? Спокойнее будет. А, обойдусь, пусть резвятся, ко мне всё равно не полезут — проклятие Тьхери не шутки.
Помятый после не самой удачно проведённой ночи, я позавтракал тем, что припас в дорогу (вернее, припасли мне, потому как запихивала Одана) и отправился в обратный путь. Настроение было прекрасное — работу сделал, претензий нет, с некромантией развязался, но судьба всегда питала ко мне особую любовь. Наверное, тоже была из светлых.
В трактире, в котором я назавтра нагружал желудок обедом, главной темой для разговоров служили странности, творившиеся возле имения моего последнего клиента. Я не особо вслушивался, но, кажется, там пропал ребёнок. Пропал и пропал, дети часто пропадают, если за ними не следить. Но потом я насторожился, поняв, что история не столь безобидна, как казалась на первый взгляд.
