После «кнута» Гелиния не преминула использовать «пряник»:
— После предательства Джабула, я думала, что все мои подданные извлекут урок из его жадности. Этого не произошло. Я скорблю об этом. Скорблю о раненых в этом бунте, скорблю об изгнанных — тридцати пяти тиренцах, женах и детях, пострадавших из-за своих неразумных мужей… Мой славный народ, не раз доказывающий свою доблесть и верность перед лицом многих захватчиков, в этот раз сдался на милость врагу коварному — лени, безделью и незаслуженному им богатству. Мне стыдно, что я могу доверять только чужеземцам — этрускам. Им золото не застилает взор… а вам, мои подданные? — толпа, собравшаяся перед дворцом молчала. Не только опытный Пиренгул, прятавшийся за занавеской балкона, не только чуткий Рус, стоявший рядом с ним, но и молодая княгиня, сурово облокотившаяся на перила и склонившаяся над безмолвным народом, уловила в тишине стыд, раскаяние и… обожание её, правительницы. — Но я прощаю вас, мой любимый народ! Объявляю, что отныне, во все открытые дома, кроме тех, кто уже заняты честными семьями, не запятнавшими себя в волнениях, можно заселяться! — Гелиния решительно вскинула руку и начавшийся было нарастать гул прекратился. — Это жилье будет временным и придется потесниться, пожить нескольким семьям вместе. Холостым, вдовым, бывшим рабам, рабыням — заселяться по несколько человек в один дом. Распределением жилья займется моя канцелярия, обращайтесь… Но это еще не все! Мой запрет на вскрытие зданий продлевается! Склонные к Силе, вы помните это? Изгнания продолжатся, если хоть кто-нибудь… — от её грозного взора мага-Хранящего, пусть и ученицы, некоторые окаменели… не натурально, конечно. — В дальнейшем, новые дома можно будет купить… успокойтесь! Малоимущим казна будет их жаловать безвозмездно, но только за особые заслуги. Всему. Свое. Время! — сказала, как припечатала. — Тиренцы! Многие из вас пришли сюда, снявшись с кочевий. И что я вижу? За воротами города стоят брошенные кибитки, бродят бесхозные борки, разбежались овцы, козы, свиньи. Это дело? Берите пример с некоторых воинов, пришедших сюда на полгода раньше вас. Они вспомнили заветы предков: отловили диких борков, местных овцебыков — познакомитесь с этими животными, узнаете какие они, — сделали загоны и занялись привычным для всех кочевников делом. А вы? Не стыдно? — Гелиния добавила в голос столько проникновения, что многим действительно стало стыдно. Рус удивленно поднял бровь: не ожидал от своей благоверной такого искусства. Да и столько властности увидеть не ожидал и рад этому не был. — Займитесь! Старейшины, вожди — уповаю на вас! Долина обширна, трава сочна. А вы, славные тиренцы и гордые освобожденные — сыны иных народов, те, кто занимались земледелием, вам, думаете, дела не найдется? Найдется! Но обо все этом — в моей канцелярии. Старшин жду там. Купцов тоже. А сейчас, мой народ, расходитесь. Сразу за воротами города этруски уже разбивают шатры. Шатров много, всем хватит. Помогите им — жить вам пока придется там, несколько ночей. Чтобы мои чиновники во всем разобрались… а я их подгоню. У меня не забалуешь! — закончила вроде бы со смехом и в отношении своего секретариата, но все поняли, кого княгиня имела в виду…
«Волк не родит ягненка», — убедились тиренцы. Дочь оказалась достойной отца.
Еще целый год Рус, Отиг, Андрей, Леон, Рустам, Портурий и еще десяток доверенным магов обходили дом за домом. Их сопровождали Грация, трое жрецов и еще несколько Склонных к Силе Эледриаса, которых Рус учил творить новые, разрушать и восстанавливать старые каганские узоры. Такое «обучение на ходу» было в целом ущербным, но кое-в-чем эффективным. По крайней мере, «открывать» и «закрывать» каганские жилища, при этом активируя защиту, великовозрастные школяры научились быстро. Вскоре маги разделились на двенадцать групп и только поэтому смогли управиться всего за год. А надо было забирать из домов все ценное, главным образом амулеты, драгоценности и продовольствие, отправляя его «ямами», «омутами», «жерлами» (структура «жерло вулкана» — проход через расслоение мрака в исполнении Пылающих), «зеркалами» (то же самое у Пронзающих), «окно бури» (Ревущие), «упругие лепестки» (Сила Эледриаса) на склады за «стену зависти (плача, горести и так далее)» — как обзывали внутренне ограждение, построенное Отигом. А Рус, научив «чужих» магов новой Звездной тропе, и не думал показывать им как надо снимать координаты, — на всякий случай, во избежание соблазна своровать. Убедившись в умении склонных к Силе Эледриаса справляться с защитой домов (амулеты «универсальных ключей» решили не рассекречивать), ушел из этой команды и занялся своими делами. Вскоре за ним последовали Отиг и Андрей. Один Леон не смог придумать для себя причину отлинять от этого скучного занятия и вынужден был заниматься им до конца, до последнего дома.
Разумеется, народ поначалу кормили. Причем не только быстро приевшейся каганской едой на одноразовых деревянных тарелках: в домах они «втягивались» в столы, а на улице, в том числе и в загородной степи, «растворялись» в земле, становясь удобрением. К общему столу иногда подавали любимые всеми тиренцами мясные блюда. Нечасто — потому что борков и другой мясной живности на всех пока не хватало. Но поголовье росло.
Позже, на центральной, самой широкой городской улице возник импровизированный рынок, длина которого постепенно растянулась на три-четыре стадия. Размеры проезжей части позволяли повозкам свободно миновать толпящихся покупателей и торговцев-лоточников, а основные лавки частично слезли с каменной кладки, тыльной стороной расположившись на траве. Купцам, хвала богам, хватило ума ставить павильоны на одной стороне главной городской магистрали, дабы не мешать передвижению не только своих грузов, но и различных городских и княжеских служб. Лишь поэтому власти закрыли глаза на вопиющий эстетический диссонанс: на плавных поворотах чистейшей желтой полоски, окаймленной сочно-зеленым газоном нагло вытянулась пестрая змея, смердящая чуждыми истинно каганскому Кальвариону запахами, и лениво, как бы нехотя извивалась, надменно следуя за изгибом дороги. А еще она кричала. Какофония звуков, типичных для любого геянского базара, здесь воспринималась особо остро, буквально резала слух, словно жители соседних домов разом обрели музыкальные таланты. Они робко попытались пожаловаться Гелинии, но не нашли у неё поддержки:
— Вы что, уважаемые, не понимаете? Это — торговля, это последний штрих, который делает нас полноценным государством. В другие страны по разным причинам наши товары еще мало расходятся. Закрывайте окна, господа! А проехать без шума можно по соседним улицам, их хватает. — На том аудиенция и закончилась.
