Вольдерет подбежал к отцу, и специальным ключом они вдвоем стали заводить пружину, укрытую в блестящей «сковородке» – другого названия для этой детали Каспар придумать не мог.
– Пружина… очень тугая… – в процессе завода пояснял гном. – Это вам не белая сталь, это сталь голубая… Ухх!
Завод продолжался минуты три, потом раздался щелчок – пружина была свернута до предела.
– Во-от, – протянул Боло, смахивая со лба пот. – Много силы берет пружинка, но и отдает без остатка.
Достав из короба еще одну деталь, похожую на квадратное полено, Боло вставил его в стреляльную машинку снизу, отчего в ней что-то лязгнуло.
– Ну что, ваша милость, готовы? – спросил с улыбкой Боло, наводя оружие на щиты.
– Ну… – Каспар пожал плечами. – Я давно готов.
– Тогда смотрите.
И тут неожиданно для Каспара машинка в руках гнома затряслась, затрещала, и по дубовым щитам что-то дробно застучало, как будто кто-то часто колотил по ним деревянным молотком.
Тра-та-та-та-та-та-та-та, тра-та-та-та-та-та-та-та – и молчок, все прекратилось. Онемевший Каспар смотрел на щиты, испещренные вонзившимися в них дротиками – их были десятки!
– Сколько же дротиков ты выстрелил, Боло? – спросил он, придя в себя.
– Ровно сорок, ваша милость, – улыбаясь ответил гном. От него не укрылось, что демонстрация оружия произвела на Каспара Фрая неизгладимое впечатление.
– Сорок дротиков… – повторил Каспар. – Это что ж выходит – ты один мог расстрелять целый отряд?
– Ну если бы я научился хорошо стрелять, то да, конечно. Вот тут, кстати, есть специальный медный краник, если он повернут вниз – будет стрелять по одному дротику, а если поднять – дротики пойдут цугом, один за другим.
– Покажи мне дротики, я хочу на них посмотреть.
Стоявший наготове Вольдерет подскочил к ближайшему щиту и, надергав полдюжины дротиков, поднес их Каспару.
– Ишь ты, – покачал тот головой. – Навроде шила четырехгранного. Это чтобы латы лучше резать?
– От вас ничего не утаишь, ваша милость, – улыбаясь еще шире, сказал Боло. – Как вы сами видите, дротики пришлось делать легкие, деревянные. Стальной только наконечник, а дерево – береза, в рыбьем клее варенная, теперь она крепче кости.
– А зачем у них сзади медный поясок?
– Сюда бьет погоняло железное, это чтобы не расщепить.
– Понятно.
Каспар взвесил на руке дротик, он был в несколько раз легче стальных дротиков «Железного дождя», однако по своему опыту Каспар знал, что легкая быстрая стрела может пробить доспехи или щит вернее, чем тяжелая.
– А что это там за ореховые скорлупки? – спросил Каспар, указывая на рассыпанный под щитами мусор.
– Это сургуч, ваша милость, – пояснил гном.
– Сургуч? Зачем сургуч?
– А затем… сейчас покажу.
Забыв про Вольдерета, Боло сам подскочил к коробу и, достав из него простой ларец, поднес к Каспару.
– Вот, – сказал он, открывая крышку ларца и доставая один из лежащих в нем дротиков – на конце его четырехгранного жала находился сургучный шарик величиной с горошину. – Это чтобы жалом не царапал.
– Чтоб не царапал, говоришь?
– Вот…
Боло отстегнул от стреляльной машинки квадратное полено, и оказалось, что внутри оно полое.
– Сюда я вставляю дротики, ваша милость, видите? Донышко тоже на пружине, оно потом эти дротики подает наверх.
– Как называется эта штука, куда дротики складываешь? Сундук?
– Я предпочитаю называть ее лавкой. Лавка.
– На западе гномы давно лавки магазинами называют, – вмешался Вольдерет. – Назовите ее лучше магазином.
– Да, – согласился Каспар. – Магазин звучит лучше.
Боло заложил десять дротиков в магазин, вставил его в стреляльную машинку, затем взял ключ и завел пружину.
– Вот, извольте теперь попробовать сами, ваша милость.
Каспар осторожно принял машинку, оценивая ее вес. Выхватить ее на скаку или в бою, как он это делал с «Железным дождем», конечно, не получится, но если враги идут стеной…
– Ты как выставил – цугом стрелять или по одной?
– А вы как пожелаете?
– Давай цугом.
– Цугом – значит цугом, – ответил гном и слегка повернул вверх торчавший сбоку медный краник. – Прошу вас.
Каспар поднял оружие и дернул арбалетную скобу. Машинка бодро отстучала десять раз, и все дротики кучно вонзились в дубовую доску. По полу запрыгали кусочки сургуча.
– Ну что скажете, ваша милость? – спросил Боло. Он понимал, что клиента нужно дожимать, пока тот не остыл.
– Пятьсот дукатов я тебе не дам, – сказал Каспар.
– А сколько дадите? – с фальшивой смиренностью поинтересовался гном.
– Четыреста пятьдесят.
– А четыреста семьдесят?
– Сколько даешь дротиков?
– Двести штук!
– Хорошо – по рукам, давай бумагу и чернила, напишу распоряжение в банк Буклиса.
Словно из-под земли вырос Вольдерет с бумагой, чернильницей и коробочкой с песком для присыпки.
– Извольте, ваша милость, – произнес он, расставляя приборы на столе.
Каспар положил оружие на стол, выписал вексель и, расписавшись, поднялся, а Вольдерет стал проворно посыпать сырые чернила песком.
– А что мне делать с «Железным дождем»? – спросил Каспар у Боло.
– А? – Гном не сразу услышал. В его воображении вексель уже был кучей золота, и это обстоятельство заставляло Боло испытывать приятное волнение. – Ах, с «Железным дождем»?! Ну с ним можно делать что угодно, если он вам не нужен, принесите мне, я продам его кому-нибудь и возьму за это совсем небольшой процент.
– Наверное, я так и сделаю, – вздохнул Каспар. – А это чудо-оружие сами доставьте ко мне…
– Когда изволите получить?
– Пока пусть у вас побудет, а как понадобится, я вас извещу.
– Как вам будет угодно, господин Фрай.
Когда за лучшим из клиентов закрылась дверь, Боло вскинул руки в жесте победителя и произнес:
– Сожри меня огры, Вольдерет, мы это сделали! Ну разве твой папа не самый умный гном, а?
– Папа, мне нравится девушка.
– Что? – Боло медленно опустил руки, ему показалось, что он ослышался. – Что тебе нравится?
– Мне девушка нравится, папа. Мне жениться пора.
– Ты хотел сказать, тебе нравится глинпа? Но единственная глинпа подходящего возраста живет в сорока милях на север, ты с ней никогда не виделся.
– Я сказал не глинпа, я сказал – девушка.
– Ты с ума сошел, Вольдерет! Ты сошел с ума, но твой папа все еще при своем уме – где ты видел, чтобы гномам нравились человеческие девушки? Ты понимаешь, как ужасно вы будете выглядеть вместе? Мой дорогой сын и какая-то дылда!
– Она не дылда, папа, она дочь кожевника Филидора, ее зовут Эми, и она выше меня всего на два дюйма. Такой разницы никто и не заметит.
