Следующим утром еще несколько пассажиров обратили внимание на необычный маршрут. Прошло еще несколько часов, и новость расползлась по узким, тесным коридорам. В столовой к пассажирам обратился капитан Мизович. Всего на судне их было около сорока, и все присутствовали. Даже бледная, жалкая сестра Мериопа и другие, подверженные таким же недугам.
— Для беспокойства нет причин, — заверил их капитан, явно раздраженный тем, что пришлось говорить.
Беллис не смотрела на него — поглядывала в иллюминаторы. «Зачем я здесь торчу? — думала она. — Мне все равно. Мне все равно, куда мы плывем и как мы туда, к чертям свинячьим, доберемся». Но ей не удалось убедить себя, и она осталась сидеть на своем месте.
— Но почему мы отклонились от обычного курса, капитан? — раздался чей—то голос.
Капитан рассерженно выдохнул:
— Ладно. Слушайте. Я обхожу Плавники — острова на южной оконечности Салкрикалтора. Я не обязан объяснять вам это. Но тем не менее… — Он выдержал паузу, чтобы пассажиры в полной мере оценили, какое им делается снисхождение. — При сложившихся обстоятельствах я попросил бы всех вас соблюдать определенную конфиденциальность в отношении этой информации. Перед заходом в Салкрикалтор—сити мы обойдем Плавники, чтобы заглянуть в кое—какие владения Нью—Кробюзона. Моредобывающие предприятия. Широкой публике о них не известно. Я мог бы попросить вас не выходить из кают, но вы так или иначе сумеете кое—что разглядеть через иллюминаторы, а мне бы не хотелось, чтобы потом по кораблю пошли всякие слухи. Так что можете подниматься наверх, но только на полуют. Но! Но я обращаюсь к вам как к патриотам и законопослушным гражданам: отнеситесь к тому, что вы увидите сегодня вечером, со всем возможным благоразумием. Ясно?
Наступила почтительная тишина, вызвавшая у Беллис приступ отвращения. «Он морочит им голову этим своим словоблудием», — подумала она и презрительно отвернулась.
Время от времени показывалась торчащая из воды скала, о которую разбивались волны, — но ничего более тревожного. Большинство пассажиров собрались на корме корабля, откуда они внимательно смотрели вдаль.
Беллис не отрывала глаз от горизонта, раздраженная тем, что она не в одиночестве.
— Как вы думаете, мы поймем, что это оно и есть, когда его увидим? — спросила сопевшая рядом с ней женщина.
Беллис ее не знала и сделала вид, что не слышит вопроса.
Стемнело и сильно похолодало. Гористые Плавники то появлялись, то исчезали на горизонте. Беллис, чтобы согреться, пригубила подогретого вина. Ей стало скучно, и она теперь смотрела не на море, а на моряков.
И вдруг часа в два ночи, когда на палубе осталась едва половина пассажиров, что—то показалось на востоке.
— О боги, — прошептал Иоганнес.
Довольно долгое время то были непонятные, угрожающие очертания. По мере приближения к ним Беллис увидела, что это огромная черная башня, торчащая из моря. Наверху горел слабый огонек — блеклые разводы пламени.
Они направлялись прямо на башню, до которой оставалось чуть больше мили. Беллис открыла рот от изумления.
Она видела платформу, подвешенную над морем. Бетонная громада длиной более двухсот футов с каждой стороны держалась на трех массивных металлических опорах. Беллис слышала глухие удары, исходившие от платформы.
Волны разбивались об опоры. Верхняя часть башни своими прихотливыми очертаниями напоминала абрис городских крыш. Над тремя ногами—опорами виднелись на первый взгляд хаотически расположенные шпили. Наподобие клешней двигались краны. А над всем этим парил, извергая пламя, огромный купол, составленный из балок. Магическая рябь искривляла пространство над пламенем. В тени под платформой виднелся массивный металлический ствол, уходящий глубоко в воду. Разные его уровни светились огнями.
— Это что еще такое, Джаббер нас сохрани? — выдохнула Беллис.
Они видели перед собой нечто необычное и внушающее страх. Пассажиры стояли, по—идиотски разинув рты.
Горы самого южного из Плавников смутно темнели вдалеке. У основания платформы несли вахту бронированные корабли. На палубе одного из них замелькали сигнальные огни. «Терпсихория» ответила вспышкой с капитанского мостика.
С громадной платформы раздался звук клаксона.
Теперь они удалялись от нее. Беллис смотрела, как извергающая пламя платформа уменьшается в размерах.
Иоганнес застыл от удивления.
— Понятия не имею, — медленно произнес он.
Беллис не сразу поняла, что он отвечает на ее вопрос. Они не сводили глаз с огромного сооружения, пока оно не исчезло из виду, и тогда молча пошли к себе. Но не успели они дойти до дверей коридора, как сзади раздался крик:
— Еще одна!
И точно: вдали показалась вторая гигантская платформа.
Она была еще больше первой и стояла на четырех обшарпанных бетонных опорах. Здесь было больше пустого пространства. На каждом углу стояло по приземистой, широкой башне, а в дальнем конце возвышалась колоссальная вышка. Сооружение ворчало, словно живое.
И опять один из кораблей охраны разразился световой вспышкой, и «Терпсихория» ответила ему.
Дул ветер, небо выглядело холодно—металлическим. «Терпсихория» скользнула в темноту. За ней, на мрачном мелководье, рычала огромная конструкция.
Беллис и Иоганнес прождали еще час, руки у них онемели от холода, дыхание клубилось, но больше они ничего не увидели. Вокруг была только вода да время от времени появлялись Плавники — зубчатые и темные.
Пяльница, 5–го арора 1779 года. На борту «Терпсихории».
Не успела я тем утром войти в каюту капитана, как поняла, что он чем—то разозлен. Он скрежетал зубами, на лице застыло кровожадное выражение.
— Мисс Хладовин, — сказал он, — через несколько часов мы прибываем в Салкрикалтор—сити. Остальным пассажирам и команде будет предоставлена возможность сойти на берег, но боюсь, эта роскошь не для вас.
Говорил он ровно, но в голосе слышалось раздражение. Стол его был чист как доска, и это обеспокоило меня, хотя и не могу сказать почему. Обычно нас разделяла стена всякого мусора, но сейчас ничего такого не было.
— Я встречаюсь с представителями содружества Салкрикатор, а вы будете переводить. Вы работали с торговыми делегациями, так что порядок вам известен. Вы будете переводить на салкрикатор для их представителей, а их переводчик будет переводить для меня на рагамоль. Вы должны внимательно слушать, чтобы он ничего не наврал, а он будет слушать вас. Это гарантия честности с обеих сторон. Но вы — не участник переговоров. На этот счет у вас не должно быть никаких заблуждений. Вам все ясно? — Он, как учитель, заострил на этом мое внимание. — Вы не услышите ни слова из сказанного. Вы — только инструмент и ничего более. Вы ничего не должны слышать.
