После сытного завтрака главный в нашей семье, гордый охотничьими умениями, явно разнежился. Такой случай упускать было нельзя.
— Пап, а когда драконы воюют, кто ими командует?
— Великий маг, конечно.
— Ну не сам же он каждым драконом распоряжается? Наверное, как у нас в семье: ты главный и ты командуешь мамой, она командует Сарродом и Ррумой, а они командуют мной.
Маменька изобразила хвостом полную индифферентность и даже отвернулась. Отец же приписал такое понимание семейной командной цепочки исключительно моему простодушию. Разумеется, он снизошел до объяснения:
— Великий командует (непонятное слово).
— Это кто?
— Верховный командующий от драконов. Он, в свою очередь, командует тысячниками, те — полутысячниками, потом идут сотники, полусотники и десятники.
Верховный — что‑то вроде генерала.
— А ты сам какой командующий?
— У меня в подчинении десяток.
Сержант, стало быть. Учтем.
Поскольку на моем гребне и хвосте не читалось восторга, папа немедленно добавил:
— Но мой десяток — лучший в сотне!
Есть над чем подумать. В переводе на земные мерки верхний предел здешнего армейского подразделения — дивизия. Самое большее — корпус, да и то сомнительно. Это, в общем, понятно. Мобилизационный ресурс драконов небольшой — ведь и общее драконье население не может быть велико, если учесть, что, что источником питания служит не сельское хозяйство. А с другой стороны, полноценная авиадивизия — еще какая силища!
Но надо продолжить расспрос, пока отцовы запасы добродушия не подошли к концу.
— Пап, а когда драконы в последний раз воевали?
— Пятнадцать лет тому назад.
Учитывая продолжительность жизни драконов — уже подросло поколение на потребу войне. То есть начаться она может скоро. Мне, возможно, тоже достанется: отца могут убить, а я не припомню ни одного общества, где вдовы и сироты процветали бы. Но пока есть другие вопросы:
— А драконы давно воюют?
— С тех пор, как на свет появился Черный Дракон.
— Это кто?
В ответе прозвучала нота благоговения.
— Это наш с тобой предок, родоначальник драконов, величайший воин и маг. Таких больше нет и не будет.
Отец еще не раздражен моим надоедством, и этим необходимо пользоваться:
— Папа, а зачем Великие маги воюют?
Пока отец раздумывал над ответом, я постарался конкретизировать вопрос, не выходя из образа любопытного, но ребенка:
— Ну, они же Великие. У них все есть. Они все могут. Ас-Тор может выкопать себе пещеру… сто таких, как наша, поместятся. А захочет — поймает рыбу такую, что из конца в конец нашей пещеры длиной. И во — о–от такой толщины…
Я воспроизвел с помощью крылышек известный рыбацкий жест.
— …а если вздумает поплавать, так может целое озеро нагреть. Так что ему еще надо?
Отец крепко задумался, но вместо него ответила мама. Голос у нее был тихий и очень серьезный.
— Великие маги воюют не за рыбу и не за пещеры. Они воюют за земли.
Уже все было ясно, но образ требовал дополнительных вопросов:
— А чего воевать за землю, если она и так есть?
— На земле, принадлежащей Великому магу, живут люди. Среди них рождаются маги, и они служат Великому.
— А как же мы? Драконы тоже маги.
— Кое в чем люди — маги лучше драконов…
— Варра!
Впервые на моей памяти отец повысил голос на мать. Если бы моим разумом распоряжался Другой — и он бы понял, что разговор пора закруглять. Тем более, картина сложилась.
Значит, двое Великих магов. Война идет ни шатко, ни валко, но регулярно, как только накапливаются силы и оттачиваются новые заклинания. Однако оба Великих не хотят получить пустыню в качестве добычи. А как избежать тотального разрушения? Только отрабатывая тактику, применяя заклинания местного значения — никаких Армагеддонов! — и тщательно обучая вооруженные силы. У одного драконы. Значит, второй имеет нечто эквивалентное по мощи. Например, более многочисленное войско магов.
Мне надо завоевать авторитет среди драконов. Но иной стези, кроме военной, они вряд ли представляют. Ну разве что карьера мага земли. И то еще не факт, что их уважают больше, чем знаменитых военачальников. Следовательно, надо готовиться заранее.
В идеале, конечно, надо улучить момент в одной из битв и прикончить сразу двух Великих магов. Вот тогда у драконов как вида есть шансы уцелеть. Стратагема просто превосходная. Наполеон отдыхает.
Так, отставим в сторону сицилианскую защиту, вариант дракона. Надо продумать, что делать сейчас?
Наиболее безопасным выглядит развитие умений в магии жизни. Магию разума побоку: учебник однозначно утверждает, что без тренировки на кошках, то бишь на других драконах я ничего не наработаю. Ну разве что щит от мага разума поставить смогу. В телемагии упражняться можно, но только в полном одиночестве, то есть изредка, и не в пещере. И только на камушках, которые, между прочим, еще раздобыть надо. Ничего сделать с этим нельзя. Стихийная магия — то же самое, но все же более безопасно. В стенах пещеры можно попробовать все виды, но осторожно, осторожно и еще раз осторожно.
Тем же вечером родители без видимой причины удалились из пещеры. При всех усилиях услышать их разговор было невозможно. Единственное, что удалось уловить, было: «Я сама». И с этими словами мама стала быстрыми шагами спускаться вниз.
Некоторое время удалось порасспрашивать брата о том, что они проходят в школе, но скоро ему надоело подпитывать мое любопытство. Я притворился обиженным, удалился в свой угол, а сам продолжил обдумывание.
Мать что‑то такое захотела сделать сама. Если это «что‑то» касается меня, то тут, похоже, речь идет о приглашении… кого? Того, кто может меня порасспрашивать, посмотреть, составить мнение. Угадать вопросы мне не под силу, это очевидно. Ну и не больно‑то хотелось, продолжу изучение себя в магических потоках. Нервные узлы плечевого пояса я уже знаю, а что там дальше было в учебнике?
Несколько дней после этого ничего не происходило. А потом странности пошли одна за другой.
Для начала мать вдруг с утра пораньше исчезла и не сказала, с какой целью. Отец принес очень скромную добычу (трех подлещиков), но вместо того, чтобы отдохнуть после завтрака, вдруг погнал меня мыться, да не просто так, а лично отполоскал в нашей «ванне», хотя я изо всех сил уверял словом и делом, что умываться могу самостоятельно. Тем временем появилась мама и, не говоря ни слова, подпрыгнула (конечно, то была телемагия) и влезла в чердачное помещение. Брат, в свою очередь, напустил на себя страшно важный и таинственный вид; единственное, что удалось из него выдавить, было: «Сам увидишь». Ррума ничего не знала, но никакой информации ей выцедить тоже не удалось.
