Владелец подвала, упырь Авдей, оказался под стать своему месту обитания: среднего роста, невероятно худой, согбенный, с обширной лысиной в обрамлении грязных до черноты косм, в резиновых сапогах, неопределённого цвета брюках и наглухо застёгнутом до горла затасканном френче – он поразительно соответствовал заранее придуманному Глебом образу. То есть походил на главного персонажа телесериала «Байки из склепа», жизнерадостного мертвеца-рассказчика. С той лишь разницей, что телевизионный покойник не носил очков – у Авдея же пол-лица занимали солнцезащитные стёкла в уродливой роговой оправе. Крайне древние очки, подобные Глеб видел лишь на старых фотографиях пятидесятых годов.
– Понятненько, – не здороваясь проскрипел Авдей, излишне долго вглядываясь зеркальными стёклами в посетителей, словно изучая и навсегда запоминая их внешности. – Этих, что ли, вести надобно? – Упырь повернул лицо к ангелу.
– Их, – кивнул Нифонт. – Ты что, спал? Еле к тебе достучался.
– В нашем деле поспешность вредна, – уклончиво ответил Авдей. – В вашем, впрочем, тоже.
– Это в каком смысле? – озаботился ангел.
– А в таком, – захихикал упырь. – Один точно так же спьяну в двери склепа всё стучался, стучался…
– И что? – Нифонт пошарил в кармане пиджака, видимо, хотел достать папиросу и закурить, но передумал, обстановка не та. Не располагающая.
– И достучался: открыли, впустили. Съели. – Упырь облизнул тонкие губы серым языком. Добавил, помолчав: – Шутка.
– Смешно, – нейтральным голосом сказал ангел, – юмор, понимаю. Когда отправляетесь?
– Да хоть сейчас, – Авдей ткнул рукой куда-то позади себя. – В ливневых коллекторах практически сухо, то ли дело раньше, после обильного таянья снега… мнэ-э, не те нынче зимы пошли, не те! Опять же, червоточины на ходу, ни одна пока не закрыта, самолично ночью проверял. А теперь вопрос: есть ли у присутствующих какие-либо особые пожелания, требования? Давайте сразу, а то после не до того станет.
– Тут одному из моих подопечных обувка нужна. – Нифонт указал рукой на присмиревшего гнома, – организуешь? Негоже чистокровному эльфу в домашних тапках по канализациям гулять.
– Без проблем, – заверил упырь. – У меня всякого хлама предостаточного, подберём галошики по размеру, за эдакие деньги чего ж и не постараться?
– Ах да, – спохватился ангел, – кстати, о деньгах. Я, граждане нарушители, внёс за вас полную предоплату, зная, в какой финансовой дыре вы сейчас находитесь. Вернётесь, тогда и рассчитаемся.
– Мы – в дыре? – немедленно возмутился Федул. – Скажешь ещё! Сколько ты заплатил, а?
– Пятьсот империалов, – поколебавшись, ответил Нифонт. – Хочешь сказать, что у тебя найдётся подобная сумма? Ох, не смеши мои штиблеты, богатенький Федул.
– Ха! Дык, запросто, – гном жестом фокусника сунул руку в один из оттопыренных карманов джинсов, с трудом вытащил оттуда пачку денег и небрежным жестом протянул её ангелу. – Бери, не стесняйся! Всю забирай, у нас этого добра навалом. И вообще – мы, эльфы, народ денежный, ничуточки не скупой и на оплату скорый. – Ангел с озадаченным видом взял пачку, надорвал упаковочную ленту, пошелестел купюрами. Удивлённо пожал плечами, мол, чудеса да и только – но спрашивать, каким образом разбогател вечно безденежный Федул, Нифонт не стал. Просто спрятал деньги в карман пиджака.
– Минуточку, – сдавленно произнёс упырь, снимая очки и суетливо протирая пальцами чистые стёкла – глаза у Авдея оказались абсолютно белые, как у вареной рыбы. – Мне надо на чуток отлучиться. Обещанные галошики… ээ… обувочку принести, да-да. – Он шаркающей походкой спешно удалился в темноту. Куда-то в сторону указанных им сухих коллекторов.
– Ну ты, Федул, даёшь, – язвительно заметил Глеб. – То из-за стольника драму всей жизни устраиваешь, то тысячами без сдачи расплачиваешься. Нет, я тебя порой совсем не понимаю. – Модест, выйдя из задумчивости, согласно крякнул.
– А и нечего голову в ненужных поисках истины надрывать, – задирая нос, сказал гном. – Одно дело какой-то там левый водила-чупакабра, мексиканский хрен с бугра, а другое – старинный друг, который не раз выручал и будет выручать в трудные моменты. Честь, Глеб, дороже!
– Уж сказал как отрезал, – усмехнулся Нифонт. – Эх, какие там счёты, свои ведь люди… Но всё равно спасибо.
Откуда-то издалека, из тихой подвальной ночи – куда ушёл знатный диггер, он же почётный член общества «Всемирный зомби», – донеслись ослабленные расстоянием жутковатые звуки. Будто кто-то, захлёбываясь и одновременно икая, истеричной скороговоркой произносил невнятную речь – то повышая, то понижая голос.
– Чего это? – насторожился Глеб. – Слышите?
– Ерунда, – равнодушно ответил гном. – Канализация, обычное дело! Сливной бачок опорожнили, а ты уже за сердце хватаешься. Спокойней, Глебушка, спокойней, не то с такими нервами до старости хрен доживёшь, окочуришься от инфаркта раньше срока.
– Весьма похоже на язык мёртвых, – молвил Нифонт, всё же доставая папиросу и закуривая. – Я не специалист, но…
– Ох, не доверяю я этому упырю-вурдалаку, – с мрачным видом произнёс Модест. – Ох, сомневаюсь в нём! Продаст, сволочь. Или при первой возможности в спину зарежет.
– Другого проводника у меня нет, – ангел раздражённо швырнул спичку в темноту. – Будьте бдительны, что я ещё могу посоветовать?
Глеб, скучая, смотрел по сторонам: проводник задерживался, то ли подыскивая в каком вещевом схроне нужную Федулу обувку, то ли треплясь с друзьями-мертвецами по колдовской связи – любопытно, о чём? Так или иначе, но делать пока было нечего, разве что кирпичи в штабелях считать. Глеб поковырял в ухе пальцем, выдернул из ноздри щекочущий волосок, зевнул раз-другой, и тут его внимание привлекла оставленная невесть кем на ближнем штабеле тонкая книжица. Собственно, если бы не отчаянное безделье, то вряд ли бы парень обратил на неё внимание – ну, лежит себе невесть чего, покрытое толстым слоем пыли, грязное и антисанитарное, наверняка никому не нужное, и пусть себе дальше валяется… Глеб стряхнул с мягкой обложки пыльную залежь, сдул остатки и, встав под лампочкой, прочитал в тусклом свете название брошюрки. Напечатанное крупным шрифтом, оно оказалось чрезвычайно любопытное: «Городской телефонный справочник посмертно живых абонентов». Чуть ниже и помельче чернело строгое предупреждение: «Для служебного пользования, вынос из библиотечного склепа категорически запрещён!»
Глеб с нарастающим интересом зашелестел страницами, выискивая знакомые ему имена-фамилии, но ничего не нашёл – и лишь тогда показал находку друзьям. Модест, глянув на ту брошюрку, только недовольно цыкнул сквозь зубы; хулиганистый Федул сказал, что ему подобная телефонная макулатура до заднего места. Ему бы галошики помоднее и в путь-дорожку, а то застоялись уже! Того и гляди, скоро есть захочется. И пить.
