– Но…
– Вот лично я, – в прежнем тоне продолжил Карвен, – застрелил бы тебя, не задумываясь.
– Принца? – ошеломленно выдохнул Ильтар.
«А я думал, ты скажешь «друга», – мелькнуло в голове Карвена.
– Да хоть короля, – зло прищурился Карвен.
– А присяга? – жалобно поинтересовался принц.
– Присягают короне, а не той мрази, что ее носит, – услышал он в ответ. – А если король срывает одежду с чужой девушки – он мразь. А мразь ничего, кроме пули, не заслуживает.
– Не ори так! – почти испуганно попросил Ильтар. – Услышат – донесут. Тот же маркиз Фальт давно на тебя зуб точит.
– И что? Твой отец меня тогда прогонит? – запальчиво поинтересовался Карвен.
– Нет, конечно, – тотчас откликнулся Ильтар. – Он же понимает. Но… ему будет сложно отстоять нашу дружбу. Начнутся всякие сплетни – с кем это принц компанию водит, да что он себе позволяет, этот сопляк безродный, он с утра до ночи Богов благодарить должен, что принц вообще на него внимание обратил… завертится вся эта мерзость… а дальше – у кого сколько голосов в совете… кто кому что уступить должен, чтоб все опять заткнулись… Королю нужно быть безупречным, чтоб держать их всех в узде.
– Вот, – совсем тихо проговорил Карвен. – Ты сам сказал. Королю нужно быть безупречным. А ты… промедлил с выстрелом. Не делай так больше. Будь безупречен!
– Карвен… тогда, во сне… мне казалось, что это был ты, – виновато промолвил Ильтар. – На самом деле ты… как я мог выстрелить… в друга?
«Сказал все-таки».
– Ильтар… вот именно поэтому и нужно было стрелять без промедления, – жестко ответил Карвен. – Ты ведь меня знаешь. Знаешь, что я никогда, ни под каким видом… так как ты мог усомниться? Поверить, что это я? А если ты увидишь, что это все-таки я, что я превратился в чудовище… тогда тем более стреляй, не задумываясь! Не дожидаясь шерсти и когтей!
– Ясно, – вздохнул Ильтар.
– И не вызывай меня больше таким образом, – проворчал Карвен, подымаясь из кресла. – Дождись увольнения. Я же всегда к тебе захожу. А то некрасиво получается, ребята там уродуются, а я тут с тобой языком треплю.
– Прости… – не слишком-то искренне повинился Ильтар.
– На первый раз, – буркнул Карвен. – Потом в лоб дам.
Быстро попрощался и вышел.
Вниз. Лестницы, ступени, придворные… вежливо кланяемся, ловко уворачиваемся, опять кланяемся, вниз… вниз… вниз…
Карвен почти бежал по городу, торопясь вернуться как можно скорее. Да, у него есть высокий покровитель, куда уж выше, разве что с самим королем подружиться. И что это означает? Что он стал от этого лучше других? Что ему можно отлынивать от службы? Стыдно-то как… Отец с матерью не одобрили бы. Верген не одобрит. А все этот… друг, который забывает о том, что он друг, и раньше того вспоминает о том, что он принц!
Я бы выстрелил, не задумываясь!
В принца?
В принца, выходит, нельзя? А в друга – пожалуйста? Нет, он ему еще устроит, этому принцу! Вот получит нормальное, честно заслуженное увольнение – и устроит.
Карвен вдруг с разбегу остановился так, словно на стену налетел. Но это была не стена. Это был взгляд принца Ильтара. Он вдруг представился так ярко, словно принц и в самом деле на него прямо сейчас посмотрел.
«В принца?» – жалобно поинтересовался этот болван.
«В друга?» – сказали его глаза.
– Да я же ничего не понял! – ошеломленно прошептал Карвен. – С самого начала на него разозлился, вот и не понял…
«Он мне еще когда про принцессу свою рассказывал – пожаловался, что несет при ней всякую чушь, говорит вовсе не то, что сказать собирался, и даже не то, что думал… Вот и со мной у него так же! Ведь на самом-то деле он ни при ком чужом себе такого не позволит. Он всегда собран, вежлив и аккуратен, как новенький пистолет, всегда знает, что сказать, и просчитывает все варианты на десять ходов вперед. И только с теми, кому он и в самом деле доверяет, кого считает в полном смысле этого слова своими… ах я, идиот!»
«Он всегда – принц, наследник… везде, во всем, во всякую минуту своей жизни. Стоит ли удивляться, что это слово у него впереди любого другого выскакивает?»
«Он ведь этим самым долгом перед государством по рукам и ногам повязан. С рождения и навечно».
– Это мне перед ним извиняться придется, – пробурчал Карвен. – И поделом дураку, раз таких простых вещей не понимаю!
Лишь ближе к вечеру, до одури отрабатывая очередной фехтовальный прием, Карвен сообразил, что им с Ильтаром в одну и ту же ночь приснились дурные сны.
«Каждому на свой лад, конечно, а все-таки… странное совпадение. А я даже не рассказал ему про свой. Вот ведь дурья голова».
* * *
Многим снятся дурные сны, и каждый справляется с ними, как может. А потом просыпается. Уличному певцу Нэллену очень хотелось бы считать происходящее дурным сном. Увы… Мерзкая ухмылка пришедшего по его душу головореза из банды Папаши Крэгана была такой же настоящей, как и его кинжал. Это от приснившихся кошмаров люди просыпаются. От тех же, что пришли наяву, напротив, засыпают навечно.
А все потому, что Нэллен ненароком сунул свой нос, куда не положено, и узрел нечто такое, за что и более значительная личность расплатилась бы жизнью, а уж какой-то там бродяжка, за которого заступиться некому…
Когда крупный судейский чиновник, второй заместитель главного фераннского судьи, решается вести дела с главарем самой крупной в Феранне банды, промышляющей разбоем и грабежом, оба весьма скоро обнаруживают, что у них не так уж много мест, где они могут спокойно обсудить свои весьма прибыльные, но при этом совершенно противозаконные деяния.
В тех местах, где главарь фераннских бандитов чувствует себя как рыба в воде, судейскому чиновнику и под охраной появляться опасно. Да и кому из охранников можно доверять до такой степени? Донесут ведь. Ну, а главарь бандитов никак не может попасть туда, где бывает судейский чиновник. То есть может, конечно, если совсем спятил и ему хочется быть немедленно пойманным и повешенным. Или заподозренным в предательстве своими же людьми.
А в тех сомнительных заведениях, где они могли бы ну совершенно случайно столкнуться, слишком много лишних ушей, которые отлично слышат именно то, что для них не предназначено. А если еще малость подумать, то и таких заведений не сыщешь. Потому что кабак или веселый дом, в которые украдкой, опасаясь общественной огласки и семейных ссор, может шастать судья, – это совсем не тот кабак и веселый дом, которые привык посещать бандитский главарь.
Вот и приходится деловым партнерам встречаться подальше от людских глаз, на перекрестке дорог, на открытой местности. Может ведь судья верхом прогуляться? Еще как может, ему доктор прописал, при его тучности весьма полезное дело. Ну, а бандиту конная прогулка тем более не заказана. Главное – по сторонам поглядывать и подходить к деловому партнеру не раньше, чем твердо убедишься: чужих глаз нет и не предвидится. Эти-то судейские по сторонам смотреть не обучены. За ними хоть роту солдат направь – не заметят, разве что рота пойдет с развернутыми знаменами и под барабанный бой.
