— Вы глупец, Сморода! Нешто вам не приходит в голову другое объяснение для этой странности?!
— Что вы имеете в виду?
— Что я имею в виду! — Репня вскочил и пробежался по кабинету, взмахивая руками, аки ворон крыльями. — Я имею в виду, что обнаружил вторую мать Ясну!
Свет хотел покрутить перстом у виска, но в разговоре с Репней Бондарем подобные жесты были не лучшей репликой. К тому же, если теория волшебства уже один раз была нарушена, почему не может быть второго?
— Так где она у вас? — повторил Свет и направился к двери.
Репня не ошибся и на этот раз: у девицы и в самом деле оказалась аура волшебницы. Свет почувствовал ее даже сквозь стену. А чтобы открыть дверь, пришлось послать за стражником — ограничиться охранным заклятьем, с такой-то пленницей, было бы верхом легкомыслия, и девицу посадили под добротный навесной замок, изготовленный из прочной стали и требующий наличия у желающих пообщаться с задержанной реального ключа. Стражник явился быстро, отпер замок, открыл дверь.
— Оставайтесь оба в коридоре, — сказал Свет.
Стражник щелкнул каблуками, Репня Бондарь скривил физиономию, куснул нижнюю губу, но промолчал. Свет обновил С-заклинание, шагнул в темницу.
И чуть не ослеп. Пришлось тут же сотворить новое заклинание, ослабляющее Зрение. Пылающая аура притухла, и он смог рассмотреть пленницу.
Девица сидела с ногами на лежанке и без интереса смотрела на нежданного гостя. Волосы цвета спелой пшеницы, карие глаза, одета в обычное рубище, в ауре преобладают фиолетовые цвета, но угрозы не ощущается. И никаких особых примет.
— Здравы будьте, девица!
Пленница спустила с лежанки ноги, но не встала.
— Будьте и вы здравы, дяденька!
Сказала и улыбнулась. Свет нахмурился: ему показалось, что в ответном приветствии прозвучала малая толика издевки. А может, и вправду показалось.
— Как вас величают, сударыня?
— Вера.
— Хорошее имя… А где вы живете?
— Не знаю, дяденька, не помню.
Она снова улыбнулась, на этот раз растерянно и как-то странно: словно не верила, что происходящее является реальностью.
— Не величайте меня, Вера, дяденькой, величайте чародеем.
В ее глазах вспыхнуло удивление, вспыхнуло и тут же потухло, будто задернули в окне занавеску.
— Хорошо, чародей.
Улыбка ее угасла, в ауре усилились фиолетовые цвета.
— Значит, где вы живете, не помните… А что вы помните?
Девица пожала раменами и подняла глаза к свежепобеленному потолку. Взгляд карих глаз затуманился.
Свет ждал.
— Дорога… — медленно произнесла девица. — Люди… Дали мне эту одежду… Позвали с собой…
— Дали вам одежду? Стало быть, вы были не одеты?
Девица снова задумалась. Потом с усилием сказала:
— Не знаю… Не помню. Все как в тумане…
— А что это были за люди?
Последовала новая пауза.
— Мужчина, высокий… Лица не помню. А с ним, кажется, женщина… — Девица помотала головой. — Нет, не помню!
— Шпейс е сканд?
— Что?
Свет повторил заданный по-варяжски вопрос.
— Не понимаю, — сказала девица. И похоже, не солгала: никаких изменений в ауре не произошло. Впрочем, так же себя должна вести и наведенная аура.
Свет сделал два шага в сторону паломницы. Она вдруг съежилась. Свет сделал еще шаг. И тогда девица быстро вскочила с лежанки, стащила через голову свой мешок и застыла перед Светом, опустив голову. А Свет обнаружил, что особые приметы у задержанной все-таки есть. Молочно-белые перси девицы явно не знали прикосновения солнечных лучей. Такой же белизной сверкала полоска кожи на стегнах и вокруг треугольничка пшеничных волос на лобке.
И вот тут аура девицы изменилась: в ней появились розовые цвета. Девица подняла голову, обнаружила, что ее прелести гостя не интересуют, поняла — любить ее не собираются. Взгляд ее тут же сделался дерзким и наглым. И тогда, неожиданно для себя самого, Свет повернулся к ней спиной и вышел из темницы.
Репня со стражником ждали в коридоре.
— Ну что? — сказал Репня.
— Пока она пусть остается здесь. — Свет задумчиво потер подбородок. — Решение будет сообщено позднее.
Репня кивнул. А Свету вдруг показалось, что та, которая осталась за запираемыми стражником дверями, пытается проникнуть в его желания. Он словно видел, как она натягивает на молочно-белые свои перси мешок, как силится вникнуть в невнятный говор, раздающийся в коридоре. И в нем зрела уверенность, что она с удовольствием вспоминает, как он разглядывал ее обнаженное тело. Вот только причина этого удовольствия была ему непонятна.
Покидая здание Временной медицинской комиссии, он оглянулся.
Репня Бондарь смотрел ему вслед, и физиономия щупача цвела ехидной улыбкой.
* * *
Верховный Волхв понимал, сколь заняты сейчас волшебники. Поэтому проповедь его оказалась короткой, и служба продолжалась не более получаса.
На ступеньках храма к Свету подошел Буня Лапоть, сверкнул лысиной.
— Брате чародей! Мне бы хотелось с вами поговорить. Прошу в мой экипаж.
Свет отдал приказ Петру, чтобы тот пристроился к карете министерства безопасности, и последовал за Лаптем. Буня сотворил экранирующее заклинание, после чего сказал:
— Завтра академик Барсук собирается продемонстрировать результаты своих последних исследований. Министр считает, что вам надо присутствовать на демонстрации. Кудесник с ним согласен.
Свет поморщился: опять надо будет извиняться перед академиком Рощей. Впрочем, история немного подождет. И подольше ждала, веками…
— Когда начало?
— В два пополудни.
Исполать Сварожичам, перед Рощей извиняться не придется. Но консультации опять откладываются. Впрочем, если может ждать история, то уж рвущиеся в теоретики молодые волшебники и тем более подождут. Пока что теория волшебства от их лишнего ожидания все равно ничего не потеряет…
— Я буду.
Буня удовлетворенно кивнул:
— Теперь вот что… Вы уже видели девицу, выловленную щупачом Бондарем?
— Да.
— И каково ваше мнение?
Свет, подумав, сказал:
— Девица в самом деле очень интересная. Такого типа ауры я в своей жизни еще не встречал, но сдается мне, что аура наведена.
— Иными словами, — сказал Буня, — эта девица может быть связана с лазутчиками.
— Может быть.
Буня задумался.
— У нее амнезия, — сказал Свет. — Возможно, потеря памяти тоже вызвана заклятьем.
— Вот как! — удивился Буня. — Тогда ею тем паче следует заняться. Коли память заклята, значит в ней есть что скрывать.
— Наверное, — сказал Свет. — Если амнезия не вызвана естественными причинами.
