Вот и получается, что золото сегодняшнее — это соединение серы с металлом, напоминающим железо. При нагревании неметалл выгорел, а почему не окислился металл — непонятно. Ага. Он же рухнул в пылающий уголь, и там из окисла восстановился, потому что угарный газ забирает кислород себе. Кажется. Давненько у них это было на химии. Память не слишком охотно воспроизводит то, что пролежало в ней без использования многие годы.
* * *
Вся металлургия, насколько он помнит, это сплошное дутьё. Горящий уголь, и активная подача окислителя. Даже самые примитивные домницы без мехов не работали. Получается, надо заняться изготовлением этого старинного воздухонагнетателя. Шкурки у него, конечно, не особенно мягкие, а ведь боковые поверхности меняющего свой размер объёма непрерывно сминаются и распрямляются. Неизвестно, что применяли древние, но его шкурки определённо сломаются.
Конечно, упорный труд и многие попытки приведут его к нужному результату. Хотя, на эти самые попытки шкурок у него совсем немного. А и сооруди он мех, так ведь его ещё кто-то должен будет качать. Догадайтесь, кто этот молодой худощавый мужчина, имя которого начинается на букву «М»? А сегодняшняя удача с веерами, это, наверное, звёзды были к нему нынче необыкновенно милостивы. Вряд ли такое удастся повторить. Хотя? Аналогичный горшочек у него имеется, и «самородков» вволю, и уголька.
* * *
На этот раз он в тигель положил не единственный блестящий камушек, а столько, чтобы дно было ими покрыто в один слой. Остальное повторил в точности так, как при первой попытке. Работа двумя опахалами опять пошла вдохновенно. Содержимое горшочка ощутимо запахло достаточно скоро, и горение было выражено более явно.
Падение объекта эксперимента в угли прошло по сходному сценарию. И снова не удалось понять, отчего разрушился его тигель. Понятно, что от жара, но развалился, треснув, или стёк, расплавившись — вот эту тонкость он как-то не уловил. Дожигание углей выполнил просто образцово. Найденная в золе монетка оказалась крупнее. Ковал её Мишка уже на следующий день. Опять куча обуглившихся деревянных «пинцетов», зато понял, что при ковке это всё страшно обгорает, что масса катастрофически теряется с окалиной, и, что ничего путного из этой порции «материала» не получается. У него вышла короткая полоска, примерно, как скальпель без рукоятки. Маленькое лезвие, неудобное во всех отношениях.
Повторять эксперимент по выплавке железа из «золота» с предварительным измельчением оного не стал. Понятно же, что этой субстанции кроме высокой температуры требуется воздух. А загнать его под слой порошка некому. Так что настал период снова начинать гончарные работы, но сначала обо всём хорошенько подумать. Если он чего-то недокумекает, то переделывать всё с самого начала за него некому. А пока — поход к шестому улью.
Глава 13. Металлургический комбинат
Для дутьевой машины сделал самый большой горшок, какой только можно было затащить в печь, не повредив учреждённые в нём хитрости. После обжига установил его кверху дном чтобы, заполнять водой, натекающей внутрь через специально сформованную из центра днища трубку прямо в район горловины. Тут сразу образовывался водяной затвор по принципу сифона. По мере подъёма уровня идёт вытеснение воздуха вверх. В оказавшемся наверху днище заранее приготовлен боковой отвод — отверстие с соском, чтобы дуть в пламя. Как только давление водяного столба превышает некоторое значение — захлопка, приделанная к расположенной внизу горловине, «отваливается». Вода вытекает, впуская воздух здесь же, отчего звучит сочный выразительный всхлип. А потом противовес возвращает крышку на место.
Кинематика простая, в настройке несложная. Основная хитрость в том, что рычаг с противовесом почти вертикален, отчего момент вращения, и как следствие, усилие прижима захлопки, резко снижается, едва она шевельнётся. Эффективная длина плеча сокращается при той же массе на конце. Ручеёк даёт два ведра в минуту. Такая же получается мощность поддува. Порциями, конечно, зато руками работать не нужно. Всё делается само. Долгий выдох в течение минуты, а потом: трах-хрююк-тибидох, и вдох завершён. Снова выдох. Что есть, то есть. Все остальные мощности отсюда и выплясывают.
* * *
На первом этапе идёт окисление золота. Сквозь пылающие угли происходит продувка снизу, а лежащие сверху самородки чернеют и начинают гореть, выделяя едкий дым. Угли заканчиваются скорее, но теперь уже само золото разгорелось, греется в струе воздуха. И «доходит». Нагрев прекращается, а когда «отработавший» сосуд остывает, «металлург» снимает его с позиции, и раскалывает, вытряхивая оттуда комки и сыпучую фракцию. Чёрно-бурый порошок с мелкими камешками. И вовсе необязательно доводить температуру до расплавления керамики, как он сдуру проделал в первые разы.
Этот порошок, руками выбрав из него осколки сосуда, размалывает камнями, смешивает с таким же растёртым в порошок углем и засыпает в тигель, который накрывает крышкой. Это тоже тонкостенный глиняный горшок, который вставляется в другой толстостенный цилиндр. Снизу и с боков те же угли, которые к тому же, можно ещё подсыпать сверху — имеются тут достаточное пространство для того, чтобы топливо провалилось вокруг и вниз. И всё то же неизменное дутьё. Только топлива добавляй время от времени, и занимайся своими делами.
Греть можно хоть до бесконечности, но опытным путём установил, что полусуток мало. А за сутки углерод отнимает кислород у железа, и оно в металлическом виде стекает в лужу на дне. Сверху его прикрывает шлак, который потом приходится отбивать, но это — не такой уж большой труд. Он хрупкий и поэтому откалывается. Как говорится — это вопрос приложенных усилий.
Тигель, кстати, гарантированно одноразовый. Когда после остывания печи его достаёшь сверху через горловину, то он рассыпается, как будто сделан был из песка. А ещё он помят и спёкся с треножником, на котором был установлен, чтобы оставить внизу пространство, куда проваливается подсыпаемый сверху уголь. Внутренние стенки печи трогать вообще не рекомендуется, чтобы не раскрошились. Ладно, хоть не расплавляется его оборудование.
Металлургический процесс Мишка налаживал долго. Ночи стали прохладными, день сократился, прошли дожди. А у него по-прежнему ничего толком не подготовлено к зиме. Десяток горшочков варенья, немного сушёных ягод, хороший запас орехов, мёду чуть-чуть, пеммикана Сейчас грибы сушит, их нынче много, но не знаток он в этой области. Выбирает белые и подберёзовики. А может и не они это, просто похожи. Но не ядовитые и в варёном виде — сытные.
