Я повернулась лицом к своей стране, и еще долго смотрела на стену могучих деревьев, которые еще несколько часов назад были моим домом.
— До-свидания. — Тихо прошептала я. — Я обязательно вернусь. Когда-нибудь…
В этот миг последний луч дня догорел на западе, и меня пронзила нестерпимая боль. Она была во всем теле, а запястья горели огнем, словно на них лили расплавленный метал.
Я закричала, и упав на холодный мокрый снег, сжалась в комок.
Мне так и не удалось выяснить, сколько времени я пролежала, мучаясь от навалившегося на меня проклятия. Но когда боль ушла, голова прояснилась, а на моих запястьях остались две черные метки изгнанника, мой нос учуял знакомый запах гнилого мяса.
— Мойше, — раздался хриплый голос надомной, — посмотри, шо я нашел.
Ко мне сзади подошел еще кто-то, с таким же запахом.
— Ба, Изе, да это же Волчица…
Для того, что бы узнать говорящих, мне не нужно было смотреть на них. Такой омерзительный запах мог быть лишь у одних жителей Материка — умертвий. Однажды мне приходилось встречаться с ними.
Когда-то они были людьми, но когда разразилась последняя война, люди научились поднимать своих павших из могил, создавая умертвий. Именно эти твари сыграли роковую роль в той войне. Они не чувствуют боли, и их тяжело убить. В то же время они трусливы, и совершенно не управляемы. Их главной чертой является своеволие.
К тому же, они совершенно не съедобны.
Однажды, по своей глупости, я укусила одно умертвие. После этого три дня в пасти был такой привкус, будто бы наелась отходов жизнедеятельности дракона…
Когда люди победили, они поняли свою ошибку, и попытались избавиться от умертвий. Это привело к началу новой войны, которая не принесла желаемого результата.
С тех пор ни мы, ни умертвия не трогаем друг друга. Такие отношение вполне устраивали обе стороны…
— Мойше, а Волки вкусные?
Мне надоело лежать, и слушать их болтовню. Я резко вскочила на ноги.
— А не рановато ли вы делите мою тушку? — Рявкнула я на них. От неожиданности двое умертвий отскочили от меня, и быстро заговорили:
— Извини, мы подумали, шо тебя прибили воины Орона, ну и решили, чего добру пропадать то?
— Орон никогда не воевал с Вольстримом. С чего вы взяли, что они могли напасть на меня?
— Не знаю, — произнес Изе, — но два дня тому мы сами видели, как воины арестовали какого-то мага…
— Да ладно, Изе, — прервал его второй умертвие, — чего с ней болтать. У меня уже в животе урчит. Скоро рассвет. Где искать хавку?
— А может, все-таки, попробуем Волчицу? — Робко произнес Изе.
— Я сейчас тебя так попробую, что зубов не досчитаешься. — Резко оборвала я умертвие.
— Да ладно тебе, — произнес Мойше, стараясь спрятать выступившую слюна. — Он же просто шутит.
— А жрать, все равно, охота. — Подытожил Изе.
Я посмотрела на умоляющие мордочки умертвий, и вдруг сама почувствовала сильный голод. Хотя, это не удивительно, ведь я не спала уже двое суток, а не ела еще дольше. Тяжело вздохнув, я достала из дорожной сумки печеную оленью ногу, и отдала ее покойникам. Сама же съела другую.
Когда умертвия получили угощение, проглотили его вместе с костями.
Я не спеша доела свое мясо, и хотела уже прикопать кости, когда меня остановил Мойше:
— А я думал, шо Волки едят кости.
— Спасибо, у меня слабый желудок, да и печенка пошаливает… — Попыталась отшутиться я.
— Тогда, может, мы доедим? Раз уж наша новая подруга брезгует.
Я безразлично пожала плечами, и положив кости на снег, принялась собираться в путь.
В тот же миг остатки исчезли в желудках умертвий.
— Спасибо тебе, подруга, — произнес Мойше, поглаживая полный живот. — Теперь мы твои друзья…
— Только этой дружбы мне не хватало. — Пробормотала я себе под нос, а вслух произнесла: — Можете называть меня Лианна.
— Хорошо, подруга…
— Еще раз назовешь меня этим словом, я тебя укушу. Или загрызу. — Оборвала я речь Мойше. Естественно, я не имела ничего против дружбы, и слова подруга, но насколько я знаю, то в культуре умертвий это слово не имеет ни какого отношения к дружбе. Забросив на плечо сумку, я пошла по снегу в сторону, где должен был находиться тракт. — Сколько же я провалялась? — Тихо спросила я саму себя, обмацивая свободной рукой намокшие, и слегка обледеневшие за ночь, волосы.
Не успела я далеко отойти, как меня догнали те же умертвия.
— Сыш, подр… — Изе запнулся, увидев мой злой взгляд, и исправился: — Лианна, куда же ты так торопишься? Может, погостишь у нас?
Хорошо зная «гостеприимство» этих тварей, я отказалась. Ведь умертвия хорошие друзья лишь когда сыты. Когда они голодны, не брезгуют ни чем. Мне еще повезло, что они нашли меня, когда боль ушла, и не были сильно голодными. А то и в самом деле на Материке стало бы меньше на одну Волчицу.
— А может, мы пойдем с тобой, и будем оберегать от врагов? — Не унимался Мойше.
— Или я вас? К тому же, не думаю, что в Коэне, а тем более в Академии вам будут рады.
«Многие умертвия окончили Академию магии, науки и воинского мастерства, ведь в ней всегда было место для всех. Но, не смотря на все это, к умертвиям всегда относились более чем прохладно…
История народов Материка. Том 10. с. 990.»
— Ладно, — ответил Мойше, — будешь в наших краях, заходи. Мы живем здесь не далеко, вон на том кладбище. — Умертвие показал мне рукой на ряд могил, что расположились вдоль раскисшего тракта.
Теперь, когда сделалось светло, но солнце еще не появилось, я смогла разглядеть своих «спутников». Один из них был низкорослым, толстым существом с длинным носом, и огромными темными пятнами на коже. Это был Изе. Одет он в старые истлевшие штаны, и такую же майку, непонятного цвета. Мойше был симпатичнее: высокий, стройный, с бледной чистой кожей. Да и одет по приличнее.
Пожалуй, если бы от обоих так не воняло, мы могли бы подружиться…
Я вымучила из себя ласковую улыбку.
— Обязательно.
По тракту медленно катилась телега, груженная какими-то мешками. Пока я ждала, что бы она скрылась из виду, мои умертвия куда-то исчезли.
Безразлично пожав плечами, я ступила на тракт. Мои ноги по щиколотки увязли в весенней грязи.
Идти по такой дороге было тяжело, но и останавливаться мне не хотелось.
Дорога петляла между горбами и полями, то подходя почти вплотную к Вольстриму, то уводя от него.
Не смотря на все мои усилия, лишь к вечеру я добралась к ближайшей деревне, что носила имя Гирон. Когда-то я бывала в ней, и те дни были полны приятных воспоминаний. Теперь что-то изменилось. Деревня не выглядела столь гостеприимно как раньше. А в центре села возвышалась церковь.
