– Неплохо, – заметил таинственный голос. – Немного грубовато, пожалуй, но совсем неплохо.
– Это у меня впервые, – ответил Гарион. – Опыт приходит с практикой.
– Не будь чересчур самоуверен, – сухо посоветовал все тот же голос и смолк.
Он стал сильнее. Это несомненно. Легкость, с которой было отбито нападение гролимов, тех, кого тетя Пол называла иерархами, привела Гариона в изумление, и он начал понемногу осознавать, что тетя Пол с Белгаратом подразумевали, произнося слово «талант». По-видимому, имеется определенная граница… некий предел, сквозь который не могут проникнуть большинство чародеев. Размышляя таким образом, Гарион пришел к выводу, что он уже превзошел тех, кто в течение столетий занимался подобным искусством, а ведь им познано совсем немного. Мысль о тех перспективах, которые открываются перед ним, сильно испугала его, но придала уверенности. Он выпрямился в седле, подумав, что руководить в конце концов не так уж плохо. Надо только пообвыкнуть и разобраться, что к чему, а там будет легче.
Следующая атака произошла, когда на востоке начало светать. Тетю Пол, её лошадь и маленького мальчика, казалось, поглотила абсолютная чернота. Гарион немедленно нанес ответный удар и с удовлетворением отметил, как удивились и скорчились от боли его враги, не ожидавшие такого отпора. На миг он увидел древних стариков в черных мантиях, сидящих в комнате за круглым столом. Их было девять В одной стене комнаты зияла трещина, а часть потолка обвалилась после землетрясения, обрушившегося на Рэк Ктол. Восемь колдунов вздрогнули от испуга, а девятый лишился чувств. Темнота, окружавшая тетю Пол, рассеялась.
– Что они делают? – спросил Силк.
– Пытаются добраться до тети Пол, – ответил Гарион, довольный проделанной работой. – Я дал им шанс одуматься.
Силк прищурился и посоветовал:
– Смотри не увлекайся, Гарион.
В предрассветной мгле уже можно было различить ломаную линию горных вершин, маячивших на западной границе Долины.
– Как по-твоему, до них еще далеко? – спросил Гарион у Дерника.
Кузнец прищурился, глядя на горы, видневшиеся вдалеке.
– Не меньше двух-трех лиг, – задумчиво произнес он. – При таком свете наверняка не скажешь.
– Ну как? – спросил Бэйрек. – Укроемся здесь или сделаем рывок к горам?
Гарион задумался, потом спросил Мендореллена:
– Мы собираемся менять направление. Когда достигнем гор?
– Имеет смысл сначала проникнуть чуть вглубь, – проговорил рыцарь. – Иначе мы рискуем привлечь к себе внимание на границе.
– Ты говоришь дело, – согласился Силк. Гарион почесал щеку, заметив, что усы опять начали отрастать
– В таком случае, может быть, остановимся тут, – предложил он. – Когда солнце сядет, двинемся снова и в горах передохнем. А утром с восходом солнца изменим направление. Таким образом, мы будем видеть наши следы, и нам их будет легче скрыть.
– План вроде бы неплохой, – согласился Бэйрек.
– Так и сделаем, – решил Гарион.
Они выбрали подходящий овраг, окруженный валунами, и снова разбили большой шатер. Хотя Гарион очень устал, он решил не спать. Не только бремя лидерства непривычно давило на него, но он также боялся нового вторжения иерархов, а во сне оно было бы в тысячу раз опаснее. Когда все начали разворачивать одеяла, он принялся бесцельно бродить по лагерю, пока не остановился перед тетей Пол, которая сидела, прислонившись к камню, и держала на руках спящего Миссию. Она казалась такой же далекой, как луна, повисшая над мерцающим барьером, который она воздвигла вокруг себя. Гарион вздохнул и направился к краю оврага, где Дерник возился с лошадьми. Ему пришло в голову, что теперь все зависит от этих четвероногих животных и не мешает взглянуть на них.
– Как они? – спросил он, подходя к кузнецу.
– Почти в полном порядке, – ответил Дерник. – Пройдено много, и это начинает сказываться.
– Им ничем нельзя помочь?
– Только если выпустить на хороший луг на недельку, – ответил, усмехаясь, тот. Гарион улыбнулся.
– Недельный отдых на хорошем лугу всем бы не помешал.
– Ты вырос, Гарион, – сказал Дерник, приподнимая ногу лошади и проверяя, нет ли у неё царапин и ушибов.
Гарион посмотрел на свои руки и заметил, что ладони на один-два дюйма выступают из рукавов одежды.
– У меня есть еще другая одежда.
– Я про другое, – нерешительно произнес Дерник. – Что это, Гарион?.. Умение делать вещи, которые выходят у тебя?
– Оно пугает меня, – спокойно признался Гарион. – Мне ничего такого не нужно, но выбора нет.
– Ты не должен пугаться, понимаешь, – продолжал кузнец, осторожно опуская ногу лошади. – Если дано, значит, оно твое, как высокий рост или светлые волосы.
– По правде говоря, это не совсем так, Дерник. Высокий рост или светлые волосы никому не приносят вреда.
Дерник посмотрел на длинные тени, которые отбрасывали камни в лучах встававшего солнца
– Разумно распоряжайся этим, вот и весь секрет. В твои годы я обнаружил, что сильнее многих молодых ребят в нашей деревне… вероятно, потому, что работал кузнецом. Я старался никого не обижать, поэтому не боролся с друзьями. Но как-то раз один решил, что я трус, и не давал мне проходу шесть месяцев, пока у меня не лопнуло терпение.
– Ты проучил его?
– Поединок получился короткий. И он понял, что я не трус. Мы даже стали друзьями… после того, как у него зажили ребра и он забыл про выбитый зуб.
Гарион усмехнулся, и Дерник смущенно улыбнулся в ответ.
– Мне было, конечно, стыдно.
Гарион очень тепло относился к этому простому и сильному человеку, который был его старым другом, тем, на кого всегда можно было положиться.
– Я хочу сказать, Гарион, – серьезно продолжал Дерник, – что нельзя всю жизнь бояться того, что в тебе есть, иначе рано или поздно появится кто-то, кто не правильно тебя поймет, и придется доказывать ему, что ты не трус. Когда дело заходит так далеко, кончается оно обычно плохо для тебя… и для него тоже.
– Как с Эшараком?
– Лучше всего, конечно, оставаться таким, какой есть. Не годится преувеличивать свои силы, но и преуменьшать тоже не стоит. Ты понимаешь, что я хочу сказать?
– Все дело, видимо, в том, чтобы установить, какой ты на самом деле, – заметил Гарион. Дерник снова улыбнулся.
– Многие от этого лишаются покоя, – согласился он.
Внезапно улыбка сползла с его лица. Глаза раскрылись, и он повалился на землю, схватившись за живот.
– Дерник! – закричал Гарион. – Ты что?!
Но Дерник, катавшийся в грязи, не мог вымолвить ни слова. Его лицо стало пепельно-серым и исказилось гримасой.
Гарион почувствовал странное и непривычное давление в голове и мгновенно понял, в чем дело. Видя, что их попытки разделаться с Миссией сорвались, иерархи принялись за окружающих в надежде заставить тетю Пол убрать свой барьер. Страшная ярость охватила его, кровь закипела, и с губ сорвался неистовый крик.
