— Твой меч? — Зеленые глаза бросили быстрый взгляд на клинок и снова уставились на Дилла.
Он внезапно понял, что стоит совершенно голый, покраснел и схватил рубашку, чтобы хоть как-то прикрыться.
— Это меч Кэллиса.
— Да, так говорят. — Она поднесла оружие к глазам. — Довольно старый. Сталь однослойная, хрупкая и тяжелая. Да еще и тупой. Балансировка… — она подняла клинок и взяла рукоятку в обе ладони, — в принципе отсутствует. Острие откололось, но хуже от этого уже не будет. Рукоять… — Она фыркнула. — Ее кто-то заменил. И позолота. Ее ложкой отскрести можно. — Она вернула меч на место. — Зато как блестит.
Дилл не шевелился.
— Меня зовут Рэйчел Хейл.
Он уже где-то слышал это имя, только не мог вспомнить где.
— Что тебе надо?
— Ничего особенного, — последовал быстрый равнодушный ответ, будто она всю жизнь только на этот вопрос и отвечала. Потом девушка задумалась и, видимо, решила объяснить несколько больше: — Я твой наставник.
— Что?
— Наставник. Учитель. Личный телохранитель. — Она оглядела комнату. — Сколько ж тебе свечей нужно?
— Мой наставник — Джон Рид Барсонг.
— Он умер семь лет назад.
Барсонг умер? Так вот почему его уже давно не было видно. Но неужели не нашлось других солдат или ученых? Да храм просто кишит этими пыльными бородатыми стариканами в очках. Они еще помнят войны и времена, когда вода была куда чище, а люди куда лучше, и способны до бесконечности надоедать своими рассказами и тяжелыми вздохами. Неужто нельзя было найти более подходящего наставника? Кого-нибудь постарше. Кого-нибудь не такого хрупкого.
— Сайпс приказал присматривать за тобой, — сказала Рэйчел. — Ну и, вероятно, тренировать тебя. Меч, яды, дипломатия и все прочее. — Из мешка на поясе она вытащила крошечную книжку и швырнула ее Диллу.
«Этикет пустынной торговли для благородных купцов. П.И. Уоллоувей» — гласила надпись на обложке.
— Что это?
— Вероятно, что-то насчет дипломатии. — Рэйчел взглянула на обложку. — По крайней мере мне так сказали. Почитай как-нибудь на досуге. Я уверена, тебе понравится.
— Яне…
— Я тебя не виню, — перебила девушка.
Дилл прикусил губу. Все шло как-то не так. Видимо, Сайпс окончательно впал в старческое слабоумие. Девчонка с книжкой, которую она даже не читала, и с мечом, который вряд ли из ножен вынет, не поранившись, — какой это наставник?
— Да я сама не в восторге. Дай угадаю: оранжевый значит «раздражение»?
Дилл отвел взгляд и попытался вернуть глазам спокойный серый цвет. Мерцающие пылинки кружились и танцевали в свете окна. Ему страшно захотелось пнуть корзину с улитками, которая стояла под подоконником.
— Зачем тебе в комнате корзина с улитками? — наконец нарушила молчание Рэйчел.
— Что?
— Почему у тебя тут улитки? — Потому что.
Она ждала ответа.
— Потому что они заползают сюда. Я собираю их в корзину и потом выношу.
— Куда?
Дилл нахмурился.
— А кто тебя тренировал?
— Куда ты относишь улиток?
И что она заладила про улиток? Дилл раздраженно указал книгой на пол.
— Вниз, в храм.
— Зачем?
— Чтобы выпустить.
— Почему?
— Да я не знаю! — Хотя именно это он знал наверняка. Он просто хотел убрать их из комнаты, а поэтому собирал и выпускал в конце коридора, там, где заканчиваются кельи священников. Ей просто хотелось поболтать, а Диллу это все уже порядком надоело. — Почему ты?
Рэйчел глубоко вздохнула.
— Сегодня утром к воротам храма принесли обескровленного. Ходят слухи, что в городе появился еще один похититель душ. Как будто одного было недостаточно. Может, это теперь в моде? — пожала она плечами. — По-моему, они просто хотят, чтобы твоя кровь осталась в твоем теле.
Сегодня утром?
— Но сегодня же Ночь Шрамов. Луна еще не исчезла.
— Неужели? — Девушка театрально зевнула.
И это его «карманный» наставник. А знает она хоть что-нибудь о похитителях душ? Глаза зачесались еще сильнее.
— Кто знает.
Дилл вдруг понял: он узнал форму, которая была на девушке. И только теперь заметил, как потерта рукоятка меча. Мальчику стало ужасно неловко. Так вот почему она такая бледная.
— Ты спайн.
— Спайн! — Она выплюнула это слово. — Терпеть не могу это звание. Вот «Костяк храма» куда благороднее. А больше всего мне нравится «Крадущиеся по ночам». Так нас, по-моему, люди прозвали? Как раз в точку, особенно когда их ловят Для допроса.
Но что она здесь делает? У спайнов обычно немного другая, работа. Им и не могли давать другие обязанности. После того как они проходили тренировку. О чем только думал пресвитер?
Рэйчел прервала его мысли.
— У меня для тебя послание. — В руки Диллу полетел завернутый толстой бумагой пакет.
Он долго копошился, пытаясь развернуть сверток, пока тот не упал и на пол не высыпались железный ключ на цепочке и записка от пресвитера.
Убедись, что запер клетку с душами за воротами в храм.
До того как мертвые будут освещены, ад будет искать их.
Я не хочу, чтобы двери Лабиринта открылись где-нибудь поблизости.
Бог знает, что может вырваться оттуда.
И не потеряй ключ — ему три тысячи лет, и другого нет.
Дилл смял записку и швырнул ее в камин. Не потеряй ключ! Они его за идиота держат? Кэллис презрительно всматривался в Дилла, а его противники из цветного стекла, что так трусливо жались к самой раме, теперь выпрямили спины и злобно ухмылялись.
— Бог знает? — переспросила Рэйчел.
Дилл нахмурился.
— Просто день сегодня такой. — Она вздохнула. — Просыпаешься и знаешь, что дальше будет только хуже.
Для спайна она вела себя довольно странно. Обычно они просто выполняют приказ без лишних слов. Их совершенно нельзя вывести из себя или расстроить. А уж тем более от них нельзя услышать сарказма или грубости. Вероятно, это связано с их тренировками. Но Рэйчел оказалась на удивление эмоциональной, и, по-видимому, что-то другое, а не назначение наставником, беспокоило ее. Хотя Диллу-то до этого какое дело?
— Увидимся после церемонии, — сказала Рэйчел.
— Это совсем не обязательно.
— У тебя нет выбора. Впрочем, у меня тоже.
На улице опять раздался оглушительный шум двигателей. До каморки Дилла долетали из дока крики рабочих и звон колокола. Мальчику страшно захотелось вновь огрызнуться.
