— Это может быть он, но Мистер Иамен старше, и у него нету этих глупых планок… Он сказал мне как-то, что не любит военных…
Тут хозяйку, видимо, поразила какая-то мысль, потому что она вскочила с корыта и попятилась к двери.
— Что?
— Ты пришел, чтобы убить Мистера Иамена? Или увести его в долину и посадить в тюрьму? Я подумала, что эта машина, на которой ты приехал — это машина военных, и у твоего друга было оружие…
Я был настолько далек от такой идеи, что на мгновение растерялся. Резким движением скинув с плеч мою куртку и плеснув юбкой, Тенгши исчезла за дверью. Я остался, дурак-дураком, на холодной веранде. Одно было понятно — утром нам придется отсюда убираться, и рассказов про охоту на Теней я не дождусь.
Хозяева пробудились еще до рассвета для привычного ухода за скотиной. Мы тоже не стали дожидаться восхода солнца. Я смущенно поблагодарил Тенгши и ее родителей на мандаринском диалекте (Тенгши на меня и не взглянула) и оставил им несколько смятых американских долларов и более популярных здесь юаней. День мы провели в вездеходе, отогнав его от деревни на пару сотен метров — в тесноте, духоте и спровоцированной ими перебранке. Нили, разумеется, купился на историю с Тенями, как и положено всякому большому ребенку.
— Нили, — тщетно взывал я к его разуму, — легенды о подобных существах есть у всех народов, и каждому должно быть очевидно…
— Во-во, — перебил меня телохранитель. — если легенды есть у всех народов, каждому должно быть очевидно, что это не пустая болтовня.
— Нили, тебе сколько лет?
— Весной стукнет девятьсот пятнадцать, — гордо откликнулся детина.
— И за все эти девятьсот пятнадцать лет сколько раз тебе приходилось встречаться с Нифлингами?
— Ровно столько же, сколько с Вотаном и его Дикой Охотой. Однако ты же не сомневаешься в том, что Отец Битвы существует?
Если честно, и на этот счет у меня были сомнения, но я предпочел держать их при себе.
— Хорошо, — я попытался зайти с другой стороны. — Даже если допустить на минуту, что Нифлинги есть на свете и здешние скалы ими кишмя кишат — что нам-то они смогут сделать? Мы, как-никак, не дети и не невежественные крестьяне.
— А Нифлингам все равно, дитя ты, крестьянин или князь Альфхейма. Им, Мастер Ингве, надо жрать. А жратве, понимаешь ли, все едино, когда ее жрут — фазан она в перьях или лапша «Доширак».
«Доширак» меня добил.
— Ладно, — говорю, — если тебе так уж невмоготу и поджилки трясутся, иди обратно в деревню. Только пешочком, потому что вездеход я тебе не отдам.
Нили посмотрел на меня, как на полного идиота. И правда, глупая, детская выходка. Солнышко над нами светило ярче яркого, пуская веселые зайчики по склонам.
Разумеется, все истории о том, как прямой солнечный свет превращает свартальфар в камень — чистые побасенки. Однако прогулка под лучами полдневного светила и вправду не сулила нам ничего хорошего: судороги, слепоту, онемение конечностей вплоть до полного паралича. Отсюда, верно, и повелись рассказы про камень. С чего бы у нас развилась такая аллергическая реакция на невинный солнечный спектр — загадка, над которой уже который век бьются лучшие умы Свартальфхейма. Умы более практические, из интендантского ведомства, снабдили нас комбинезонами из светоотражающей — а заодно и маскировочной — материи, лыжными шапками и темными очками, закрывающими пол лица. И все же даже в таком наряде без крайней необходимости разгуливать при дневном свете не рекомендовалось.
Так мы и прогуторили до ночи. Когда на Гималайский хребет пали благословенные сумерки, мы приготовились к вылазке. Нили нацепил бронежилет, а меня заставил надеть под куртку мифрильную кольчугу — дедово наследство. Если честно, я и не сопротивлялся особо, поскольку мифрил весил на порядок меньше кевлара. Хотя и не упустил случая подколоть Нили:
— И как, по-твоему, эта древняя ветошь защитит меня от Теней?
— Никак, — хладнокровно ответил Нили. — А вот от автоматной очереди, которой нас вполне может поприветствовать капитан Гармовой или кто он там есть — очень даже.
Возразить было нечего. Оба мы взяли по автомату с запасными рожками и по пистолету, а Нили вдобавок еще закинул за плечи боевую секиру. Это я уже комментировать не стал, все равно бесполезно. Пыхтя, Нили повесил на другое плечо рюкзачок с инструментами, с которым не расставался ни в шторм, ни в штиль — и мы тронулись.
Дорога наша пролегала вверх, сначала по относительно ровной поверхности. Ровная поверхность, впрочем, была обманчива, потому что хранила осколки древних осыпей. Ступишь не туда — и покатишься кувырком по склону до ближайшей расселины. Потом щебеночные поля закончились и тропка — то, что Нили счел тропкой — запетляла между скалами. В небе высыпали звезды, маленькие и холодные. Ветра не было, и щеки даже под капюшонами курток ощутимо покусывал мороз. Я уже начинал завидовать Нили с его бородищей — сквозь такие заросли редкая пурга пробьется. Было очень тихо, так что падение каждого камешка из-под ноги пыхтящего впереди телохранителя звучало, как пушечный выстрел. Я научился двигаться бесшумно, когда гостил в зеленой Эйре у далекой родни. Племена Богини Дану все же намного ближе к асам и ванам, чем к нам или светлым альвам, потому в наших сварах хранят строгий нейтралитет — и совсем не прочь обучить молодого наследника Чертогов-Под-Горой кое-каким из своих трюков. Как раз сейчас, когда мы завернули за очередное скальное плечо, один из их трюков и пригодился. Нили, недовольно бурча, искал, куда бы поставить свою здоровенную ступню, когда я схватил его за плечо и прижал к скале.
— Что? — прошипел он.
На время вылазки мы договорились общаться по-русски — ибо, как ни прекрасно наречие Свартальфхейма, для быстрой обмены информацией оно не годилось. Немало битв было проиграно нами лишь потому, что командир тратил на проговаривание приказа в три раза больше времени, чем противная сторона.
Я молча выдернул пушинку из шерстяной опушки капюшона и подул на нее. Пушинка немедленно обернулась мошкой и полетела налево, за скалу.
— Что там?
— Там тепло. Похоже, костер.
Нили принюхался и одобрительно кивнул головой.
— Хороший трюк. Хотя мы могли бы воспользоваться инфракрасными очками…
— Заткнись, — попросил я и опустился на четвереньки, так что макушка моя надежно скрылась за валуном. Нили поспешил присесть рядом. Так, прячась за камнями, мы добрались до небольшой площадки, где уже отчетливо пахло костром. Пригнувшись, я высунулся из-за валуна. Расщелинка между двумя высокими скалами была пуста, хотя в кострище еще пробегали искорки, и вверх от углей тянулся легкий дымок.
