- Прости меня, старший. Я глуп и неразумен. Ты сказал "моя война". Слова тобой сказаны. Мой разум не может понять их. Покорно жду твоего слова.
- Виига, я все правильно сказал. Ты воин. Только твоя война - не смерть врагов, твоя война - защитить и спасти для Темного его детей. И для этого нужно храбрости и силы не меньше, чем всем стражам Бооргуза.
Мы с тобой будем на Совете, и я знаю, что там иной раз труднее остаться в живых, чем проплыв на дозорной лодке перед носом у Дракона.
Ошеломленный и посеревший от волнения Виига замер, не смея даже дышать.
- Я иду на Совет и попытаюсь спасти столько детей Темного, сколько смогу. Ты идешь со мной. Ты мне поможешь. Мой брат по строю?
У сидевшего напротив Купца орка потекла кровь из прокушенной губы он, потянувшись, взял его руку и, положив ее себе на голову, глухо произнес.
- Благодарю тебя за великую честь, говори, что мне надо сделать, мой брат.
Купец легко толкнул его в лоб и, похлопав по плечу, прошептал ему в ухо.
- Главное, не говори никому. Зарежут. Тебя. А я больше не знаю никого, кто сможет сделать твою работу. И найди что-нибудь понаряднее этих лохмотьев, - Купец принюхался и ехидно оскалился, - и не такие вонючие. Зачем, потом скажу. Жду.
Горькая слава. Норы рабочих каст, сотня щенков Уша.
После того случая со светляком жизнь Уша переменилась. Для кого-то это и не было бы переменой, но в мире, где он жил, это было просто невероятной удачей. Внешне для него ничего не поменялось. Он каждый цикл вставал со всеми, шел и работал полный цикл, но все для него было по-другому. Сотник по-прежнему рычал и размахивал бичом, но его удары каждый раз доставались не ему, полусотники старательно обходили его. Как-то так получалось, что ему доставалась работа полегче, и вообще сотник старался при первой возможности отправить его куда-нибудь подальше. И желательно с Хр, он кстати выжил, его бок украсил длинный и красивый (по меркам орков) шрам, что стал причиной внимательных взглядов встречаемых самок, Уш так и продолжил опекать своего товарища до его выздоровления, делясь с ним рационом и помогая в работе. Немало удивив всю сотню, и это отношение понемногу передалось и части щенков. В нечастых встречах и общениях с другими сотнями оба героя стали неисчерпаемой темой для рассказов и предметом неимоверной гордости их товарищей. Медленно и неотвратимо легенда об их приключении расползалась по Бооргузу в касте рабочих орков, обрастая новыми подробностями и выдумками. Другие участники этих событий тоже не остались в долгу, активно приняв участие в легендотворчестве. Светляки и орки Малой Мешалки соревновались в выдумке и даже орки Разделки, в обычной жизни не пользующиеся вниманием, молча многозначительно кивали головой и пожимали плечами в ответ на робкие вопросы. У Носачей же это событие в их интерпретации приобрело вид страшной битвы с полчищами огромных орков и демонов, и только прибытие Теней остановило могучих Носачей в шаге от победы над врагом. Теперь сотня Уша получала особое уважительное отношение от Носачей, а участники схватки, ставшие тоже легендарными героями своего народа, при встрече с Ушем и Хр почтительно приветствовали их как соратников в бою. В общем, жизнь понемногу менялась, Хр радовался и только Уш ходил мрачный и угрюмый, что еще больше добавило ему привлекательности в глазах окружающих. Его даже начали копировать, и его сотня получала истинное удовольствие, с мрачным видом маршируя по переходам Бооргуза и ловя на себе уважительные взгляды и слыша перешептывания. В сотне стало высшим шиком с безразличным видом принимать удары и наказания. За неимением каких-либо сумок Уш повесил полученный клинок на ремешок на шею и носил его, не снимая. При взгляде на него стражи обычно приподнимали бровь и придерживали удар. Вслед за ним и вся сотня различными путями обзавелась такими амулетами. Сотню заметили Думающие разных участков и стали использовать ее на более важных работах, что сразу же отразилось на питании.
Но все хорошее обычно коротко и знаки об этом появились очень скоро. В один из дней сотник получил наряд на работы и едва не уронил путевой жезл. Только после повторного рыка он пришел в себя и обреченно махнул рукой своим помощникам. После короткой пробежки до Склада сотня получила корзины на спины, по полной ноше и целый день бегом носила грузы между Складами. К вечеру еле стоящие на ногах щенки даже не смогли порадоваться полуторной порции и попадали на пол своей норы без сил. Целый день необычайно молчаливый сотник молча забрался на свою лежанку и, отмахнувшись от помощников, лег лицом к стене.
Молодые организмы и общая изначально заложенная выносливость орков заставила пренебрегая возможностью отдыха искать общения и приключений. К легшим в глубине норы Ушу и Хр тихо подтянулись часть щенков, что старались во всем их копировать и им подражать. Устроившись рядом, они растолкали Уша и, вопросительно посверкивая глазами, замерли вокруг. Уш, мрачно хмурясь, осмотрел их и, крутнув пальцами, задал вопрос.
- Что??
Сидевший к нему ближе всех крепкий щенок по имени Ча усмехнулся и, наклонившись ближе, прошептал.
- Как что? Носим - носим. На тяжелых мы не вырастем.
- Да, не вырастем.
- Тогда зачем?
- Нас кормят. Больше. Всем хорошо. Будем дальше ждать. Я хочу спать.
Кучка щенков дружно закивала, соглашаясь. Сидевший рядом с Ча щенок с внешностью, что указывала, что по-крайней мере один родитель был из Старых орков, по прозвищу Тощий, что в полной мере отражало его внешность, иронично оскалился острыми зубами и замахал руками.
- Наш герой, - он шуточно поклонился в сторону Уша и сразу же получил по оплеухе с двух сторон, что его совсем не смутило, и продолжил, - отправил нас спать. Мы слышим тебя и повинуемся.
И, увернувшись от очередных ударов, с тихим смехом растворился в темноте.
- Наш герой, наш герой.
Его голос затих в темноте норы, остальные орки быстро разбежались по своим местам, темными тенями почти беззвучно растворившись в чуткой тишине норы.
Еще много циклов сотня раз за разом бегала и таскала грузы, щенки радовались еде, сотник все больше мрачнел.
В одну из ночей Уша толкнул Хр и в ухо прошептал.
- Ты можешь мне помочь.
Повернув к нему лицо, Уш вопросительно дернул бровью.
- Мой нос, - Хр, дернув себя за него, злобно оскалился, - он кривой. Мешает дышать. Надо еще раз сломать.
Внимательно всматриваясь в его плохо видимое лицо, Уш медленно кивнул. В следующий цикл они, выбрав момент, нырнули в проход, пока сотня отдыхала на коротком привале. С ними была из обычная компания, и оставшийся у входа Ча махнул им рукой, что все в порядке.
Хр взяли за руки пара щенков и прижали к холодному камню прохода, Уш подошел ближе, держа в руке подобранный в одном из ходов камень. Поглядев в глаза товарищу, вопросительно дернул подбородком. Испуганный Хр часто закивал и преувеличенно бодро оскалился. Шагнув назад, Уш кивнул, еще двое щенков схватили и прижали голову Хр. Один из них, Тощий, наклонился к лицу Хр и, оскалившись, прошипел.
- До встречи. Скоро станешь не такой красивый.
Уш толкнул его и резко взмахнул рукой. Нос громко хрустнул, Тощий, наклонившись к самому лицу скрипящего зубами Хр, с интересом наблюдал, как тот, закусив губу, рвется из их рук и сучит ногами. Еще двое навалились на него, сдерживая и прижимая к холодной стене.
- Не поломайте его, - Уш все еще держал камень в руке, - ты готов.
Хр с трудом кивнул, и его отпустили. Дружно потянув его к выходу к тусклым и редким бликам от истрепанного шара, что едва-едва подсвечивал проход с лежащими на полу, темными кучами отдыхающих щенков. Подведя его и настороженно поглядывая на переговаривающихся в отдалении полусотников, Уш внимательно осмотрел нос товарища, несколько раз подергав его в разные стороны. Получив, как ему показалось, приемлемый вариант кивнул и отступил в сторону, тихо уложив камень у стены. Хр усадили на пол и быстро замотали его лицо разными обрывками, собранными в туннелях Бооргуза. Перед этим Тощий засунул ему в ноздри две полые трубочки из камыша старой циновки сотника. Закончив, все пошли к сотне, спеша хоть немного отдохнуть. Вскоре сотник рявкнул команду и глухо стонущая толпа зашевелилась, вставая и помогая друг другу надеть на спины корзины с грузом. Хр подставил свою спину и, поправив лямки, вдруг удивленно обернулся с молчаливым вопросом в глазах. Уш, продолжая укладывать к себе в корзину часть его груза, только вяло отмахнулся и сам удивленно поднял голову. У него из рук забрал и закинул к себе в корзину тяжелый кусок горной смолы Тощий со своей ухмылочкой, только губами прошептавший.
