Детвора возмущённо загалдела, Зося попыталась перекинуться в дракона – и перекинулась бы, кабы не железное «Нет!» решительным отцовским голосом.
…Укладывали ребятню, целовали в теплые лбы и облупленные носы. Подтыкали одеяла, помогали забраться живым игрушкам. Пришёл Шоня, здоровенный кот-страж, свернулся клубком на пороге коридорчика к детским спальням.
– Смотри в оба, – как обычно, напутствовал его Сфайрат.
– Когда я не смотрел, хозяин? – как обычно, с наигранной обидой отозвался котище.
Клара и дракон вдвоём вышли на крыльцо. Закат мягко угасал, небо чистое, ни единой тучки; с востока прилетел тёплый ветерок, распушил волосы чародейке.
– Всегда слушаю, как ты рассказываешь. – Сфайрат встал у неё за плечами, отвёл в сторону косу, мягко коснулся губами шеи. – И сам верю. Словно вижу всё это. Трактир, гостей, свадьбу…
– Значит, – Клара шмыгнула носом, тыльной стороной ладони стёрла следы слёз, – значит, так оно и было.
– Хочешь, полетим? – негромко предложил дракон. – Сегодня спокойная ночь, я чувствую. Да и Шоня не подведёт, если что.
– Давай в следующий раз, милый, ладно? – Клара обернулась, закинула руки ему на шею. – Что-то я сегодня…
– Конечно. – Сфайрат не обиделся, Клара знала.
– И тебе завтра Зоську на обрыв брать, пора девчонку на крыло ставить. Не трать силы зря, я ж знаю, как тебе тяжело перекидываться после того, как эвиальский Кристалл угас…
– Меняешь тему? – усмехнулся Сфайрат.
– Меняю. Возьмёшь Зоську и старших. У меня работы много, товар в лавке подразобрали.
– Подразобрали… скажи уж лучше – подчистую смели!
– Да, расторговались мы. Игрушки хорошо идут, – похвасталась волшебница.
– Ничего себе «игрушки»… ты ж их живыми делаешь! Ох, Клара, чую – недолго нам в этом мирке осталось. Вроде б самый тихий, самый спокойный выбирали, а всё равно – беды нас не минут. И чего не захотела ты возвращаться в Долину?..
– Ты ж знаешь, Сфай.
– Знаю, Клархен, знаю… – отвернулся дракон.
– Не могла… не хотела. Видеть их, слышать, снова во всём этом барахтаться… Даже Аглая. Не могу, ну, никак. Весточку ей послала, она знает, что я жива, – и только. Даже мой тамошний дом – глаза б на него не смотрели.
– Не кручинься. – Дракон обнял жену, стал укачивать, словно ребёнка. – Всё у нас хорошо, а будет – ещё лучше. Вот увидишь. И Зоську я завтра на крыло, как обещал…
Он говорил что-то ласковое, мирное, повседневное. Клара кивала, поддакивала и улыбалась. А потом обернулась – по самому краю ночного полумрака и последних остатков закатного пламени шли трое. Вернее, шли уже двое, потому что третья расправила крылья и взлетела, заложив лихой кульбит, от которого Кларин старший, Чаргос, навеки потерял бы покой и сон.
Чародейка потрясла головой.
Наваждение. Привиделось.
Нет ничего на границе света и тени, дня и ночи, никто не шагает по великому пределу.
Или всё-таки?..
Три тени растворяются в сумерках. Летит жемчужный дракон, идёт мужчина с посохом и воительница с двумя саблями. Сквозь миры и времена. И – где-то рядом с ними – воин с василиском на броне.
– Идём спать, Клара, – тихонько говорит Сфайрат, и руки дракона крепче обнимают чародейку. – Сегодня хорошая ночь.
Волшебница краснеет. До сих пор, словно девчонка.
* * *
– Вот всё и кончилось, брат. – Ракот стоял у стрельчатого окна, смотрел на испещрённое протуберанцами небо. Крепость Хедина – одна из тех, где Познавший Тьму разрешал себя навещать.
– Ну что ты. Всё ведь только начинается. – Пальцы Познавшего Тьму гладили новообретённый шрам, протянувшийся от левого уха до уголка рта по низу щеки. – Мы вырвались из ловушки Дальних, мы получили их залог. Теперь им некуда деваться. Придётся идти на открытую войну.
– А замок? Замок-то им зачем понадобился? – не оборачивался Ракот.
– Слишком очеловечились. Слишком заигрались. Стали испытывать эмоции, что-то чувствовать. Вот и не выдержали – так хотелось сделать хоть какую-нибудь гадость. Мелкую. Подлую. Бессмысленную. Показать, что и здесь мы тебя достанем. Твою цитадель, куда не допускается даже Хаген, – найдём и отправим в пекло.
– Действительно, мелко. Но ведь всё равно – от нас они ускользнули. И Спаситель скрылся. – Верно. – Хедин кивнул, не глядя на брата. – Он – наш главный враг. Он, а вовсе не Дальние.
– С ними, кстати, у тебя хорошо получилось.
– Спасибо. – Познавший Тьму поклонился с невесёлой усмешкой. – Я знал, что Эйвилль не выдержит. Но… мне хотелось бы ошибиться.
– А мне хотелось бы знать, что они ей наговорили. Что пообещали, чем сманили? Это ведь первая измена в рядах наших подмастерьев, верно?
– Верно. А чем сманили… какой-то тайной, высшим предназначением. Эйвилль ведь потому и сдалась, что внутри у неё не осталось ничего, кроме зияющей пустоты. Вечная жизнь – это ловушка, куда угодили многие вампиры.
– Хорошо, что не угодили мы, – съехидничал Ракот.
– Мы не угодили, потому что вечная жизнь – не про нас, – серьёзно, совершенно в ином тоне ответил Хедин. – Мы с тобой только называемся «бессмертными». Наша смерть отодвинута надолго, но не навсегда.
– Ты умеешь радоваться победе, брат, – рассмеялся бывший Повелитель Тьмы.
– Я радуюсь, поверь. От всей души. Ведь сделано немало – остановлен Спаситель, сохранён Эвиал, закрыт Разлом. Два мира слились в один, и, мне кажется, они в надежных руках нового Хранителя. Старые же…
– Станут ему надёжными помощниками.
– Верно. Во всяком случае, надеюсь. Наллика не из тех, кто цепляется за «власть».
Молчание. Оба думали об одном и том же.
– Спаситель.
– Да, Спаситель. Он не успокоится.
– Пока мы наконец не потолкуем с ним по-свойски, – рыкнул Ракот.
– Мы попытались, брат. И ты сам убедился, что обычные заклятья, доставшиеся нам ещё из арсеналов Поколения, на Него не действуют.
– Верно, – согласился Владыка Мрака. – Но есть нечто иное, Ему ненавистное и для Него нестерпимое. Ведь Он дрогнул – тогда, на золотой лестнице, когда двое магов Эвиала пожертвовали собой, чтобы только остановить Его.
– Вряд ли Спасителя остановит некромантия, – покачал головой Хедин.
– Не некромантия, вовсе нет. – Ракот нахмурился, потёр лоб ладонью – скорбные воспоминания ожили вновь. – Готовность отдать жизнь за других… нет, не так, хотя и это, конечно, тоже. Встать рядом с богом, бросить ему вызов. Не польститься на обещаемую «вечность Спасения»… прости, брат, я сам ещё не могу сформулировать это. Но Спаситель претерпел куда больше от погибших мага и волшебницы, чем от всех моих чар.
– И тем не менее мы Его не уничтожили, – заметил Хедин. – Он уцелел даже в обвале миров. Я согласен, хитроумные маневры и многоступенчатые заклинания Ему нипочём. Он лишь воплощение Силы, а она-то сама – в сознании тех, кто в Него верит.
