Карана в основном коротала время за счетными книгами. Ее мысли были целиком заняты восстановлением и перестройкой Готрима. Она мечтала о том, как снова разобьет на холме сады, вырубленные под корень, хотя на это у нее не было ни гринта. Тем не менее составление планов и проектов приносило ей удовлетворение, раньше ее ничто так сильно не увлекало. Это было что-то настоящее, созидательное.
Лиан чувствовал себя совсем подавленным. Ему невыносимо было находиться под одной крышей с Шандом, не скрывавшим своего недоверия. Так как делать было нечего, он пошел бродить по городу. На улице оказалось еще противнее из-за жуткой погоды. У Лиана не осталось ни гроша, и ему пришлось выступать в кабаках, чтобы заработать себе на пару кружек пива, но слушателей здесь интересовали только самые похабные байки. Он вернулся поздно в еще более мрачном настроении.
— Где ты был? — спросил Шанд, как только открылась дверь.
— Выступал в тавернах, зарабатывая на выпивку.
— Надеюсь, не со своим «Сказанием о Зеркале»!
Лиан разозлился и стал огрызаться, затем прошел в соседнюю комнату и забрался в постель. Он начинал ненавидеть Шанда.
— Этот красавец опять за свое! — не унимался Шанд. — Выбалтывает наши секреты в каждом кабаке!
— Ты что, слышал, о чем он говорил? — ядовито спросила Карана.
— Я знаю его, Карана!
Ничего не изменилось ни на второй день, ни на третий. Лиан в очередной раз надел куртку, собираясь уходить, но тут его остановил Шанд.
— Тебе лучше остаться дома, — сказал он. — Сейчас не самое подходящее время, чтобы шляться по тавернам. Того и гляди, влипнешь в какую-нибудь историю.
— Я по горло сыт твоими подозрительными взглядами.
— Доверие нужно заслужить! — отрезал Шанд.
— Твое доверие не может заслужить ни один дзаинянин! Я уже в этом убедился. Ты попрекаешь меня моим происхождением с нашей первой встречи.
— И я оказался прав! — закричал Шанд. — Я говорил Каране еще в Туллине…
— Шанд! — сказала Карана, но было слишком поздно.
— Наконец-то ты в этом сознался, лицемер проклятый! Мне все известно. Я слышал, как ты предала меня в Туллине, Карана. Как ты могла?
Карана вскочила, перевернув стол. Свеча полетела на пол. Шанд кинулся поднимать ее.
Лиан смерил их обоих гневным взглядом и вышел, громко хлопнув дверью.
Карана была в отчаянии.
— Мне этого не вынести, — рыдала она. — Два самых дорогих мне человека готовы вцепиться друг другу в глотку.
Шанд был не склонен идти на уступки.
— Я предупреждал тебя. Мне уже приходилось сталкиваться с людьми, чьим сознанием кто-то овладел.
— Я предпочитаю доверять своим чувствам. Прекрати унижать Лиана, оставь его, в конце концов, в покое.
— Ты не можешь судить объективно.
— А ты? — парировала она. — Чтоб тебе пусто было, Шанд, ты просто зловредный мерзкий старикашка.
Шанд был обескуражен. Он вышел в другую комнату и закрыл дверь.
Через час он вернулся.
— Прости, Карана, я поступил глупо.
Она грустно взглянула на него, взъерошила рукой волосы и снова углубилась в расчеты. При свете свечи пряди, падающие ей на лоб, отливали красным золотом.
Шанд продолжал стоять, любуясь ею. О такой дочери он мог только мечтать. Но это навело его на грустные мысли. Он подошел к каминной полке и взял с нее бутылку вина. Карана подняла на него глаза. Шанд поднес бутылку к губам.
Он поймал на себе взгляд девушки, заколебался, затем протянул ей вино. Она помотала головой: даже от полбокала вина у нее начинало туманиться в голове, и тогда прощай работа, однако что-то в лице Шанда заставило ее передумать.
— Только не из бутылки, — сказала она.
Карана сгребла свои книги на угол стола, нашла в буфете два бокала и наполнила их. Они сидели вдвоем и молча потягивали превосходный напиток.
— Еще? — спросил Шанд, когда бокалы опустели.
— Почему бы и нет? Все равно работать сегодня я уже не смогу. — После того как они опорожнили по второму бокалу, она поставила бутылку на пол. — Что с тобой, Шанд? — спросила Карана.
Старик сидел с закрытыми глазами, а по его щеке катилась слеза. Он покачал головой, посмотрел на Карану, и их глаза встретились.
— У меня тоже когда-то была дочь, — сказал Шанд. Она промолчала.
— Ее нет, уже давно. А я так любил свою девочку.
Это горе, которое он пронес через всю жизнь, наложило на него неизгладимый отпечаток. Сердце Караны оттаяло. Слеза, скатившись по щеке, застряла в густой бороде и в мерцании свечи сияла, словно бриллиант.
— Это целиком моя вина. Я не уследил за ней, и однажды она пропала. Еще накануне я имел все, а на следующий день ничего не осталось. Я никогда не смогу ее забыть.
Карана обняла его, не сказав ни слова.
— Она была таким красивым ребенком. — В глазах Шанда светилась невыразимая печаль. — Из моей жизни навсегда исчезла радость, когда я потерял ее. Сегодня как раз день рождения моей девочки.
— Вот почему ты забросил Тайное Искусство! — Он был удивлен:
— С чего ты взяла, что я им занимался?
— Ты очень старый и мудрый.
— Мудрым я так и не стал. Сама знаешь, что я напортачил с тобой и с Лианом. Но я постараюсь исправиться. — Он улыбнулся какой-то своей невысказанной мысли. — Порой ты напоминаешь мне дочь. Когда-то я действительно изучал Тайное Искусство и даже добился кое-каких успехов. Об этом никому не известно, кроме Мендарка, Надирила, хранителя Великой Библиотеки, и теперь тебя. Так что прошу, сохрани это в тайне. Когда-то у меня была любовь, я был богат, могуществен и горд. Слишком горд и самоуверен, я думал, что могу управлять самой судьбой. Я пекся о делах чужих людей, только не о своих собственных. И со временем я все потерял, даже дочь, которую любил больше жизни. Это случилось давным-давно, но рана до сих пор кровоточит. Никогда раньше я не говорил об этом.
«Возможно, поэтому ты до сих пор так страдаешь», — подумала Карана.
— Как это случилось?
— Не знаю. Я уверен, что дзаиняне решили отомстить мне за какую-то несправедливость, которую я совершил много лет назад. Кто же еще мог пойти на подобное злодеяние? Вот поэтому я их так не люблю. Она исчезла, и все богатства и знания не помогли мне вернуть ее, даже Тайное Искусство оказалось бессильным! Так что я отошел от всех своих обязанностей и удалился в Туллин, где стал дровосеком, отвечающим лишь за то, чем топить очаг. И по правде говоря, такая жизнь меня вполне устраивает.
Карана скептически подняла брови. «Скорее всего ты просто внушил себе это, — подумала она. — Прошлое нелегко забыть».
