свет, ослепленные им, прижав руки к глазам.
— Осторожно! Осторожно! Здесь очень крутой подъем. Вы можете упасть. — Мали говорила очень серьезно.
— Там есть путь, — сказала Яз остальным. — Несколько ярдов. Будьте очень осторожны.
Они нащупывали землю ногами, вслепую пробираясь по камням, пока не вышли на более ровную площадку. Тепло напомнило Яз о пещере для сушки. Ветер, который едва ли можно было назвать ветром, ласкал ее обнаженную кожу. Дюжина ароматов наполнила воздух, ошеломляя ее, чужеродных, но манящих. Там тоже были звуки, не стоны и завывания ветра, но... она не знала, что именно, тихие голоса многих разных вещей, сливающиеся в один нежный шепот.
Яз слегка растопырила пальцы, глядя вниз и морщась от яркого света. Они выбрались из узкой трещины в скале и вскарабкались по каменному склону на то, что выглядело как тропа, расчищенная для использования. Мысль о том, что по любому пути можно ходить так часто, что он станет чем-то самостоятельным, была для нее новой, и она позволила этой идее отвлекать себя, прежде чем еще бо́льшая новизна смогла ее затмить. Вокруг были камни. Тропа вела круто вверх и круто вниз, извиваясь по склону того, что было почти утесом. Именно так ее разум впервые представлял себе мир без льда. Убери лед, и ты найдешь камень или море, лежащие под ним.
— Ой. — Куина тихо вскрикнула, как будто получила рану в сердце. — Это слишком много.
Яз убрала руки, моргая, и посмотрела туда, куда смотрела Куина. Они были на середине склона почти отвесного утеса, на тропе, которая петляла взад и вперед. И с их высоты открывался такой чуждый вид, что Яз попятилась назад, пока не споткнулась и не упала на крутой склон позади себя. Это было слишком много. Зелень на зелени, леса, поля, дороги, изолированные фермерские дома, далекий город, пухлые облака. Без словарного запаса, который она позаимствовала у Эррис, Яз не смогла бы разделить то, что она видела, на почти управляемые части. Куина, пораженная внезапной полнотой мира, в который она никогда до конца не верила, могла только стоять в благоговейном страхе.
— Это слишком много, — повторила Куина и протянула руку, как будто в этом месте она больше не понимала разницы между близким и далеким и могла бы провести пальцами среди каких-нибудь далеких деревьев. Она судорожно вздохнула, разрыдалась и рухнула на землю, как сломанная. Мали последовала за ней вниз, обняла ее за плечи и тихим голосом произнесла свои бессмысленные слова.
Турин стоял, как будто был серьезно ранен и беспокоился, что любое движение может привести к тому, что его кровь прольется наружу. Двигались только его глаза, его взгляд то туда, то сюда, то возвращался. Слезы ручьями текли по грязи, которой он был покрыт, карабкаясь по обломкам в Аидисе.
— Я совсем забыл, — сказал Эррис, тоже охваченный благоговением. — Я думал, что все помню. Я думал, что моделирование было совершенным...
Яз хотелось смеяться и плакать одновременно. Мир вокруг нее был так полон, и полноте внутри нее некуда было деваться. То, что показал ей Эррис, казалось реальным и чудесным, и даже сейчас она не могла точно определить его недостатки. Но тот мир был лишь бледной тенью этого. Нежный ветер нес с собой музыку. Где-то рядом певчая птица выводила трели из своего крошечного сердечка, рассыпая ноты по склонам. Яз и остальные стояли, их лица застыли от эмоций, проливая еще больше слез, которые даже не замерзали в эту южную жару.
Яз медленно подняла глаза.
— В небе полно птиц, — выдохнула она.
Мали, нахмурившись, посмотрела на облака, потом рассмеялась:
— Это еще не полно. Я отведу вас в лес и покажу, что такое полно.
— Это просто грач, которого окружили несколько скворцов. Бедняжка, наверное, направляется в монастырское гнездовье. Он несет послание от кого-то важного. — Мали помогла Куине подняться на ноги. — Я отведу вас в Сладкое Милосердие. Вы не можете просто так бродить по округе. Я не уверена, что существуют законы, запрещающие это, но так близко к столице на банду жителей лед-племен будут смотреть с подозрением. Скорее всего, вы окажешься в камере в Истине. А он, — Мали снова взяла сковороду и указала ею на Зокса, — он устроит бунт. Академики разберут его на части, чтобы посмотреть, как он работает.
Яз нахмурилась. Большая часть ее просто хотела поскорее спуститься по тропинке и затеряться среди деревьев у подножия утеса. Она видела, что Куина и Турин хотели бы сделать то же самое. Если здесь, наверху, было так, то каково же должно быть там, внизу? Вместо этого она попыталась сосредоточиться на практических вопросах. Мысль о том, что кто-то может возражать против того, чтобы она куда-то пошла, была ей чужда. На льду не было никаких ограничений, кроме одного — нельзя ловить рыбу в море другого клана. Мысль о том, что это место невероятно переполнено и есть достаточно людей, которые следят за соблюдением любого такого закона, также с трудом укладывалась у нее в голове.
— Ты хочешь сказать, что Зокс... я имею в виду Теус... они оба не могут пойти с нами?
— Он мог бы прийти в монастырь, но мы должны были бы сначала предупредить их. Спросить у настоятельницы.
— По крайней мере, это означает, что нам не придется беспокоиться о монстрах Сеуса, — сказал Эррис. — Звучит так, как будто любой из его ужасов, спустившихся со льда после нас, поднял бы против них армии.
— Есть другой способ. — Голос Теуса-Зокса пронесся через склон. Это все равно заставило Яз подпрыгнуть. Зокс так долго был их молчаливым спутником. Казалось неправильным, что он говорит. — Один из вас может меня нести.
— Этого не произойдет. — Яз спустила свои звезды с их высоких орбит, и они угрожающе выстроились позади нее. — Если ты все еще не будешь в Зоксе, когда мы уйдем, тогда я собираюсь посвятить все свои таланты, которые, по твоему мнению, у меня есть, чтобы разорвать тебя на части, с которых ты начал, а затем распространить их на восемьдесят восемь ветров. Если тебе нужны я и Стержень-корень, тогда тебе придется понять, что теперь ты — часть клана, и обязательства идут в обоих направлениях. Ты останешься здесь и...
— Он мог бы поехать в ящичке со Стержень-корнем?
