– Здорово! – воскликнул сэр Смит, блестя глазами. – Но то птицы, а здесь Червь!
Я сказал скромно:
– Принцип тот же. Червь ориентировался по тепловому излучению. Знаете что? Мой седалищный нерв подсказывает, что на сегодня все закончено. Если и намеревались прийти после Червя и посмотреть, осталось ли что после его ужина, то сейчас они… не появятся. Так что давайте ляжем спать…
Сэр Смит воскликнул в ужасе:
– Да я теперь всю жизнь не засну!
– Как хотите, – ответил я. – А мы с Псом ляжем. Правда, Бобик?
Пес преданно повилял хвостом. Я лег и положил голову на его горячий бок. Как ни странно, сон в самом деле пришел, хотя я собирался всего лишь уйти от расспросов.
Восток все светлел, в небе вспыхнули облака, заискрился край земли, выдвинулся огненный горб, по темной земле побежали огненные языки.
Эбергард вздохнул с облегчением.
– Ну, будет чуть легче. Дилан!..
Дилан вскочил первым, глаза горят, на лице отвага.
– Да, монсеньор!
– Возьми людей, – велел Эбергард, – съездите и взгляните… издали. Если там то, что думаем… что ждет сэр Ричард, дайте знать.
Сразу после их отъезда сэр Смит предложил позавтракать, но кусок не лез в горло, все с тревогой ждали вестей. Наконец примчались сияющие Дилан и Мейгрард, мы отправились за ними. Брат Кадфаэль первым все понял и забормотал молитву. Яма там втрое шире, словно разъяренный Червь выметнулся вместе с пластами земли, везде комья желтой слизи, брошенное оружие, смятая палатка с полосой липкой грязи.
Сэр Смит с торжеством притащил смятый и залитый слизью плащ черного монаха, а Левель отыскал чудом уцелевший сапог с частью ноги другого монаха и магический жезл с намертво вцепившейся обугленной рукой. Похоже, жезл раскалился, и Червь не проглотил целиком, а только разорвал монаха и съел. Остальных сожрал вместе с доспехами, мы только по оставленным мечам подсчитали, что преследовали нас сорок человек. Впрочем, многих он проглотил с мечами в руках, так что за нами гналось намного больше, чем сорок.
Последнюю страшную находку бросил на землю Дилан: роскошный плащ Мемеля и обрывок его нагрудной цепи. Потрясенные рыцари поздравляли друг друга, избавились от такого чудовища, о котором даже в древних книгах почти ни слова, погоня уничтожена вчистую, не уцелели ни темные монахи, ни лучшие из наемников, ни тролли, ни даже хитроумный предатель граф Мемель.
Я вздрогнул, услышав громкий крик. Сэр Смит выхватил меч, все схватились за оружие, однако это граф Эбергард ликующе вскинул руки к небу. Я видел, всегда хладнокровный и сдержанный граф едва удерживается, чтобы не обнять вытянувшегося перед ним Дилана, он хлопнул отечески по плечу Левеля, повернулся и быстрой четкой походкой профессионального военного подошел ко мне.
Лицо графа сияет, глаза блестят, как слюда в рудниках, а замерзшие губы стремятся совсем по-человечески раздвинуться к ушам. Он поднял кулак, на пальцах перстни, один вспыхивает, как пожарная лампочка.
– Сэр Ричард!
– Да, – ответил я настороженно. – Что вас укусило, граф?
– Сэр Ричард, – повторил он незнакомым голосом, – я должен сказать вам… я должен сообщить, что наследник престола, Его светлость сэр Легольс, только что прибыл в столицу, в свой дворец и сейчас уже на престоле, окруженный своими сторонниками!
– Ага, – сказал я тупенько, – это вам колечко сообщило?
– Да, – сказал он все тем же ликующим голосом, – если повелитель на троне, камень в нем светится. Все эти дни кольцо молчало, а сейчас…
Я взглянул на пульсирующий камешек, в самой глубине разгорается и затухает багровая искорка, а умелая огранка усиливает блеск во сто крат.
– Поздравляю, граф.
Он выдохнул с чувством неимоверного облегчения.
– Наша миссия выполнена, сэр Ричард! Хотя, если честно, я в это не верил. Слишком уж большие силы были брошены, но мы их перемололи… под вашим началом, признаю. Сэр Ричард, позвольте первым поздравить вас с титулом барона… а мы поспешим в свое Пуатье доложить сюзерену о наших деяниях.
Рыцари один за другим обнимались с сэром Смитом и даже с братом Кадфаэлем, салютовали мне, разбирали коней и вскакивали в седла.
– Еще увидимся, – сказал я дежурную фразу, сам понимая, что не в таком огромном мире. – Еще увидимся!
Граф Эбергард взглянул на меня, на пульсирующий огонек в перстне и ответил очень серьезно:
– А ведь в самом деле увидимся, барон.
Сэр Смит приложил руку козырьком к глазам, глядя, как удаляются эти отважные люди, с которыми почти сроднился, вздохнул:
– Жаль…
Он не договорил, почва под ногами едва слышно дрогнула, качнулась взад-вперед, в глубине прокатился гул, затем так же нечто сухо и протяжно щелкнуло. В сотне шагов от нас по земле пробежала черная извилистая трещина. Разлом напомнил лопнувший арбуз, такая же краснота в глубине, но из глубины с шипением выстрелило сизым дымом. Целая стена горячего дыма поднялась к небу, следом взметнулось пламя.
Кадфаэль закричал, как попавший в силки заяц, сэр Смит ругался и тащил застрявший в ножнах меч, глаза его не отрывались от жуткого разлома.
Семь гигантских фигур начали вырастать оттуда, не двигаясь абсолютно, словно их поднимает на невидимой доске, трое в черных плащах до полу и с капюшонами, надвинутыми на лица, четверо… я с превратившимся в льдину сердцем понял, остальные четверо – огры.
Монахи все выше меня ростом, шире, а огры на две головы возвышаются над монахами. К тому же огры настолько широки, что на груди каждого можно уложить быка, а руки напоминают стволы столетних дубов.
Монахи посредине, огры по бокам, так они сделали первый шаг из разлома, а следом полезли жуткие красные фигуры, уродливые и чудовищные, некоторые походили на изуродованных намеренно людей, другие же выглядели химерами, слепленными из самых жутких зверей и насекомых.
Один из огров рыкнул, трава полегла, с деревьев облетела листва, ветки затрещали и согнулись, а птицы замертво попадали на землю. Я ухватился за рукоять молота, впервые он показался мне маленьким, почти игрушечным.
Они приближались к нам неспешно, монахи по-прежнему словно плывут над землей, вернее – скользят, будто по льду, а огры тяжело переступают толстыми ногами, обутыми в чудовищно огромные сапоги на толстой подошве.
Я чувствовал на себе устремленные взгляды. В середине надвигающейся семерки исполинская темная фигура в балахоне и с опущенным на глаза капюшоном. Мы все трое вздрогнули от исполненного нечеловеческой силы и властности голоса:
– Все, чужак… больше тебе не прятаться…
Я спросил туповато:
– Чужак?.. Я – Легольс, наследник герцогства…
Великан в монашеском балахоне издевательски засмеялся.
