— Успокойся, — сказала Севайин, но в ее голосе вовсе не было спокойствия.
Юлан двинулся с места, и она вместе с ним, быстро и плавно. Но ничто в мире не могло смягчить его боль.
Солнце переместилось. Земля выросла в стену. Внезапно Хирел услышал шум падающей воды и сладкую и невероятную здесь птичью трель. Он совсем не удивился. Миры изменяются. Такова была его новая мудрость. В стене прятались ворота. Они поглотили беглецов.
* * *
Сквозь сон Хирел постоянно слышал голоса. Они завораживали его. Один принадлежал Севайин, тихий и спокойный.
— Я не для того бежала из одной тюрьмы, чтобы попасть в другую.
— А я не позволю тебе умереть, как ты намереваешься. Хирел узнал этот низкий голос с хрипловатыми нотками. Но имя никак не шло ему на ум. Мелькнуло лишь воспоминание о силе, видение огня, превращающегося в пепел.
— Я не собираюсь умирать, — сказала Севайин. — Разве я могу? Ты сделал меня женщиной, и теперь я должна позаботиться о двух своих детях. — Ты так думаешь, Дочь Солнца?
"Я так не думаю?" — выкрикнул бы Хирел, если бы его тело не отказывалось повиноваться ему. Севайин по-прежнему спокойно продолжала: — Я знаю, что, если умру я, они тоже погибнут. А я люблю их, как бы глупо это ни выглядело.
Глаза Хирела с трудом раскрылись. Севайин стояла лицом к лицу с князем Хан-Гилена: старость и молодость, мужчина и женщина, он — утомленный грузом своих лет, она — округлившаяся юная красавица. И все же, несмотря ни на что, они были кровной родней. Маги гилени с рыжими гривами, прячущие свой пылкий нрав за бесстрастными лицами. Хирел был здесь чужаком, в нем не было и малой доли их сдержанности.
Он увидел, что Севайин прикрывает свой живот, словно желая защитить его. — Отпусти нас, — сказала она.
— Твой принц не сможет идти дальше, если не получит надлежащего лечения.
— Тогда помоги ему. Ведь это твой прислужник ранил его. — Нет, не мой. Она усмехнулась.
— Не надо играть словами, дедушка. Итак, это был твой приспешник. Который утвердился в мысли, что человеку нужна лишь весьма малая часть тела, чтобы зачать сына. И который сделал все, что мог, чтобы осталось как можно меньше других частей.
— Севайин, — сказал Красный князь, — я не имею с этим ничего общего.
— Неужели мы заблуждаемся? Разве это не твой летний дворец? Разве мы не попали в него из самого сердца Золотой империи?
— Я знал, когда ты сотворила свои ворота. Я знал, куда ты направишься, если тебя не поймают. Я боялся, что вы попадете в беду. Слава Аварьяну, тебя не схватили, а он только слегка задет. — Ты называешь это "слегка"?
— Пострадала его плоть, но кости целы, — сказал князь, — и ты могла бы это заметить, если бы не была ослеплена страхом за него. — Он наклонился над Хирелом, встретил спокойный серьезный взгляд юноши и снова обратился к Севайин: — Я вылечу его. — А дальше? — Мы еще поговорим. Хирел попытался приподняться. Ему даже удалось встать на колени. Он был обнажен. Сначала он не заметил этого, а теперь ему было все равно.
— Мы поговорим прежде, чем ты дотронешься до меня. Ты скажешь им, почему мы должны доверять тебе, человеку, который пожертвовал своим единственным внуком ради своего бога.
Принц Орсан разглядывал Хирела. Он вспомнил о длинной веренице его пращуров, о жертвах, принесенных во имя бога, или ради власти, или ради удовольствия. Красный князь сказал:
— Вам ничего не остается, как довериться мне. Маги не смогли удержать вас, потому что не знали, каков размах вашей силы. Мне же он известен, и мне известно также, что хоть я и не сильнее вас, но все же обладаю величайшим мастерством. И от меня вы не скроетесь.
— Мы можем попытаться, — сказала Севайин. — А дальше? — прозвучало холодное эхо ее слов. — Что ты еще надумала? — Я хочу остановить войну.
— Нет, — произнес Красный князь. — Скажи мне правду, жрица.
Услышав это слово, она замерла. Ее ноздри раздувались от гнева, она была не в силах говорить.
— Я сам скажу тебе, — продолжил он. — Наши пророчества совпали, и именно это заставило меня покинуть Сердце Мира. Круг смертей, который должен замкнуться ради мира. Ответом по-прежнему было молчание.
Хирел не выдержал. Все предстало перед ним с ужасающей ясностью.
— Это скоро произойдет. Со дня на день, если только уже не произошло.
— Еще нет. — Красный князь выглядел очень старым. Он медленно опустился в кресло и с бесконечной усталостью наклонил голову. — Я хотел задержать вас здесь, если бы вам удалось добраться сюда. Я думал, что смогу смириться со всем этим ради будущего мира. Даже со смертью любимого приемного сына.
— А почему бы и нет? Твой родной сын вполне благополучен. И он станет регентом, когда роды убьют меня. — Севайин в яростном отчаянии отбросила назад свои огненные кудри. — Ну и пусть, старик. Ты вылечишь моего принца, потому что знаешь: не видеть тебе покоя, пока он не будет здоров. Мы приложим все усилия, чтобы вырваться из твоих когтей. Тем временем наши отцы погибнут, война окончится, а маги получат свою победу. О чем еще тут можно говорить?
— Действительно, о чем еще? — с удивившей ее резкостью сказал Орсан. — В твоем сердце поселилась ненависть ко мне. Ты любила меня больше всех на свете, а я так ужасно предал тебя.
— Вот именно.
Хирел притворился, что падает, и закричал. В единый миг они оказались рядом с ним. В глазах Севайин он увидел страх, который был лишь немного сильнее, чем страх Красного князя. Хирел подавил улыбку. Значит, он все-таки заслуживает минутки внимания и заботы. Он улегся лицом вниз, изображая страдание, и позволил им заботиться о себе. Их гневный пыл угас, а вместе с ним успокоилось и жжение в его ранах. Это зачаровывало. Это было приятно, словно первые движения высокого искусства. Очень похоже.
Руки Севайин разгладили его кожу там, где уже поработал Красный князь. Она коснулась поцелуем его затылка и прошептала в самое ухо:
— Ты был неподражаем, львенок. Ты очень убедительно притворился больным.
Хирел зевнул. Нога зудела, и он почесал ее. Она оказалась совершенно здоровой. То же самое произошло и с его спиной. Эта магия — удобная вещь.
— Я вспомню об этом во время следующей ссоры, — лениво сказал он.
Севайин ущипнула его. Он лишь коротко рассмеялся. Ее родственник смотрел на них. Хирел сказал:
— Я не доверяю тебе, Красный князь. Полагаю, ты отпустишь нас. Моя жена вне опасности, пока вынашивает ребенка. И она может сотворить чудо: положить конец войне и предотвратить гибель императоров. — Ты умен, рассудителен и мудр, — сказал Орсан. — Если бы тебе не повезло полюбить мою внучку, я раздавил бы тебя как скорпиона. Хирел улыбнулся.
