Когда Кевин наконец умолк, в комнате воцарилась полная тишина, нарушаемая лишь грохотом шагов великана Колла, в бессильной ярости метавшегося от стены к стене.
— Я снова перед тобой в долгу, — проговорил наконец Дьярмуд. — Я ничего этого не знал.
Кевин кивнул. И практически сразу в дверь постучали. Карде отворил ее.
На пороге возникла приземистая фигура королевского канцлера Горласа; вода ручьем стекала с его шляпы и плаща. Прежде чем Кевин сумел понять, с какой стати он здесь появился, Горлас шагнул к принцу и без лишних слов перешел к делу:
— Господин мой, — начал он, — из моих источников мне стало известно, что твой брат вернулся из ссылки. Вернулся за короной Бреннина, я так думаю. Тогда как именно ты, мой принц, являешься законным наследником трона, которому я поклялся служить. И я пришел заявить, что готов служить тебе верой и правдой!
И тут давно сдерживаемый смех Дьярмуда наконец прорвался, и смех этот казался совершенно неуместным здесь, где только что оплакивали погибших.
— Ну конечно! — вскричал Дьярмуд. — Конечно же, верой и правдой, Горлас! А как же еще? Ты нам ужасно нужен — у нас тут, в Южной твердыне, явно не хватает такого мастера варить кашу!
Но даже слушая взрывы этого саркастического хохота, Кевин без конца прокручивал в памяти одно и то же: выражение лица Дьярмуда, когда он узнал, что Айлерон вернулся. В голосе принца и тогда звучала сердитая насмешка, однако Кевин успел заметить, что в глазах его промелькнуло нечто совсем иное. И сейчас он был почти уверен в том, что это было такое.
К Древу Жизни отправились четверо: Лорин, Мэтт, Тейрнон и Барак. Они должны были снять с него тело Пола и принести его во дворец. В Священную рощу воины всегда ходили очень неохотно, а сейчас, накануне войны, маги единодушно решили никого не беспокоить и все сделать сами с помощью лишь своих Источников. А заодно и поговорить наедине о том, что ожидает их всех в недалеком будущем.
Насчет того, кто должен теперь стать королем Бреннина, они пришли к полному согласию, хотя и не без некоторых сожалений. В Айлероне, грубоватом, резком, даже порой буйном, безусловно, было нечто от воинственных правителей былых времен. А тонкий, блестящий, но слишком неуравновешенный Дьярмуд казался им сейчас недостаточно надежным. Старым магам, конечно, случалось и ошибаться, но не так уж часто они ошибались оба одновременно. Барак согласился с ними сразу. Мэтт сказал, что должен сперва немного подумать и кое с кем посоветоваться, что было, впрочем, вполне естественно, и остальные трое давно уже привыкли, что гном никогда не спешит, принимая серьезное решение.
На этом разговор и завершился, тем более они уже вошли в рощу. Сами обладая магической силой, а потому глубоко чувствуя то, что здесь происходило в последние три ночи, они молча подошли к Древу Жизни.
Но вскоре, по-прежнему храня молчание, вызванное, правда, уже совсем иными причинами, повернули назад. Они быстро шли к выходу из рощи, и с листьев на них капала вода после пролившегося утром дождя. Согласно древним поверьям, которые они знали очень хорошо, Морнир обычно, приходя за своей жертвой, предъявлял права только на ее душу. Само же тело, бренное, опустевшее тело, Богу не было нужно, и он оставлял его на Древе.
Вот только на этот раз тела там не оказалось!
Впрочем, эта загадка вскоре разрешилась. Вернувшись в Парас-Дерваль, Лорин и Мэтт на пороге своего Дома увидели девочку в одеждах послушницы Храма. Она, видимо, уже давно поджидала их там.
— Господин мой, — обратилась она к Лорину, — Верховная жрица просила меня передать: она просит вас обоих сразу, как только сможете, прийти к ней в Храм.
— Да неужели? — прорычал Мэтт.
Девочка не удивилась и не испугалась. Она по-прежнему была серьезна и чрезвычайно сосредоточенна.
— Да, это правда. Она сказала, что это очень, очень важно!
— Ага, — догадался Лорин, — так это она похитила тело жертвы?
Девочка кивнула.
— Ну да. И еще эта красная луна… — пробормотал Лорин. — Все сходится.
Девочка опять кивнула и неожиданно холодным тоном заметила:
— Конечно сходится! Ну что, теперь вы со мной пойдете?
Мэтт и Лорин изумленно подняли брови, но все же последовали за посланницей Джаэль.
Когда они миновали восточные ворота и оказались за городской стеной, девочка вдруг остановилась и сказала:
— Сперва я должна вас кое о чем предупредить.
Лорин с высоты своего огромного роста в очередной раз удивленно воззрился на нее:
— Это тебе Верховная жрица велела?
— Ну конечно же, нет! — В ее голосе слышалось нетерпение.
— В таком случае ты не должна говорить более ни о чем, кроме того, что тебе было поручено сказать. Как давно ты в послушницах?
— Мое имя Лила! — Она невозмутимо посмотрела на него. «Какие-то у нее чересчур спокойные глаза, — подумал Лорин. — Интересно, зачем она назвала мне свое имя? Может быть, она не в себе? Иногда в Храм берут таких девочек…»
— Я ведь тебя спрашивал не об этом, — мягко упрекнул он ее.
— Я знаю, о чем ты спрашивал. — Пожалуй, тон у нее был даже язвительным. — Я — Лила. Это я призвала Финна дан Шарара совершить Самый Долгий Путь. Во время та'киены. И за это лето ему Долгий Путь выпал целых четыре раза.
Лорин прищурился; он тоже слышал об этом.
— И Джаэль сама предложила тебе стать послушницей?
— Да. Два дня назад. Она очень мудра.
Отважное дитя. И дерзкое. Пора взять инициативу в свои руки, решил маг.
— Я бы не сказал! — жестко возразил он. — Раз послушницы Храма осмеливаются судить свою Верховную жрицу, а ее посланницы передают адресатам не то, что она велела, а то, что хочется им самим.
Девчонку это отнюдь не смутило. Равнодушно пожав плечами (и тем самым как бы признавая справедливость утверждений Лорина), она повернулась и не оглядываясь стала подниматься на вершину холма, где находилось святилище Богини.
Лорин попытался было ее догнать, но она шла слишком быстро, и он вынужден был в кои-то веки признать свое поражение.
— Постой-ка, — окликнул девочку Лорин и услышал, как за спиной у него насмешливо фыркнул Мэтт. — Что ты хотела сообщить мне? — Он прямо-таки видел, как ухмыляется сейчас гном. Ну что ж, вздохнул он, это действительно довольно смешно.
— Что он жив, — только и сказала Лила. И сразу беседа их перестала быть смешной и забавной.
Его давно уже окружала тьма. И казалось, что неведомые силы куда-то влекут его, потому что звезды сперва были совсем рядом, а потом вдруг стали невероятно далекими и словно померкли. И все вокруг сразу потемнело.
Затем перед ним возникли какие-то расплывчатые тени, колеблющийся свет свечей — казалось, он смотрит сквозь залитое дождем стекло, — и движение прекратилось. Его больше никуда не несли, но все равно было ощущение того, что некая волна вот-вот подхватит его и унесет в темное море, где все кончается и пропадает навеки.
