Второй противник полез на дерево с большей осторожностью, хотя и его движения были очень быстрыми. Видимо, он испытывал полную уверенность в победе; благословляя его плоской стороной клинка, Иеро заметил что-то вроде веревки или кожаного лассо, свисавшего с плеча охотника. Похоже, его собирались взять живьем! Снова раздался треск сучьев, скрежет когтей и гулкий звук удара о землю. Но на этот раз последствия падения оказались более тяжелыми, если судить по гневному визгливому воплю, достигшему ушей Иеро. Он снова расхохотался, чувствуя, как глумливый смех вызвал у затаившихся внизу врагов новый приступ бешеной ярости. Их реакция была именно такой, на какую он рассчитывал; теперь, поступившись гордостью, они послали на дерево двоих.
На равнине эти создания перемещались с молниеносной быстротой, но густая древесная крона слегка замедлила их движения. Иеро, твердо стоявший на широкой надежной развилке, считал, что не уступает им в скорости. Первому из нападающих достался сокрушительный удар краем щита в висок, и он рухнул вниз, увлекая за собой водопад листьев и обломанных ветвей. Второй был хитрее; он лез по противоположной стороне ствола и успел добраться до развилки чуть раньше, чем меч Иеро плашмя обрушился ему на шею — как раз под ухом. Пальцы предприимчивого охотника разжались, звякнул выпавший нож, а его хозяин бессильно повис на ветке у ног Иеро.
В эту минуту луна вырвалась из облачной пелены, и священник увидел одного из своих врагов.
В мягком лунном свете, пробивавшемся сквозь лиственный полог, она выглядела прелестно. Высокая — не ниже Иеро — с телом, покрытым нежной светлой шерсткой, которую украшали разбросанные тут и там темные точки и пятна. Кончики ее маленьких грудей были безволосыми — как и нос, тупо срезанный, с широкими и слегка вывернутыми ноздрями. Лоб, по которому бежали темные полоски шерсти, выглядел широким, но едва выдавался над линией глазных дуг; таким же, едва намеченным, был и подбородок. Глаза, сейчас закрытые, показались Иеро огромными; остроконечные уши, посаженные выше, чем у человека, покрывал светлый пушок. Череп был узким, но расширялся к затылку, и священник не испытывал сомнений, что места для мозгов в нем вполне хватало.
Настороженно прислушиваясь к доносившимся снизу звукам, он ощупал конечности своей пленницы. Ноги и руки, гибкие и длинные, очень походили на человеческие, если не считать покрывавшей их шерсти. Но острые втягивающиеся когти вместо ногтей! На них сходство кончалось. Иеро еще раз осмотрел эту самку неведомой в лесах севера расы. Она была совершенно нагой, лишь талию стягивал кожаный пояс с небольшой сумкой и пустыми ножнами кинжала. Он выпрямился и удовлетворенно кивнул головой, как человек, чьи подозрения подтвердились.
Люди-кошки! С того момента, как слабый запах этих созданий впервые коснулся его ноздрей, а мозг ощутил их ментальные волны, все его рефлексы, вся интуиция и память, все знание животной жизни, которую он изучал едва ли не с момента рождения, все кричало ему — кошки! С такой удивительной мутацией священник никогда не сталкивался прежде и даже не предполагал, что она может существовать. Он был уверен, что и в архивах аббатств тоже отсутствуют сведения о подобных существах. Эти бегущие сквозь ночь охотники являлись чем-то совершенно новым в человеческом опыте. Вероятно, лишь жители затерянных на этой равнине деревень сталкивались с ними, и последствия этих встреч было нетрудно предугадать. Иеро вспомнил истории о внезапно исчезнувших странниках и пропавших караванах, ходившие среди торговцев. Теперь он мог легко представить сцену у ночных костров, когда страх темной волной обрушивался из тьмы на ничего не подозревавших людей — страх, за которым появлялись леденящие кровь иллюзии. Горящие во мраке глаза, нагнетающий ужас запах и, наконец, смерть!
У подножия дерева раздавались едва слышные звуки какой-то возни. Если они навалятся всей кучей, когда луна опять уйдет за облака, ему не выстоять, понял священник. Большинство умрет, но конец может быть только один. Пожалуй, надо испробовать что-то новое — и быстро!
Он прижал ногой распростертое перед ним тело, чувствуя через подошву сандалии, как слабо вздымается и опадает грудь пленницы; затем протянул вниз невидимый луч ментального щупа. В этот раз мозг, на который он наткнулся, не стал ускользать; его обладатель был очень сердит и возбужден. Иеро с удивлением ощутил, что не он является причиной гнева ночного охотника; нет, она — самка, которая так внезапно исчезла.
Этот разъяренный разум явно принадлежал вождю, уверенному в своих силах, ни разу не терпевшему поражения. Как он был разгневан! Священник почти зримо мог представить зловещий блеск янтарных глаз, взъерошенную на загривке шерсть, нервное подергивание усов и настороженные уши.
Первой реакцией на проникновение Иеро в ментальный диапазон, в котором общались люди-кошки, было пораженное молчание, затем — гнев. Связь, однако, не прервалась; существо, чей разум он нащупал, не хотело отступать.
«Где она? Где Младшая? Ты, безволосый! Спускайся вниз со своего обезьяньего насеста, или мы прикончим тебя! И ты умрешь не слишком быстро!»
Сообщение было совершенно ясным для любого, кто обладал ментальной тренированностью Иеро. Видимо, эти существа использовали мысленную речь для повседневного общения — передаваемые образы были четкими и недвусмысленными. И столь же недвусмысленное презрение звучало в словах насчет обезьяньего насеста.
«Прикончить меня непросто, — ответил странник с насмешкой. — Кое-кто из твоего племени уже убедился в этом, заработав пару-другую синяков. А я мог убить их очень легко, даже не выпустив когти. — Он решил, что сможет пользоваться их собственным оборотом. — Поразмышляй, охотник, на этот счет. И запомни еще вот что: твоя Младшая здесь, в моей власти. Она цела и невредима, если не считать царапины на голове, но только до тех пор, пока мое терпение не лопнуло».
В его ответе звучали вызов и угроза — сила являлась лучшим аргументом для собравшихся внизу хищников.
Ментальная связь оборвалась, будто перекушенная острыми зубами; образ, по мнению Иеро, вполне подходящий для кошачьего племени. Снизу до него долетали неразборчивый шепот и бормотание. Глупостью эти коты не отличались! Незнакомец сбросил с дерева их воинов, легко вступил в ментальный контакт — возможно, он способен и на большее. У мышки оказались острые зубы! Лучше подождать, не выдавая своих планов, и поглядеть, не обернется ли мышка крысой или чем похуже.
Иеро тем временем ощутил первое содрогание тела под своей ступней. Быстро наклонившись, он расстегнул пояс своей пленницы и связал ей ремнем руки за спиной; затем, вытащив из сумки кусок веревки, туго обмотал лодыжки. Если его атакуют, пусть эта красотка полежит спокойно. Кто знает, чего можно ждать от разъяренной дикой кошки? Когти у нее внушительные…
От предводителя стали поступать новые сигналы:
«Пошли Младшую вниз. Если она цела, мы будем думать дальше. Если нет, придем и убьем тебя!»
В переменчивом свете луны, то тающей за облаками, то ронявшей бледные лучи на кроны деревьев, священник задумчиво опустил взгляд на свою пленницу. Была ли угроза ее сородичей блефом, простой уловкой? Вождь ведь ничего определенного не обещал… Когда молодая самка вернется к сородичам, они все еще могут напасть и даже получат преимущество еще на одного бойца. С другой стороны, он потеряет ценного заложника…
Иеро колебался, взвешивая все, что было ему уже известно об этом народе и его происхождении; он думал, как они могут реагировать на новую ситуацию. Вероятно, с присущей их породе безжалостностью, если уверятся в том, что он представляет для них угрозу… Однако тут было еще одно обстоятельство — точнее, целых два. Первое: существо, вступившее с ним в связь, казалось искренним или, точнее, не знакомым с ложью и не нуждавшимся в ней. И второе, более существенное, на что он надеялся все это время. Весьма забавный момент… Пожалуй, такая штука не убьет котов, но она должна помочь… Очередной раз в своей наполненной бурными событиями жизни священник положился на судьбу и выбрал риск.
Его пленница очнулась; огромные глаза, втрое больше его собственных, пристально глядели на священника, и в них разгоралось яростное пламя. Широкий, почти безгубый рот приоткрылся, обнажив острые зубы; без сомнения, она пустила бы их в ход при первой же возможности. Длинные белые волоски на верхней губе, точное подобие кошачьих усов, встопорщились. Не свяжи он эту красотку, решил Иеро, хлопот с ней было бы предостаточно.
«Мир, маленькая сестра! Я тебя не трону. Я отпущу тебя вниз, на землю. Твой вождь, — он излучил спектр частот, характерный для мысленной речи предводителя, — просил освободить тебя».
Он медленно развязал веревку на ее лодыжках и стягивающий локти ремень, все время оставаясь настороже, помня о фантастической скорости ее реакций. Конечно, он не побоялся бы схватиться врукопашную с этим стремительным и гибким существом, однако ее зубы и когти невольно внушали уважение.
