Пожар достиг такого размаха, что и магией с ним справиться было уже трудно. Но тут, весьма кстати, к царским воротам подкатил сероглазый юноша в синем кушаке, бросился на помощь царевне и вызвал ливень, потушивший огонь.
Я мутным взглядом обвела горелые бревна с лужицами воды и только сейчас заметила, что мокрая как мышь. С головы до босых ног. Голова раскалывалась от боли. Я потерла виски, отметив, как непривычно топорщатся у лица укороченные пряди. В этом пожаре я потеряла не только лапти и большую часть длинной шевелюры, но и еще что-то очень важное. Глаза заволокло дымом, и земля с обгоревшими щепками ушла из-под ног. Коля успел подхватить меня, усадил на пахнущее костром сырое бревно.
– Ты как?
Меня била дрожь.
– Ив, – всхлипнула я. И завыла во весь голос: – Ив!
Я металась по пожарищу, оставляя кровавые отметины на горелом дереве и не чувствуя боли в израненных ладонях. Сердце тротилом разорвалось внутри, когда под обгорелыми бревнами мелькнуло мертвенно-бледное лицо, измазанное сажей. Но потом опаленные огнем ресницы дрогнули, и растрескавшиеся от жара губы прошептали мое имя…
Василиса с Колей оттеснили меня от рыцаря и принялись оказывать первую магическую помощь, а Варфоломей забрался мне на колени и безропотно подставлял свою шубку в качестве носового платка, пока я без остановки рыдала от облегчения.
Парочка чародеев постаралась на славу: раны исцелили, от ожогов следа не осталось. Только сожженные волосы на голове напоминали о роковой ночи. Но и тут Василиса не растерялась, что-то шепнула, обвела вокруг головы Ива рукой, восстанавливая прическу, и я не удержалась от улыбки – так непривычно выглядел рыцарь с типично русской стрижкой под горшок.
После того, как я убедилась, что Иву ничто не угрожает, а Варфоломей уговорил меня выпустить изрядно помятого рыцаря из объятий, настало время объясниться.
– Ты так и не ответил. – Я повернулась к Коле: – Как тут оказался?!
– Ну приплыли! Кто меня послал Чернослава искать? Вот я и нашел, где он живет, да только дома не застал – он в Златоград срочно сорвался. Я за ним следом и примчался. Да только успел к самому шапочному разбору, когда тут уж все полыхало.
– В самый раз успел! – горячо похвалила его Василиса. – Одна бы я не справилась.
– Эх, жаль, мы теперь так и не узнаем, чего добивался Чернослав, – вздохнула я.
– Как это не узнаем?
Коля метнулся к обгоревшему крыльцу и вернулся с набитой доверху холщовой сумкой.
– Все здесь! – Он выудил кипу отсыревшей бересты и разгладил верхний лист. – Чернослава я дома не застал, зато нашел много чего интересного. Вот волшебная береста, через которую он Любаве письма слал да к злодействам ее склонял. Тут все их переговоры прочитать можно – я понял как. А вот, – он потряс ворохом бересты, – его записки, где все его шаги прописаны.
– И чего ж ему надобно было, окаянному? – нетерпеливо мяукнул кот.
– А надо ему было ни много ни мало стать повелителем Лукоморья, – усмехнулся Коля. – Всех людей себе подчинить, а всех чародеев или на свою сторону склонить, или истребить. Перво-наперво он Бабу-ягу, свою родную бабку, надумал на свою сторону привлечь.
– Бабку? – Варфоломей вытаращил глаза. – Она никогда об этом не говорила. Да я их вместе-то и не видел никогда! Она как-то обмолвилась про невестку, которая пыталась использовать ее как светоч, но я тогда ничего не понял, а она больше и слова не сказала, как я ее ни пытал… Но с внуком она при мне точно не виделась!
– Зная твою любовь к окрестным кошечкам, я не удивлюсь, что ты пропустил эти встречи, – заметила я.
Кот виновато повесил голову.
– А вместе с тем Чернослав Ягу пару раз навещал, о чем вот здесь записано. – Коля ткнул пальцем в бересту. – Первый раз Яга его отругала и сказала, что, пока она жива, не бывать тому. А в следующий раз Чернослав к ней не с пустыми руками явился. Выразил свое раскаяние за прошлый разговор, уверял, что одумался, просил Ягу его простить. Яга, добрая душа, простила и чарку вина, привезенного Чернославом, в знак примирения выпила.
– Вино было отравлено? – побелев, прошептала Василиса.
– Если бы я только знал! – взвыл Варфоломей. – Я бы от нее – ни на шаг!
– Теперь понятно, почему Яга, заслышав о Чернославе, решилась меня учить, – задумчиво проговорила Василиса. – Ей было важно, чтобы остался кто-то, кто сможет ему противостоять.
– Чернослав, кстати, очень удивился, увидев Ягу в здравии, когда по велению царя явился в избушку узнать о судьбе Василисы, – сказал Коля.
– Странно, что он тебя не узнал, – заметила я, обращаясь к царевне.
– Ничего странного, – возразил Коля. – Чернослав здорово перепугался, что Яга его на месте испепелит, за то что дерзнул к ней снова явиться. Вот и боялся даже в сторону ее глянуть, а потому ряженую Василису особо не разглядывал и поспешил поскорее убраться восвояси. Опасаясь наказания Яги, он даже на время притих и забросил свои планы. Но время прошло, Яга себя не проявляла, и он снова осмелел. Для начала Чернослав стал объезжать всех чародеев Лукоморья, предлагал им объединиться под его началом и захватить власть в царстве. Кто не соглашался и пытался его остановить, того Чернослав убивал. Но не сразу, а спустя несколько дней. Сначала Чернослав ославлял его перед людьми, так что чародей, всю жизнь творивший добрые дела, за один день превращался в кровопийцу и душегуба, а потом появлялся знаменитый богатырь и избавлял народ от злого колдуна.
– А зачем Чернославу было богатырем притворяться? – в недоумении спросила я.
– Славу любил, чего ж тут непонятного. Чародеем он поначалу был весьма посредственным, а вот в бою за счет волшбы весьма преуспел. И если чародейство свое он скрывал, то подвигами гордился, и в Лукоморье его знали как великого богатыря. Но со временем ему этого стало мало, захотелось корону наголову примерить… Итак, перво-наперво он заручился союзниками и избавился от противников, которые могли бы ему помешать. И самым большим противником оставалась Баба-яга. Бросить ей вызов напрямик он больше не решился, а вздумал извести ее хитростью и принялся ее имя порочить. А сам в это время продолжал завоевывать народную любовь, истребляя нечисть с нежитью.
– Так подвиги были настоящие? – удивилась я, жмурясь от брызнувшего в глаза солнца. Рассветное сияние разлилось по пепелищу, высветив весь масштаб бедствия, постигшего царские палаты. Да, не думали мы, когда Горыныча решили к плану спасения привлечь, что дело руинами закончится.
– Самые что ни на есть, – подтвердил Коля. – Там, где обычные богатыри терпели неудачи, Чернослав мигом одерживал победу, благодаря волшбе, о которой и не подозревали люди. Народ клял Ягу и славил Чернослава.
