* * *
Первоначально Тим, конечно, не знал, что перед ним Ап. Он вообще не сразу понял, что это такое. Хотя даже издалека Ап слишком уж отличался от всех остальных элементов ландшафта и приковывал к себе пристальное внимание. Тима он насторожил – необычного стоит опасаться. Здесь, на земле Атайского Рога, слова «странное» и «опасное» обычно взаимозаменяемы.
Тим потратил немало времени, издалека осматривая подозрительный предмет, но так и не понял, что же перед ним такое. Неровный столб с кучей неприглядных отростков – будто дерево корнями вверх воткнули в каменный пляж. Ледяное дерево. Хотя какой тут, к проклятым богам, лед? Здесь, конечно, не знойная Хабрия, но на берегах залива льдин не было. Течение их сюда не заносит, а если и заносит, исчезают они быстро. Нет, не лед это…
А что? Да мало ли что могли оставить после себя Древние. Вон, весь склон над берегом изрыт клингерами. Возможно, выкопали эту штуку и смеха ради оставили у моря, чтобы озадачивать глупых ротозеев вроде Тима. Раз искатели сокровищ работали рядом с нею, очевидно, она неопасна.
Утешая себя такими сомнительными рассуждениями, Тим осторожно приблизился к Апу. Сквозь мутную синеву «льда» разглядел внутри нечто непонятное. Обойдя находку со всех сторон, попытался определить, что же там просвечивает, но понял это, лишь отойдя на пару шагов, сложив при этом из кусочков картины цельное изображение.
Джон Хиггинс, оператор злополучной установки, закинувшей экипаж на земли Эгоны, время от времени скупал у купцов с побережья вино, после чего собственноручно перегонял его и выдерживал в пузатом бочонке. Полученный напиток он охранял от хронических посягательств Егора, но не постоянно – иногда сам устраивал серьезную дегустацию, приглашая всех выживших членов экипажа. Тиму нравилось за ними наблюдать в такие моменты – мужчины с неба превращались в шаловливых детей. Сам Хиггинс, правда, не слишком веселел, а иной раз мрачнел еще больше (хотя куда уж больше-то). Иногда при этом хитрыми маневрами к пьянке присоединялся шаман Тейко. Едкий старикашка не слишком любил пришельцев (мягко говоря), но вот бренди Хиггинса уважал искренне.
Иногда дело заканчивалось тем, что Хиггинс уединялся от товарищей и продолжал пьянствовать на пару с шаманом. Их совместные возлияния проходили по одному и тому же примитивному сценарию. Тейко рано или поздно заводил разговор о духах, магии, разнообразии божеств и их проявлений – и склонял оператора к совершению первых шагов на пути постижения высшей истины. Хиггинс (к тому моменту уже хорошенький) обычно доставал толстую книжку и, путая языки, начинал приобщать шамана к библейскому учению. Тейко плевался и шипел, но лакать дармовую выпивку не прекращал и открыто спорить с книгой не решался, так как уважал ее древность.
Тим хорошо помнил одну из историй, путано и невнятно поведанную Хиггинсом из Библии. Там шла речь о парочке городов. Тамошнее население обнаглело до последней степени наглости. Они отказались от почитания правильного Бога и вместо этого поклонялись чему-то смешному. Тим уже не помнил, чему именно… Быку вроде бы какому-то металлическому. А чего еще можно ожидать от глупых горожан? Их жизнь – неиссякаемый источник материала для анекдотов степняков.
Помимо неверных религиозных приоритетов они ухитрились погрязнуть и в бытовых несуразицах. Практиковали человеческие жертвоприношения, уважали разнообразные излишества и презирали семейные ценности настолько, что Тим, выслушивая это, краснел как девица, по ошибке попавшая в мужскую купальню.
Завершилось все очень плохо. Бог, решив, что грешные города мирным путем исправить не получится, поступил с ними так, как накхи поступали с городами, не жаждавшими платить им дань (что лишний раз доказывало правильность действий степняков – даже в древней книге их метод был признан единственно верным). Горожане до последнего не подозревали, что праздник заканчивается, и даже пытались использовать посланцев Бога в качестве женщин (ох уж эти городские нравы).
Оба города были уничтожены чем-то вроде оружия Древних. Но одна семья уцелела – Бог заранее предупредил праведника Лота (и среди горожан изредка встречаются нормальные люди), чтобы он уносил оттуда ноги, покуда цел. Лот, таща за собой кучу дочерей и пожитков, предупредил всех, что драпать надо в быстром темпе и не оглядываясь. Но супруга не послушалась (тупая горожанка), обернулась полюбоваться на гибнущий город – и моментально превратилась в соляной столб.
Вот сейчас, разглядев Апа в глубинах ледяной глыбы, Тим мгновенно вспомнил эту древнюю историю.
В толще «льда» стоял человек. Высокий, почти на голову выше немаленького Тима, чудовищно широкоплечий, коротконогий, с квадратной головой, поставленной прямиком на плечи: шеи практически не наблюдалось. Короткая бороденка спускается на грудь, сильные руки сжимают занесенную двустороннюю секиру на коротком, окованном железом древке. Этот человек размахнулся оружием, собираясь поразить противника, и в этот миг застыл, скованный странным «льдом». Может, у Тима воображение разыгралось, но выглядело все именно так.
Это непохоже на статую – перед ним настоящий человек. Тим не верил, что Древние могли создать такую скульптуру. Древние могли разрушать, но вот созидать… Ни о чем подобном ему слышать не доводилось. Магия это или проявление какого-то странного оружия, но результат был потрясающим.
А еще Тим понял, что человек, заключенный в ледяной плен, был настоящим воином. Кожаная куртка, обшитая железными пластинами, выглядит не слишком новой, но сидит хорошо, будто собственная шкура. Стойка правильная – идеальная для нанесения мощного рубящего удара сверху вниз. Руки сжимают древко тоже правильно – не заставляют секиру идти вниз, а позволят ей продолжать закручиваться в нужном направлении, лишь чуток подправляя. Тиму не доводилось сталкиваться с топорщиками в бою, но он хорошо знал, что человек с мечом может окружить себя завесой из вращающегося клинка, почти не затрачивая на это сил.
Вот этот воин был из таких – умелый. Жаль, что он вынужден веками стоять на этом мертвом берегу без погребения. На него гадят чайки, льется холодный дождь, высокий прилив подтопляет ноги. Плохая смерть. Некрасивая. Кто бы он ни был, разницы нет – каждый человек достоин погребения.
Будь у Тима парочка помощников, он сумел бы дотащить глыбу до одной из ям, оставленной клингерами, превратив ее в могилу. Но самостоятельно не стоит и думать о таком.
Тим решил разбить «лед», после чего похоронить освобожденное тело.
