Когда всё было окончено, Вэнади обессилено опустился на край кровати, виски в неверном свете вспыхнули капельками пота. М-да, тяжела жизнь морфов.
- Ну как, нравится? - голос обрёл глубину и насыщенность, а также лёгкую хрипотцу, которые сидящей напротив меня Вэнади очень даже шли.
- Необычно, - подавленно выдавила я. - Но почему бы не быть девушками постоянно, если вам так хочется?
Вэнади, изумлённый моей реакцией, несколько мгновений просто всматривался мне в лицо, пытаясь прочесть что-то известное одному ему, потом откинул голову назад и тихо, даже как-то обречённо рассмеялся.
- Какая же ты наивная, Дарк, - с горькой усмешкой прошептал он, успокоившись.
- Это почему?
- Да потому, что мы не девушки.
- Но как так может быть? - я вконец растерялась. - А как же голос, грудь и всё тело? Даже лицо у тебя сейчас женственное.
- Это наш естественный облик, но мы не девушки.
- А кто? - мозги забарахлили, не в состоянии сопоставить увиденное и услышанное. В голове образовалась полная пустота, прям как в чулане бедняка ранней весной.
- Гермафродиты.
- А это как?
- Тебе снять штаны и показать? - разозлился моей непонятливости Вэнади. Я вспыхнула, как маков цвет, и, запинаясь, пробормотала:
- Не... не надо.
Внезапно в памяти всплыла фраза Люцифэ, приобретавшая в свете новых знаний и новый смысл:
"А причём здесь ты? Это будет МОЙ ребёнок".
Стали понятными замечания Равианикиэля и постоянные комментарии голоса по поводу странностей этой расы. И, конечно же, сами заморочки Часовщика.
- И ты больше ничего не скажешь? - не дождавшись иной реакции, чуть удивлённо протянул Вэнади. - Ты меня разочаровываешь.
Он откинулся назад, инстинктивно принимая позу, подчёркивающую красоту его фигуры. Я не смогла удержаться от улыбки. А ведь Люцифэ точно такой же.
- Но почему вы скрываетесь? Да, вы необычны. Но живут же перевёртыши и морфы, те же...
- Они нас не приняли! - с болью выдохнул Мэори, опустившись на кровать рядом с Вэнади, но не делая никакой попытки прикоснуться к нему. - Город преподал нам слишком жестокий урок, чтобы мы рискнули вновь показать ему нашу самобытность.
Высказавшись, Мэори свернулся клубком, будто хотел стать меньше и защититься от суровой реальности.
- А Лорд знает? - тихо спросила я, не слишком-то уверенная в положительном ответе.
- Да.
- Хм. Но он же относится к вам нормально. С чего вы решили, что другие...
- У Лорда нет предрассудков, - в отличие от многих остальных - но даже с ним нам приходится тяжело.
"Ты и гарем свой притащил?" - вспомнилось восклицание Никаэля. Похоже, к этим существам более предвзятое отношение, чем я предполагала, если даже уравновешенный Ника подвержен этому влиянию.
- И поэтому вы служите Лорду?
- Не совсем. Он в своё время стал на нашу защиту. Однако и он, подобно многим другим, не хотел иметь с нами ничего общего. Мы сами... можно сказать, настояли на сотрудничестве, и со временем он смирился.
- Наверно, он был в бешенстве от навязанной ему роли, - предположила я, вспомнив свою первую реакцию на Рикаса.
- Это ещё мягко сказано. Помимо всего прочего, он грозился собственноручно всех нас перебить, если мы не оставим его в покое.
- Понятно. Но я тоже не страдаю предрассудками. Так что никому не расскажу про вас.
Я хотела их хоть немного приободрить, но никто даже не улыбнулся в ответ. Казалось, они заранее знали что-то такое, что обязательно меня разочарует и заранее боялись того мгновения, когда это произойдёт.
XXX
Как они меня хорошо обвели вокруг пальца. Прав был в своё время Арион, утверждая, что хорошо я не закончу своё существование. Когда мне сказали, что курьирует Равалонскую практику Див, то во мне вспыхнул яркий костёр надежды. Див достаточно ответственен, чтобы точно передасть информацию Ариону, и вдвоём они распутают это дело.
Однако уже стемнело, а феникс так и не вернулся на базу. До утра же я точно не доживу. Люцифэ, Дар или тот учёный, Гроссер, как он назвался, обязательно позаботятся о подобном исходе. По правде сказать, я даже и подумать не мог, что в стены Академии может пробраться нечто подобное увиденному. Более того, столкнувшись с учёным из лаборатории на дворе цитадели, я настолько поразился, что, похоже, как-то выказал свои чувства внешне. Люцифэ же и Дар никем иными, кроме как экспериментальными образцами, и быть не могут. Хоть я и не видел, чем занимаются учёные лаборатории, но однозначно могу сказать, что среди известных в Империях рас ничего подобного и близко нет.
Я с досадой ударил кулаком по стене. Джерова клятва работодателям! Если бы не она, то я мог бы многое поведать про эту демонову лабораторию. А так они уже добрались до Академии, оплота фениксов. И это не может не беспокоить. Судя по специфике ребят, лаборатория копает именно под нашу расу, пытаясь заменить фениксов кем-то более податливым и, быть может, дешёвым.
Но неужели всё настолько плохо? Если бы точно знать, что в ближайшее время вернётся Див... Ведь как разобраться, можно ли довериться этому Канорену? Какой-то он, на мой взгляд, подозрительный: уж больно в нём много пустого энтузиазма, на поверку часто оказывающегося фальшивым. Не связан ли он также с этой структурой, куда, как подозреваю, входит даже кто-то из Совета Города. Хотя это вряд ли. Однако, после последних событий меня буквально заедает паранойя, мешая трезво размышлять. Но даже захоти я сейчас рассказать всё, что могу, Канорену, то сомневаюсь, что мне это позволят сделать.
Скорее всего по мою душу придёт Люцифэ. И вряд ли я смогу ему хоть что-нибудь противопотавить: никогда ничего подобного не видел. Даже не могу сообразить, из чего состоит субстанция, к которой мальчишка прибёг, чтобы убить каторжников. Он мог бы и со мной разобраться уже там, но, похоже, ему что-то от меня было нужно. Что-то...
- Заждался?
Я даже не заметил, как он появился. А эти белесые полупрозрачные отростки вмиг оплели меня, лишая возможности двигаться и даже дышать, не давая ни единого шанса позвать на помощь. Хотя выражение "звать на помощь", когда я и так смертник в глазах окружающих, звучит, по меньшей мере глупо.
Дальнейший наш разговор пришлось вести с помощью открытого мыслефона, к которому я, признаться, ни разу до этого не прибегал. Зачем, если можно воспользоваться закрытыми каналами, чтобы ничьи лишние уши не стали нежелательными свидетелями разговора. Это всё равно, что говорить вслух, но только затрачивая большие усилия и жёстче контролируя мысли.
