— Что?… — сипло и беспомощно выдавил Птиц.
— Ты мне можешь объяснить, какого рожна тварь обозвала тебя предателем? — жестко спросил Лохматый.
— Слишком долго…
— В двух словах! — перебил бродяга. Нахмурился, поднял клинок и приставил к груди послушника. Лекарь задрожал, но не отстранился. Выдержал прямой взгляд, глубоко вздохнул.
— Все не так, как кажется, — осторожно сказал Птиц, беспомощно развел руками.
— Поясни, — проворчал нищий. Поколебался, чуть расслабил мышцы.
— Я знаю причину… — ответил послушник. — Просто сам не понимал, что происходит. Поверь, я расскажу! Но сейчас нет времени…
На лице Птица отразились страдания, внутренняя боль и страх. Лекарь нервно повертел головой, крепче сжал посох в руках. Из-за деревьев долетели шумный треск и грохот, могучие удары. Демон мчался напролом, как буйвол… Лохматый поколебался. Но дернул уголком рта и медленно опустил меч.
— Уходим. Но запомни: я, Мрон побери, хочу ответов!..
— Будут тебе ответы, — торопливо заверил послушник. — Обещаю!..
Душераздирающий треск поглотил слова. Шагах в сорока позади громыхнуло. Взвилось облако пыли, брызнули щепки. Один из дубов наклонился, начал валиться на соседние. Беглецы переглянулись и сорвались на бег…
Рощица оказалась не такой уж и большой. Спустя пять минут Лохматый и Птиц вырвались из-под полога ветвей. Взлетели на очередной холм и продрались сквозь колючий кустарник. Кубарем скатились по крутому откосу, прыгнули в глубокую лощину. Парень полез на противоположный склон. Но нищий вернул, повел по извилистому устью. Спустя пять минут полог ветвей остался за спиной. Впереди замаячила голая каменистая равнина, обрыв. Дальше — бесконечное море облаков, туманная дымка… Птиц застонал от отчаяния и злости. Остров! Сбежать от демона невозможно. Рано или поздно догонит, снова придется драться. А за исход поединка поручиться нельзя.
Ирн замедлился, указал влево — надо бежать по кругу. Но внезапно получил ощутимый удар под колени и рухнул как подкошенный. Бродяга волоком затащил спутника в неглубокую яму, рухнул рядом. Прикрыл рот послушника ладонью, сделал страшные глаза и приложил палец к губам. Тихо!
В душе родились удивление, злость. Да что за глупости? Демон нагонит с минуты на минуту… Парень дернулся, но получил весьма ощутимую оплеуху. Лохматый подарил убийственный взгляд, указал вперед. Но Птиц уже и сам уловил в вое ветра чьи-то голоса. Замер, навострил уши. И с изумлением понял, что говорят на одном из дорамионских диалектов. Люди?! Но как здесь оказались? Или… Тьма!..
Догадка могла показаться безумной, если бы беглецы находились где-нибудь в Аримионе. Но тут, в Поднебесном… Послушник оцепенел, недоверчиво взглянул на бродягу. Тот приподнял бровь и едва заметно кивнул — да, правильно. Медленно убрал руку, позволил вздохнуть. Положил клинок так, чтобы удобней бить без замаха. Напрягся и прислушался. Подкрался к краю выемки, осторожно высунулся. Птиц поступил так же, замер и затаил дыхание.
Впереди простирались каменистая равнина, груды обломков и обрыв. Повсюду — кусты и трава, впереди сдвоенная пелена облаков. А вдалеке высокая скала со сказочным замком на вершине. Птиц невольно напрягся. Вокруг пика темнело нечто, похожее на винтовую каменную лестницу. Но зачем и для чего? Чтоб обитатели могли ножки в тумане помочить? Или назначение сугубо прикладное?…
Вновь зазвучали голоса, и теперь гораздо ближе, на фоне бескрайней синевы, мелькнули силуэты людей. Небольшая компания, человек восемь. На вид весьма колоритные. Одни в изукрашенных златом и серебром доспехах. Другие в обычной повседневной одежде. Третьи выряжены в невесть что. Крайний мужик вовсе полуголый, в одной набедренной повязке из волчьей шкуры. Рядом красивая женщина в платье из живых побегов травы… Лица бесстрастные и неподвижные как маски. В глазах тьма прошедших веков, спокойствие вечности. Но удивило иное. Люди шли по облакам, как по тверди! Ставили ноги в зыбкий туман, перепрыгивали с одного небесного странника на другого. Переговаривались, спорили…
Незнакомцы приблизились. Легко воспарили на высоченный каменный уступ, остановились посреди небольшой площадки в пятидесяти шагах от беглецов. Голоса стали громче, послушник различил интонации: неуверенность и сомнения, равнодушие и сила. Сколько же противоречий…
— …Не понимаю, просто не понимаю, — хрипло произнес высокий черноволосый мужчина в желтоватых рыцарских доспехах. — Куда он мог подеваться? Покидать замок невыгодно, там сосредоточены потоки Силы.
— Тактически поступил правильно, — возразил полуголый мужик. Потрогал рукоять грубого топора, что висел на поясе, пожал плечами. — Алар хоть и псих, но опережал тебя на пару ходов вперед, Кальвин. Смысл медведю оставаться в пещере? Охотники могут просто-напросто загнать в угол…
— Но Сила! — возразил первый. Развел руками, поморщился. — Столько, что можно сжечь нас еще на подходе. Престолы потеряны, каждый из нас утратил почти две трети мощи. А он просто взял и ушел. Куда? Зачем?… Не вижу никакой логики, Джерард.
— Не скажи, Клен… — встряла в разговор женщина, одетая в зеленое платье из живых побегов.
— Э-э-э… попрошу! — фыркнул рыцарь и гордо вскинул голову. — То имя давно кануло в прошлое. Сколько раз просил, Леанна! Тебе доставляет удовольствие напоминать?
— Нравится называться именем бога? — парировала красавица, обнажила в улыбке ослепительно-белые зубы. — Вынуждена огорчить — прошлое никогда не отпустит, как бы ни прятался за чужими масками. Да и Силу ты утратил. Скажи, люди еще помнят тебя? Лишь единицы молятся втайне. Но когда войска Алара одержат победу, их сожгут как еретиков.
Лицо воина потемнело, налилось дурной кровью. Остальные напряглись, медленно расступились. Вокруг женщины и мужчины образовалось пустое пространство. Скрипнул металл, рыцарь начал медленно поднимать руку. По латной перчатке с треском побежали мелкие злые искорки.
— Хочешь, докажу? — спросил Кальвин, кривовато ухмыльнувшись. — Потеря Престола ничего не меняет… сестрица.
— Кроме того, что Алар может прихлопнуть тебя как муху, — ласково проворковала Леанна. — Каждого из нас… Я понимаю твое стремление возвыситься, братец. Ты всегда отличался честолюбием. Но подумай — не глупо ли? После стольких лет цепляешься за остатки эмоций. Каждый из нас так делает. А вот Светозарный двинулся дальше. И именно потому победил.
Мужчина поморщился, поднял и опустил кулак. Женщина просто и обезоруживающе улыбнулась. Красивая, гибкая, как виноградная лоза. Но в глубине волшебных глаз таилась тоска. Становилось понятно, что оба играют. Внешне еще люди, внутри — иные…
