Кажется, она заметила, что я не в состоянии сопротивляться взгляду ее огромных ореховых глаз, заставляя меня вновь тонуть в их загадочной глубине, пока она, не отрывая от меня своего взгляда, медленно проводила языком по моему подбородку и груди.
– «Не волнуйся» – видя, как вздрогнули мои бедра, хихикнула она, шаловливо глядя на меня поверх моего живота – «Обещаю, я буду ОЧЕНЬ осторожна». Медленно спускаясь вниз, она осторожно развела мои ноги и, приникнув губами к моему лону, спросила кого-то глубоко-глубоко ВНУТРИ меня, проникая своим дыханием до самых сокровенных глубин этого тела – «Готова к забегу номер два?».
«Оказывается, несмотря на свою плотность, зимние облака не очень-то и прочны, особенно, если на них мечутся две молодые, разгоряченные пегаски».
***
– «Ты должна лететь со мной и все рассказать принцессам. Я уверена, что они точно знают, что делать» – заявила мне Физалис. Кажется, лежание на прохладной туче не доставляло ей никакого дискомфорта – «Почему ты так упорно не хочешь бросить это дело? Ведь ты же нашла тех, кто похищал пони, хотя и действовала при этом как дилетант – оттого и попалась к ним в копыта. Мы поднимем гвардию, принцессы призовут элементы гармонии, и мы выкурим зло из его гнезда!».
Я долго не отвечал, рассеяно поглаживая копытом мохнатую грудку Физзи, удобно устроившись у нее на животе. Слегка распустив свои гипертрофированные крылья, я закутал нас обоих в это теплое, хотя и несколько помятое после всех перенесенных перипетий перьевое одеяло, вызвав порцию восхищенно-завистливых вздохов от рыжей пегаски. Я молчал, понимая, что рассказал ей лишь основные моменты этой гнусной истории, умолчав обо всех мистических и политических моментах, чувствуя, что не в силах окунуть и ее в эту страшную, отдающую тленом веков, тайну.
– «Ладно, хорошо» – похоже, она решила зайти с другого конца, видя, что я не реагирую на ее уговоры – «Допустим, мы выследим их. И что дальше? Если они так круты, как ты говоришь, то что мы можем сделать? Что, если лишившись тебя, они повернут назад, и отправятся за новой добычей?».
Мое сердце пропустило удар.
– «Когда я убегала, я просто… Это было настолько тяжело, что…» – я запнулся, почувствовав, как чувства покоя и умиротворенности рассеивается, выдуваемое из моего тела морозным ветром мыслей о данном мной обещании и том, что ожидает меня там, на земле – «Да, ты права. Мы не можем этого допустить, поэтому… Поэтому мне вновь придется отправиться к ним в лапы».
– «Эй, я совсем не это имела в виду!» – мгновенно ощетинилась Физалис, сопровождая свои слова чувствительным подзатыльником – «Ты что это такое говоришь, а?».
– «Нет, все верно. Я обещала…».
– «Обещала? Кому? Этим стражам? Это ночные стражи тебя подучили, да? Что они тебе там наплели, а? Что ты вся такая суперкрутая героиня, посвятили тебя в ранг капрала или как там у них называется командир десятка, а потом отправили в качестве приманки к этим тварям?!».
Я молчал.
«Вот уж истинно – устами младенца».
– «За что ты так не любишь ночных стражей, Физзи?» – выдавил я, когда молчать дальше означало просто обидеть подругу – «Почему их боятся и презирают?».
– «Почему? Ты что, не читаешь газеты, подруга? Вот уже несколько лет, как вернувшаяся из заточения принцесса Луна возродила орден своих стражей. Но что они делают? Они защищают нас, как гвардия, или служат примером другим, как Вондерболты? Нет, нет и нет! Все, что им нужно, все, о чем они заботятся – это власть! Власть для себя и своей госпожи!».
– «Эммммм… Физзи, разве можно верить всему, что пишут в газетах?».
– «Тому, что пишут в «Столичном вестнике» – можно. Они пишут правду, какой бы горькой она не была![87]».
– «Понимаю. Милитаристская сволочь, дщерь ночи, рвущаяся во власть – оч-чень точно сказано» – нахмурившись, в свою очередь, обиделся я – «Вечно пьяная кобыла, разъезжающая на носилках и рвущаяся пустить кровь мирным труженикам ножа и топора…».
– «Эй, эй, эй, Скраппи, ты чего?» – испугалась Физалис, смущенно глядя на мою пыхтящую от негодования мордочку – «Это наверняка была какая-то ошибка! Мы же знаем, что ты совсем не такая, а Кэррот Топ даже предлагала написать в редакцию этой газеты коллективное письмо о том, что они абсолютно заблуждаются насчет тебя! Но после того происшествия с «кантерлотским скорым» ты куда-то пропала, и мы…».
– «И что «вы»? Что бы сделали «вы», если бы узнали, что это из-за МЕНЯ весь город остался без паровоза и рельс? Что это из-за меня стражи едва не устроили погром в госпитале каких-то там сраных «крыльев»? Вы бы переменили свое мнение, да?!».
– «Скраппи, Скраппи, успокойся» – ошарашено повторяла Физалис, крепко прижимая меня к себе и раз за разом проводя копытом по моей задыхающейся от бешенства мордочке – «Ну конечно же нет! Ты же наша подруга, и мы абсолютно точно знаем, что ты – хорошая пони, и никакие там статьи этого не изменят. Ты бы конечно же объяснила нам, как и что произошло на самом деле, и мы бы тебе с радостью помогли, в чем бы ты не нуждалась. Поверь мне. Ну все, все, не злись, прошу тебя».
– «Прости» – пробормотал я через какое-то время. Приступ внезапного бешенства от нахлынувших мыслей о предательстве друзей прошел, и мне стало стыдно за эту некрасивую вспышку – «Просто последние две недели я совершенно выбита из колеи, и… Чего это ты улыбаешься, а?».
– «Ты говоришь совсем как Эпплджек» – хихикая, проговорила желтая пегаска, аккуратно стряхивая меня на прохладную поверхность тучки и шаря подо мной в поисках своего рюкзачка – «Пегас сказал бы – «как без крыльев», а ты говоришь прямо как истинный земнопони».
– «Ну так Сталлионград же вотчина земнопони» – ежась на прохладном вечернем ветру, ухмыльнулся я, вновь надевая личину провинциалки из дикого захолустья.
– «Ага. Сталлионград. Без характерного, неистребимого такого акцента…» – подозрительно нейтральным голосом произнесла Физалис, засовывая в рот один из оставшихся кексов и протягивая мне второй – «Зато с очень странной, «округлой» речью, сдобренной заимствованными у моих знакомых кобылок словами».
– «Эммм… У меня были хорошие учителя» – выдавил я из себя, тушуясь под внимательным взглядом ореховых глаз и проклиная про себя курсы иностранных языков Академии МИД, диплом TOEFL[88] и врожденную женскую подозрительность одной рыжей бестии, сидящей напротив меня.
Не дождавшись ответа, Физалис вздохнула и принялась вытрясать крошки из своего рюкзачка, нимало не стесняясь выбрасывать их прямо на поверхность тучи. Я тихо сидел, уткнув взгляд в заходящее за горизонт кроваво-красное солнце, ощущая, как скапливающийся между волос шкурки прохлада начинает перерастать в пощипывающий морозец. Возившаяся позади меня пегаска как могла, оттягивала начало неприятного разговора, то в сотый раз вытряхивая несуществующие крошки из рюкзачка, то вновь и вновь проверяя эластичные лямки надетого на ней бежевого жилетика. Ее движения становились все более и более резкими, упрямо жатый рот подрагивал, словно она яростно спорила сама с собой.
