Риддл покачал головой.
— Это было бы очень трудно. Она давно умерла, Фитц. Помню, как была разочарована ее отъездом королева Кетриккен. Она все еще играла важную роль в отношениях с людьми Древней крови. После ее внезапного отъезда пополз слушок, что она поссорилась с кем-то из высокорожденных, но даже если это было так, дело хорошо скрыли. А в конце того года мы получили известие о ее смерти.
Я обдумал это. Могла ли Лорел бежать из Баккипа, чтобы сохранить беременность и тайно родить ребенка? Этой загадке слишком много лет, и она не должна меня интересовать. Меня огорчила весть о ее смерти. Она была добра ко мне. Я покачал головой.
— Риддл, раз уж ты разъезжаешь туда-сюда, можешь ли ты прислушиваться к сплетням о моем курьере?
— Конечно. О ее преследователях я ничего не слышал. Ты сам это знаешь. Но я лучше них могу выследить ее. Думаешь, она бежала… куда?
В кучку золы у овечьего загона.
— Я не знаю. Но меня больше интересует, откуда она пришла, и кто гнался за ней. Я был бы не против, если бы ты разузнал о ней и ее преследователях, о том, что было до того, как она появилась здесь, и что случилось после.
— Я буду держать ухо востро. Подозреваю, она пошла к реке Бакк. На обратном пути в Баккип я поспрашиваю людей.
— Это значит, что ты думаешь скоро уехать?
— Задание я выполнил, и даже более того. Как мне было приказано, я передал тебе груз в полной сохранности. Я бы не против задержаться на время, но есть работа, к которой я должен вернуться.
Я медленно кивнул, чувствуя внутри себя пустоту. Я и не подозревал, как стал зависим от него, пока он не заговорил об отъезде. Риддл хорошо знал меня, и с ним я мог быть искренним. Это утешало. Я скучал по нему. Но мой голос этого не выдал.
— Когда ты должен уехать?
— Дня через три.
Я снова кивнул, зная, что он дает мне время привыкнуть к его отсутствию.
— К тому времени Лант уже будет на ногах, так что один человек сможет прикрыть твою спину, — добавил он.
— Он не очень хорошо прикрывал свою спину. Сомневаюсь, что смогу доверить ему свою. Или спину Би.
Риддл кивнул и признался:
— У него нет нашего опыта, согласен. Но это не делает его совершенно бесполезным. Он еще молод. Ты должен поближе с ним познакомиться.
— Обязательно. Как только он почувствует себя лучше. Я думал, на время болезни ему не стоило принимать гостей.
Риддл склонил голову набок.
— Не все такие нелюдимы как ты, Том. Лант очень общительный. Здесь, вдалеке от Баккипа, ему нелегко. Знаешь, он ведь на самом деле был рад визиту Шан. И если к тому времени, как он выздоровеет, ей все еще нужен будет партнер по танцам, он отлично подойдет. Он очень остроумный собеседник, хорошо образован и приветлив. Несмотря на его происхождение, он был очень популярен среди придворных дам.
— Мне нужно зайти к нему.
— Да, обязательно. Он побаивается тебя. Не знаю, что произошло между вами в первую встречу, но впечатление от нее еще не стерлось. Ему потребовалось много мужества, чтобы прийти сюда не только за разрешением учить твою дочь, но и с надеждой на твою защиту. Это выглядело немного… унизительно. Но Чейд сказал ему, что на самом деле другого выхода у него нет.
Я никогда не видел Риддла в таком свете. Было интересно узнать, что ему известно о моей первой встрече с Фитцем Виджилантом. Все-таки он до сих пор человек Чейда. Вслух я ничего не сказал, и только отметил:
— Он считает, что я до сих пор злюсь на него.
Риддл кивнул.
— Он достаточно хорошо себя чувствует, чтобы спуститься к столу или пройтись по усадьбе. Но ведет себя так, будто ты запер его в комнате.
— Я заметил. Загляну к нему перед обедом.
— Том, он юн, но это не значит, что он не может стать тебе другом. Познакомься с ним. Уверен, ты полюбишь его.
— Я тоже, — солгал я. Пора было заканчивать. Би услышала достаточно.
От способности Риддла понимать невысказанное мне иногда становилось не по себе. Он почти печально посмотрел на меня и заметил вполголоса:
— Том, тебе нужен друг. Лант молод, я знаю, и ваша первая встреча прошла… неудачно. Начни сначала. Дай ему шанс.
Так что вскоре я постучал в дверь покоев Фитца Виджиланта. Булен моментально распахнул дверь. К его внешнему виду явно приложил руку Рэвел: ливрея отлично на нем сидела, а волосы перестали топорщиться. Я мельком осмотрел комнату учителя, и нашел, что он человек достаточно опрятный. Целебные мази, приготовленные для него Чейдом, аккуратно выстроились на каминной полке. В комнате витал запах масла арники. Фитц Виджилант сидел за столом и писал письмо. Рядом лежали два готовых пера, бутылочка чернил и небольшая промокашка. На другом конце стола, на ткани была выложена каменная головоломка. Интересно, кто научил его этой игре? Потом я выбросил лишние мысли и сосредоточился на цели.
Парень вскочил на ноги, поклонился и молча, с трепетом начал рассматривать меня. Его поза выражала состояние человека, не желающего проявлять агрессию и готового защищаться. Но в сочетании со следами побоев на лице он, казалось, просто съежился под моим взглядом. Мне стало тошно. Я помнил это ощущение потери доверия к собственному телу. Этот человек уже сломан. Восстановится ли он когда-нибудь настолько, чтобы стать полноценным воином? Я согнал сострадание с лица.
— Писец Фитц Виджилант, рад видеть вас в добром здравии. Я пришел узнать, достаточно ли хорошо вы себя чувствуете, чтобы присоединиться к нам за столом?
Он склонил голову, отводя взгляд.
— Если это принесет вам удовольствие, сэр, я сделаю это.
— Мы были бы рады вашей компании. Это позволит не только Би, но и всем домашним ближе познакомиться с вами.
Он снова поклонился.
— Как пожелаете, сэр.
— Конечно, — перебил я, — но только если вы не имеет ничего против.
Наши взгляды на мгновение встретились, и он снова превратился в мальчика, нагишом стоящего у очага, пока обученный убийца вспарывает его одежду. Да, неуклюжее начало знакомства. Но мы должны это преодолеть.
Повисла тишина. В его лице проступила решимость.
— Я буду там, арендатор Баджерлок.
Глава двадцать шестая
Уроки
Этот сон пришел зимней ночью, когда мне было шесть лет.
На рыночной площади сидел слепой нищий в лохмотьях. Никто ничего не подавал ему, его лицо в страшных шрамах и изуродованные руки больше пугали, чем вызывали жалость, Из-под лохмотьев он вынул небольшую марионетку. Она была сделана из палочек, с желудем вместо головы, но он заставил ее танцевать, как живую. Из толпы на него смотрел маленький мальчик. Он медленно двигался вперед, чтобы увидеть танец куклы. Когда он подошел совсем близко, нищий повернул к нему мутные глаза. Они стали светлеть, будто лужа, в которой ил оседает на дно. Внезапно нищий бросил марионетку.
Этот сон заканчивается кровью, и мне страшно вспоминать его. Стал ли мальчик марионеткой, с привязанными к рукам и ногам веревочкой и дрожащей головой? Или нищий схватил его жесткими костлявыми руками? Возможно, и то и другое. Все заканчивается кровью и криками. Этот сон я ненавижу больше всех других снов. Это конец всех моих снов. Или их начало. Я знаю, что после этого случая мир, который мне близок, уже не станет прежним.
«Дневник снов» Би
Первый ужин с моим новым учителем был наихудшим ужином в моей жизни. Я надела одну из новых туник, и от нее чесалось все тело. Ее еще не подогнали по размеру, и у меня было ощущение, что я иду в маленькой шерстяной палатке. Мои новые штаны еще не были готовы, а старые стали слишком короткими и растянулись на коленях. Глядя на свои ноги, торчащие из-под широкой туники, я чувствовала себя какой-то необычной болотной птицей. Я подумала, что когда сяду за стол, никто ничего не заметит, но мой план оказаться в столовой самой первой не удался.
Шан пришла раньше меня, величаво вплыла в столовую, как королева в тронный зал. Ее волосы были собраны на макушке. У ее новой горничной был талант к тонкой работе с волосами, каждый каштановый локон блестел. Серебряные шпильки мерцали в этом великолепии цвета красного дерева, как звезды в ночном небе. Она была больше, чем красива: она поражала. Даже мне пришлось признать это. Ее зеленое платье так поднимало грудь в разрезе лифа, будто требовала внимания к себе. Шан подкрасила губы и напудрилась так, что ее темные ресницы и зеленые глаза смотрели на нас, будто с маски. Легкие следы румян на каждой скуле выглядели очень естественным и живым румянцем. Я была обречена еще больше возненавидеть ее за эту красоту.
Я последовала за ней в комнату. Прежде, чем я добралась до своего места, она повернулась, рассмотрела меня и по-кошачьи улыбнулась. Дальше все пошло еще хуже. Позади меня стоял учитель.
Его красивое лицо зажило, отек спал, зеленые и фиолетовые синяки исчезли. Кожа его не выглядела такой обветренной, как у отца и Риддла, цвет лица выдавал в нем придворного кавалера. Он гладко, как только смог, выбрил высокие скулы и крепкий подбородок, но на верхней губе осталась тень будущих широких усов. Я беспокоилась, что он будет смеяться над моей мешковатой одеждой? Напрасно. Он запнулся в дверях, глаза его расширились, когда он увидел Шан. Мы обе заметили, что у него просто захватило дух. Затем он медленно подошел к своему месту за столом. Не отрывая взгляда от Шан, он извинился перед отцом за опоздание.
