Всё-таки в последнее время он стал на редкость гуманным. Ещё недавно попытался бы силой всучить мне одну из своих тетрадок, и поди отбрыкайся.
И я принялся излагать им все события, одно за другим, не переставая изумляться, как они уместились — не в день даже, в какие-то несчастные несколько часов? Но уместились, факт.
— Очень интересно, — резюмировал Джуффин после того, как я наконец умолк. — Но ещё интересней было бы узнать, какие выводы ты успел сделать?
— Вообще-то, я надеялся, что вы великодушно сделаете их за меня. Потому что голова у меня, конечно, хорошая: твёрдая, круглая, некоторые даже говорят, красивая. Но этим её достоинства, к сожалению, исчерпываются. Пока раскрытой можно считать только одну тайну: человека, который называет себя Пелле Дайорлой, зовут Нанка Вирайда. Тут всё сходится: и его оговорки, и нежелание поддерживать Безмолвную связь с женщиной, которая его опекала, и опасение быть узнанным — всё-таки в Ехо до сих пор живут люди, знавшие его подростком. Понятия не имею, зачем ему эта конспирация, но подозреваю, что друг его всё-таки погиб.
— Мальчишка из Ордена Водяной Вороны, беглец, да ещё и укравший общий Орденский секрет? К гадалке не ходи, так оно и было, — согласился Джуффин. — Такое даже никому из Старших Магистров и личных друзей Лойсо не сошло бы с рук, а уж послушнику… Причём, готов спорить, что обошлось без погони. В Ордене Водяной Вороны умели убивать на расстоянии — по крайней мере, слабых и неумелых колдунов. И это, кстати, объясняет, почему второй мальчишка уцелел. О нём они просто не знали.
— Уцелел и стал называть себя именем друга просто от отчаяния? Такая игра со всем Миром сразу: давайте притворимся, как будто погиб я, а не он?
— Видимо так, — пожал плечами Джуффин. — Люди по-разному справляются с горем. Кому-то, наверное, и такой способ хорош.
— Возможно, он хотел большего, — неожиданно вмешался Шурф. — Старое угуландское поверье гласит, что ни в коем случае нельзя даже в шутку называться именем умершего. Потому что тогда к тебе может прийти его призрак и спросить: «Зачем ты украл моё имя?» И потом не оставит в покое, будет вечно следом бродить, спать по ночам не даст, и всю родню распугает, останешься один. В наших краях всегда боялись призраков, не знаю уж почему. Но ясно, что когда речь идёт о погибшем друге, встреча с его призраком может показаться желанным событием. Любовь сильнее страха. Всегда.
— Ого! — присвистнул я. — Присвоить имя мертвеца, чтобы встретиться с его призраком? Действительно уважительная причина! Слушай, а это правило действительно работает? Но тогда, получается, вообще кого угодно можно призвать?
— На самом деле, это просто суеверие, типичное для невежественных угуландских фермеров, — пожал плечами Шурф. — С другой стороны, как и всякое суеверие, оно опирается на реальные случаи, когда призраки покойных действительно приходили к самозванцам, присвоившим их имена из корыстных или ещё каких-то соображений. Из этого разумно сделать следующий вывод: иногда примета действительно работает. Но никогда заранее не известно, повезёт тебе или нет — хотя бы потому, что призраками после смерти становятся далеко не все.
— Интересно, у Пелле, в смысле, у Нанки получилось встретиться с другом?
— Вряд ли. В противном случае у него не было бы причин и дальше называться именем покойного. С призраками обычно довольно просто: уж если он один раз к тебе пришёл, потом можно договариваться о дальнейших визитах, как с обычным человеком. Особенно если призрак твой друг.
— В любом случае, об этом мы успеем поговорить когда-нибудь потом. Сейчас, как я понимаю, у тебя есть чуть более актуальная проблема, — напомнил мне Джуффин.
— Ох, есть! — согласился я. И замолчал. Но эти двое не спешили давать мне разумные советы. Вместо этого они продолжали сверлить меня нетерпеливыми взглядами: дескать, давай, говори, что ты собираешься делать!
Нашёл, называется, себе помощничков.
— Ждёте моих блистательных рассуждений? — обречённо спросил я.
Эти садисты синхронно кивнули.
— Ладно. Трепещите. Сперва у меня была совершенно ужасная версия. Что Малдо разжился этим грешным порошком и использует приманенных сновидцев для, скажем так, внутренней отделки своего чудесного дворца. Не представляю, какой может быть толк от чужих кошмаров, но поскольку я вообще ничего не знаю ни о древнем строительстве, ни о наваждениях, предположил, что возможно вообще всё.
— Разумно, — неожиданно согласился Джуффин. — Разобраться в технических деталях всегда можно потом. Что дальше?
— А дальше я поговорил с Малдо. И мне стало ясно, что если он и натворил бед, то случайно, по незнанию. Совершенно спокойно щебетал о волшебном порошке и добром друге, который поделился его запасами. Ну, то есть, как потом оказалось, рецептом; неважно. Тогда у меня появилась ужасная версия номер два: злодей — это у нас неизвестный друг. Но я снова сел в лужу. Потому что неизвестный друг — это Пелле Дайорла, и злодей из него, как из меня оперный певец.
— Настолько хороший человек? — удивился Джуффин, которому однажды посчастливилось услышать, как я напеваю под нос.
Хвала Магистрам, он — могущественный колдун с богатырским здоровьем и железными нервами, поэтому роковых последствий тот прискорбный случай не возымел.
— Именно.
— Что дальше?
— Понятно, что. На следующем этапе я решил, что в этой истории нет никаких злодеев, зато есть ужасный волшебный порошок и два невежественных энтузиаста, всегда готовых добавить в кувшин с камрой щепотку отравы, да ещё и хвастаться: вы только понюхайте, какой замечательный теперь аромат! Однако решил собственными глазами поглядеть, как Кель-круальшат действует на спящих. Ну и поглядел. Пока только на двоих, но уже уверен, что те бедняги, которых мы нашли, пострадали не от порошка. От чего-то другого. При этом причина кошмаров где-то во Дворце Ста Чудес. Нумминорих до сих бегает по расходящимся от главного входа следам и в конце каждого обнаруживает очередного спящего безумца. На этом всё. Я даже не представляю, с чего начинать расследование. Искать под каждой половицей? Отлично, но что именно там искать? Лично я понятия не имею. А вы?
— Не хотелось бы тебя разочаровывать, но, боюсь, на сей раз ты переоценил меня как потенциального советчика, — сказал Шурф.
Он выглядел по-настоящему огорчённым.
— Он и меня переоценил, — утешил его Джуффин.
— Я подумал, может быть, всё дело в магии, которую используют Новые Древние? — сказал я. — Может такое быть, что она вредна для людей, которым мы снимся? Нам нормально, а для них — чистый яд. Просто до сих пор сновидцы не заходили в помещения, построенные Малдо и компанией. А во Дворце Ста Чудес оказалась приманка. Может такое быть?
