- Это общественное кладбище, - напомнил Ява. – Вход свободный.
В конце дорожки показался человек, одетый в потертую джинсовую куртку. Его светлые волосы трепал ветер.
- Легок на помине, - вполголоса проговорил Ява, наблюдая, как приближается потомок Хэрвелла.
Алина вскипела.
- И у него хватило совести прийти? Что ему здесь надо?!
Ява попытался успокоить ее.
- Алина, он ни в чем не виноват. Ни он, ни Лютер тут не при чем. Это Соранг решил, что время пришло, а все остальное – просто совпадение, случай, который…
Но уже Алина не слышала его.
Ява видел, как она понеслась навстречу Кемену, как тот остановился, глядя на нее сверху вниз Алину и слушая ее слова. Потом лицо его потемнело. Алина, круто повернувшись, направляясь обратно, а потомок Хэрвелла посмотрел ей вслед, помедлил и отправился обратно к машине.
Ява вздохнул.
- Зря ты так, - пробормотал он, когда она вернулась. – Говорю же, никто не виноват. Да и вообще, хватит уже этой вражды…
В ответ Алина непримиримо сверкнула глазами.
- Понятно, - сказал Ява. – Ну, как хочешь. Только давай ты не будешь нам рассказывать, как ты их ненавидишь. Не здесь и не сейчас, ладно? Давайте лучше поговорим о хорошем.
- А оно есть, это «хорошее»? – угрюмо поинтересовалась Алина.
Ява задумался.
- Наверное. Цолери и Дэберхем свободны – разве это не хорошая новость?
Он посмотрел себе под ноги, на комья рыхлой бурой земли, вперемешку с песком.
- Только жаль, что он не узнает…
- Да, - тихо проговорила Алина. – Жаль, что не узнает…
…Ньялсага слышал голоса друзей, слышал шорох песка у них под ногами, позвякивание браслета на руке у Алины, хлопанье крыльев Дэберхема, мягкую волчью поступь Цолери.
Ньялсага чувствовал себя странно.
Вечная жизнь оказалась не такой уж вечной и сейчас стремительным потоком утекала куда-то все дальше и дальше. Лишь знакомые голоса пока что еще удерживали его и не позволяли ускользнуть окончательно. Он вслушивался изо всех сил, но происходило что-то непонятное: голоса доносились все глуше и глуше, словно он и те, кого он знал и любил, находились на разных берегах бурной широкой реки, и расстояние между берегами все увеличивалось.
Теперь он уже не мог расслышать слов и не мог понять, о чем они говорили: река стала шире, течение – стремительней, а берега – дальше.
Голоса доносились все тише и невнятней, а потом затихли окончательно. Один за другим умолкли все звуки прежней жизни: плеск волн, шелест листьев, свист ветра.
Наступила тишина.
…Дома у Алины тоже было тихо, но это была живая обыденная тишина: бормотало радио на кухне, ворковали за окном голуби, постукивала в стекло ветка тополя. Ява и Алина сидели на кухне, за столом, на котором стояли тарелки с нетронутой едой.
В тесном коридорчике лежала, положив голову на лапы, Лукерья. На душе у собаки было сумрачно.
- Завтра съездим в агентство, - нарушила тишину Алина. – Отвезем туда его вещи. Книгу заклинаний запрем в сейф: все равно ни ты, ни я работать с ней не умеем.
Ява кивнул, не отрывая взгляда от красно-белой клетчатой скатерти.
Алина вздохнула.
- Досадно, что книга будет лежать без дела. Нужен человек со способностями к магии, но где его взять?
Ява поднял голову, перевел взгляд за окно. Сгущались сумерки, тьма постепенно захватывала город, но в доме напротив одно за другим вспыхивали уютным желтым светом окна, точно огни маяка, обещавшие усталым скитальцам тепло и кров.
- А помнишь… - медленно проговорил Ява. - Ньялсага как-то рассказывал о девушке из кофейни. Помнишь?
- О какой?
- Девушка-прорицатель. Он говорил, у нее фиолетовая аура. Фиолетовый цвет – способность к магии.
Алина сдвинула брови, роясь в памяти.
- Да, теперь вспомнила. И что?
Ява отодвинул тарелки: от запаха еды мутило.
- Съезжу завтра в «Белый слон», посмотрю на нее.
Алина покачала головой.
- Ньялсага бы этого не одобрил. Он всегда был против того, чтобы втягивать людей в наши дела.
Ява промолчал.
Алина подумала немного и пожала плечами.
- Думаешь, она нам пригодится? – неуверенно спросила она.
- Нам, Алина, сейчас все пригодятся, - невесело ответил Ява.
Он обвел глазами уютную кухню Алины-барракуды: полки с книгами, стеклянные баночки с приправами, бутылочки с соусами. На особой полочке стояли две вырезанные камня фигурки. И взглянув на них, Ява еле заметно покачал головой: божества, отвечающие за удачу, не пожелали вмешаться тогда, когда их помощь была так нужна…
Алина кивнула на собаку.
- А с Лукерьей что делать?
Ява поднялся из-за стола.
- Я ее заберу.
Он взял салфетку, положил туда всего понемногу с тарелок
и спустился во двор.
На улице уже почти стемнело.
Ява мимоходом удивился – куда девался день? Как он промелькнул, так что никто и не заметил? И почему ничего не запомнилось, словно кто-то неведомый взял и стер все события этого дня, за исключением одного?
И вспомнив это «одно», Ява закрыл глаза и постоял немного, успокаиваясь.
А когда открыл, то увидел, что не один. Привлеченные запахами Алининой стряпни, из подвала и гаражей вылезли дворовые собачонки и робко сгрудились поодаль. Еда пахла соблазнительно, но человек, который принес ее, был не тот, что кормил их прежде. Осторожные дворняжки опасались подходить.
- Идите, не бойтесь, - сказал Ява и положил салфетку на землю.
Собачонки помялись, переглядываясь, и осторожно, одна за другой двинулись к угощению. Еды оказалось много, хватало на всех. Изредка они отрывались от трапезы и смотрели на человека. Тот не торопился уходить, продолжал стоять рядом, но опасности в нем не чувствовалось, и они успокоились окончательно.
- Что, лохматые, - проговорил Ява, глядя на пирующих дворняжек. – Нет больше вашего хозяина…
Чья-то тень выскользнула из темноты в круг света, падавшего от тусклого фонаря. Ява прищурил глаза и вгляделся. Возле фонарного столба появился большой серый кот. Не обращая внимания на собачонок, он дернул хвостом и поежился, словно кошачья шкура была ему мала. Затем кот сел и осмотрелся по сторонам. Вид у него был растерянный. Заметив Яву, кот беззвучно мяукнул.
Кудлатая дворняжка, крутившаяся рядом, вздрогнула и подняла голову: на спину ей упала горячая капля, сначала одна, потом другая. Собака недоуменно посмотрела на человека. В кармане плаща у него что-то негромко зазвенело. Дворняжка на всякий случай вильнула хвостом и снова принялась за еду.
Ява, не отрываясь, смотрел на кота, но с глазами происходило что-то странное - все плыло и двоилось.
Телефон затрезвонил снова. Ява достал мобильник и нажал кнопку.
- Да, - сказал он, глядя на серого кота.
