— Значит, этосвободные граждане перед нами, а не пиратские выкормыши! — прорычал гвардеец. Талант. Настоящий талант. Только бы не перебрал. Только бы не перебрал.
— Вы явились сюда, чтобы нас оскорблять? Свободные граждане могут вас не понять, — занервничал толстяк.
— Спокойно. Мы понимаем все произошедшее и готовы обсуждать ваше положение. Однако более важные дела нас волнуют. Мы считаем, что во времена невзгод особы императорской семьи нашли прибежище здесь. И как повелевает закон, гвардия явилась сюда найти их и обеспечить им защиту, — а вот теперь выступил настоящий гвардеец. Среди них, как ни удивительно, нашлось немало сторонников этой аферы.
— Все граждане Флома находятся под защитой. О ком вы говорите? Мы можем вам помочь? — выступил остролицый джентльмен, ранее державшийся в тени. А вот и первый. По ориентировкам не проходил. Надо запомнить.
— Я не могу сейчас вам все рассказать. Из соображений безопасности. Однако я могу пообещать жесточайшую кару всем, кто решится встать напути императорской гвардии, — опасные проблески побежали по его броне. Помощники поддержали и выпустили защитное плетение на его доспехи.
— Вы нам угрожаете? — вспотел толстяк, а его команда подалась назад.
— Предупреждаю, — очень спокойно сказал гвардеец. Молодец. Он мой. Точно мой.
— Мы не достигнем так никаких договоренностей, — осторожно сказал остролицый.
— А кто вам говорит, что с вами кто-то будет договариваться? Мы говорим, не мешайте нам и не пострадаете. Гвардия имеет право сравнять с землей любой город империи и не только империи, если она действует для сохранения семьи императора, — продолжал наезжать наш гвардеец.
— Да о ком вы говорите? — быстро спросил толстяк.
— Не важно. Мы будем делать то, что нам нужно, и не собираемся вас спрашивать. — Гвардия во всей красе.
— Горожане… — начал было толстяк.
— Нам плевать на горожан. Любой, кто встанет у нас на пути, будет уничтожен, — с нотками неподдельной ярости прокричал гвардеец.
— Вы так уверены в своих силах? — холодно спросил остролицый.
— В наших силах было сбросить десант санди в море. Вы думаете, найдется что-то грознее этого? — решился вступить я. Мне кажется, я уловил ритм.
— Ваши силы разрозненны. Вы вынуждены сдерживать тех же санди, — теперь он смотрел на меня. Мои доспехи и гарцующие окружение доставало ему проблем. Но он смог понять, с кем говорить. Если ничего не получится, я убью его первого.
— С ними достигнуты соглашения. Имперский совет даровал им земли отступника атМара. Мы теперь на одной стороне. Вы готовы нам противостоять? — отвечал я.
— Ни о каком противостоянии речь и не идет. Но мы обеспокоены. У нас сложился порядок. Люди привыкли к нему. — Это была сдача. Можно было снова уходить в тень.
— Мы не собираемся его нарушать. До той поры, пока он не мешает нашим делам, — уже спокойно говорил наш гвардеец. Пришпорив коня, он выдвинулся вперед.
— Очень приятно это слышать. Однако в ваших рядах не так-то уж и много гвардии. Конная армия носится со знаками совета атов. И в лесах полно отрядов с непонятными знаками. Да еще и какие-то белые отряды святош, — вступил вновь толстяк.
— Отряд белого братства занимается только уничтожением тварей и демонов. А…
— Демонов? — встрепенулся толстяк.
— И их тоже. А егерские отряды помогают беженцам, забившимся в лесах, вернуться к привычной жизни. Вам не очем беспокоиться. Если вы, конечно, против их целей? — спросил настоящий гвардеец.
— Тварей нужно уничтожать, никто не спорит. Иваши егеря делают благородное дело. Но кто поручится, что они будут делать только свое дело? — мрачно спросил остролицый. И мне кажется, он уже все понял. Да сколько же тайных служб в нашей великой империи?
— А мне почем знать? Я тоже делаю только свое дело, — с вызовом ответил гвардеец.
— А кто может знать? — вкрадчиво спросил остролицый, поглядывая на нас.
— Вы хотите гарантий от имперского гарнизона? — завелся главный гвардеец.
— А что это? — встрепенулся толстяк.
— Так вот вы их не получите. Кто вы и кто гарнизон? — наш актер твердо стоял на своей позиции.
— Вы меня запутали. То вы говорите, что нам не очем беспокоиться. То говорите, что некий гарнизон решает все, — его лошадь забеспокоилась, почувствовав настроение всадника. Он сам большим платком убирал пот.
— Гарнизон далеко. А я здесь. Я говорю о себе, а что будет делать гарнизон, мне неведомо. Я человек подневольный. Однако в рамках своих полномочий я обязуюсь делать то, что я говорю, — актер-гвардеец отлично играл свою роль.
Красочная, но грозная кавалькада тронулась дальше. Встречающие молча расступались.
* * *
Сегодня пришли последние грузы для гавани и дальнего похода. Я здесь и так без меры задержался. Но мне хотелось лично проследить, чтобы крейсер ушел в море в полном порядке. Во Фломе все удалось. Оставшиеся пираты делали вид, что они обычные торговцы или рыбаки. Мы делали вид, что верим им. Тем более у них это неплохо получалось. Давние связи среди скупщиков краденного помогали, да и сами по себе они хорошие рыбаки. Это потомственные пираты: когда делать нечего, рыбку половят; когда есть чем торговать, будут торговать; а когда увидят хорошую возможность, то и на щит возьмут. Такие долгие переходы были не особо полезны. Хорошо хоть благодаря восстановлению имперских дорог это вообще стало возможно. Но этот корабль больше, чем корабль. Это наша надежда. По крайней мере моя надежда.
— Что-то не так? Говорите, — я потер уставшие глаза.
— Не то чтобы я был категорически против. Но мне эта идея кажется сомнительной, — капитан имперского крейсера «Внезапный» сейчас выглядел жалко. Это не то, что мне нужно.
— Продолжайте. Излагайте все, что думаете, — я приготовился.
— Понимаете, мы вернулись на основную базу. Скоро сюда вернутся работники нашей гавани. Мы сможем внести модификации в конструкцию. В ходе боевого применения выявились важные недоработки. Это штатный процесс. Угроза санди все еще висит над нами. Крейсер позволяет нам уравновесить наши силы на этой арене. Уводя крейсер, мы ослабляем наши позиции. Вдобавок такой дальний рейд… Я не знаю, в каком состоянии мы прибудем во Флом. И если будет нужен ремонт, где мы его проведем. К тому же, я так понимаю, придется вступить в бой. Чуть ли не с ходу. Мы сильно рискуем, — тихо, но серьезно закончил он.
— Я понимаю вашу озабоченность. Причем полагаю, что вы больше заботитесь о сохранности вашего детища, чем об угрозе санди. Но все же скажу, я считаю эту угрозу незначительной. Расклад сильно изменился. Про крейсер я скажу так. Его создавали как оружие. И это оружие нам крайне необходимо именно под Фломом. У нас там совсем нет флота. А в противникахпиратские острова, не менее грозные, чем санди. Ситуация там очень шаткая. Город формально и в некоторой степени фактически под нашим контролем. Однако море… Пиратский флот значительно усилился за счет захваченных имперских кораблей. Большинство пиратов покинули город. Однако море кишит ими. Их карафантеры, если вы знаете, это большие плавучие морские базы, находятся в Змеином море. Обычно они спасались на них от имперских рейдов в Гибельных морях. Теперь они спокойно находятся рядом с их флотом. Пока мы не контролируем открытую воду, наша власть во Фломе слаба. Они в любой момент могут уходить в море и возвращаться обратно. Я многое вам объясняю, но не потому что хочу вас переубедить, а лишь для того чтобы у вас возникло понимание. В любом случае это приказ, и приказ необходимо выполнить, — в ходе своей речи я понял, что мое хорошее отношение к этому человеку может помешать делу, и, перестроившись, я принял жесткий тон.
