– Извини, – повторил Атум, – я испортил твою статую.
– Чего ты хочешь от меня? – слегка устало, как показалось собеседнику, спросил колдун.
Похоже, его не впечатлило увиденное. Впрочем, разум, лишенный магии сновидений, слабо реагирует на необычное, будь то ожившее изваяние или вернувшийся в реальность Основатель. Иначе вряд ли кадаверциан реагировал бы на гибель друга так спокойно.
«Можно поблагодарить лигаментиа», – подумал Атум.
Он вернулся на свое место, сел, наклонился вперед и, глядя в тусклые глаза некроманта, улыбнулся:
– Прежде всего – освободить тебя от проклятия клана Иллюзий. Если ты, конечно, не возражаешь…
Правда и вымысел, сны, морок и реальность тесно переплелись в разуме Кристофа. Атуму казалось, что он видит в нем бесформенный клубок шипов, колючек, острых ветвей, за которые цепляются обрывки зеленого струящегося газа. Заклинание «Тернового куста», принадлежащее лигаментиа, прочно срослось с сознанием кадаверциана, вытягивая из него не только сновидения, но и все силы, связанные с ними.
– Терновник в твоей голове цветет буйным цветом, – пробормотал Основатель. – А заклятия клана Иллюзий плохи тем, что их весьма трудно нейтрализовать. Для этого требуется очень богатая фантазия.
Кристоф сидел с закрытыми глазами, пока Основатель колдовал над его подсознанием, пытаясь выдрать из него коварное заклинание.
– Ты обратил Вольфгера…
Это был даже не вопрос. Размышление, попытка представить давние времена.
– Нет, – ответил Атум машинально, «обрубая» особенно крепкие ветви «терна». – Не совсем. Второе поколение обращали мои первые слуги. Я уже почти не мог функционировать. Только отдавал приказы. Кадаверциан… то есть лудэр – был последним. Я отдал ему свой дух и на какое-то время перестал существовать.
– Первые слуги? – В памяти Кристофа мелькнуло смазанное воспоминание: зеленый туман, существо с головой шакала, спящее в гробу…
– Да, – подтвердил Основатель, вскользь глянув на эту картинку. – Молох, Сокар, Урн и другие. Они же обучали магии новообращенных людей.
– А те потом убили своих учителей?
– Естественно, – равнодушно отозвался Основатель. – Старые боги покинули землю, их место заняли молодые. Красивые, сильные, почти всемогущие. Ведь так всегда и бывает.
В глубине дома зазвонил телефон. Но ни хозяин, ни гость не обратили на него внимания, и через минуту настойчивые трели оборвались.
Основатель почувствовал, как начинает ослабевать заклинание лигаментиа, и его цепкие шипы разлетаются струями серого дыма. Осталось сделать еще одно небольшое усилие…
– Ну вот, – сказал он наконец, отсекая последнее, жадное щупальце, беспомощно хватающееся за обрывки чужих снов. – Все. Теперь твои сновидения снова принадлежат только тебе. Можешь благодарить.
– Благодарю. – Кристоф прикоснулся ко лбу и поморщился.
– Понимаю, – небрежно заметил Атум, массируя ладонь, все еще покалывающую от шипов, – такое чувство, будто у тебя в голове гудит пчелиный рой. Но это пройдет. Через какое-то время.
Он помолчал, наблюдая за колдуном, и произнес то, ради чего пришел сюда:
– И теперь пришло время очередных перемен. Даханавар, фэриартос, нахтцеррет, асиман и все прочие должны уйти. Они отслужили свое. Останутся новые… хм… боги. Кадаверциан.
Кристоф пристально посмотрел на него, в его мыслях, все еще мутных после бессонницы, всколыхнулось яркое недоверие… и еще более яркое понимание.
– Так вот что ты делаешь… все эти бессмысленные стычки между кланами… Нападение асиман на даханавар, бойня в «Лунной крепости». Ты уничтожаешь кланы не для развлечения. Ты освобождаешь место для кадаверциан.
Основатель душевно улыбнулся:
– Рад, что ты оценил мои усилия. Или все-таки не одобряешь эти методы?
Кристоф неопределенно покачал головой, и Атум вдруг почувствовал необходимость убедиться в том, что колдун понимает его до конца.
– Неужели тебе есть дело до них? Лживых тварей, прислуживающих гин-чи-най? Они убили твоего учителя. И скрывали правду не только о его смерти. Обо всем мире, окружающем тебя. Неужели тебя волнует их судьба?
– По большому счету нет, – ответил колдун, и Основатель услышал искренность в его словах и, что самое главное, мыслях.
– Верно. Я знаю, что вы долгое время не общались с остальными семьями. Потом ты попробовал вернуться в политику, но быстро понял бессмысленность этого и снова отказался от контактов с другими кланами. Тебя интересуют только твои родственники. Их благополучие и дальнейшие успехи. А я могу дать вам все это и намного больше этого.
– Чего ты хочешь лично от меня?
– Остаться здесь.
– В этом доме или в этом мире?
– Для меня это одно и то же.
В воспоминаниях Кристофа всплыла яркая картина – полутемная оранжерея, желтый свет, льющийся сквозь ветви пальм, Фелиция, сидящая на скамье. Взволнованная, огорченная, усталая мормоликая в пепельно-сером хитоне.
– Я просил у Фелиции Даханавар возможность вернуться в клан, – задумчиво произнес Основатель, отвечая на эти мысли.
Он посмотрел в огонь, и тот, повинуясь его взгляду, начал обвиваться вокруг решетки, опасно рассыпая искры.
– Снова быть ее телепатом или близким другом, если она захочет. Но только для того, чтобы уничтожить Вторую старейшину.
Он взглянул на Кристофа и увидел понимание в его глазах.
– Она ведь говорила тебе об этом? В Стэфании заключена сила гин-чи-най, реальная угроза для меня. Я хотел избавиться от нее.
– Но Фелиция не поверила тебе, и ты натравил на даханавар асиман.
Основатель утвердительно наклонил голову, чувствуя, что его искренность произвела впечатление на кадаверциана. Хотя тот был не настолько наивен, чтобы не понимать – собеседник говорит то, что он уже слышал. Значит, пришло время совершить какой-нибудь эффектный жест. Сделать вид, что собирается уйти, например.
– Я всего лишь пытаюсь защититься. – Атум поднялся, взял куртку, брошенную на соседнее кресло. – Так же, как и ты, как все вы. Ладно, приятно было побеседовать. Не хочу злоупотреблять твоим терпением и гостеприимством.
Несколько мгновений Кристоф смотрел на него с глубокой задумчивостью и произнес наконец:
– Мое терпение и гостеприимство не пострадают, если ты задержишься в этом доме на какое-то время.
Основатель широко улыбнулся, сам не ожидая, что его так обрадует это решение колдуна. Но не успел выразить своего удовольствия по этому поводу. В комнату влетело существо, слегка напоминающее пиранью, состоящее, казалось, из одних острых зубов. Заклинание Атума развеяло его в дым.
– Какое-то время окружающее тебя пространство может быть слегка агрессивно, – пояснил он, стряхивая с водолазки серую пыль, оставшуюся от твари. – Кошмары не желают уходить из реальности. Но я помогу тебе справиться с этим. В благодарность за гостеприимство и понимание.
