тень-работника. Выпущенная тень могла бы стать ужасным оружием, но, освободившись, она перестает слушать своего владельца и вскоре исчезает в еще большей тьме.
Отравительница сжала руки в кулаки, сжимая свернувшуюся в них ночь в чернильную тьму, которая кровоточила между ее пальцами. Она сжала сильнее, ее губы скривились в усмешке, а затем снова разжала кулаки. На каждой ладони лежало по маленькому черному шарику, словно в ее ладонях проделали дырку.
— Возьмите их. — Госпожа Тень перевела взгляд с Клеры на Нону. — Если вы хотите работать с тенями, вы должны проглотить ночь. Нет?
Клера неуверенно шагнула вперед и взяла маленький шарик тьмы из левой руки монахини, тени заклубились вокруг ее пальцев. Нона взяла другой, оказавшийся холодным и твердым.
— Проглотите их.
Нона положила свой в рот. И тут же мерзкая горечь растеклась по ее языку, поползла вверх по щекам. Тошнота, уже свернувшаяся в животе, превратилась в колючую проволоку, туго обвязанную вокруг ее внутренностей. От боли ей захотелось закричать. Ей ничего так не хотелось, как выплюнуть пилюлю, но она крепко сжала челюсти и, давясь рвотой, попыталась собрать достаточно слюны, чтобы проглотить ее. Ей показалось, что язык у нее во рту сморщился. С булькающим звуком отвращения ей удалось задушить темноту и отправить ее вниз. Но Клера только сплюнула на пол большое черное месиво.
— Предок! — Клера сплюнула и сплюнула еще раз. — Это отвратительно.
— Как и плевок на мой пол, Клера Гомал. — Отравительница сморщила нос. — Неважно. Правда — это горькая пилюля, которую нужно проглотить, не так ли, Нона?
— Да, Госпожа Тень, — ответила Нона онемевшими и сморщенными губами.
— И Клера тоже должна была получить достаточную дозу. — Отравительница наклонилась к Клере. — Ты когда-нибудь жульничала на одном из моих экзаменов, послушница?
— Нет, — первой ответила Нона, хотя и не собиралась этого делать.
— Да, — сказала Клера, широко раскрыв глаза. — В прошлом месяце я подменила тигель Аре, пока она не... — Клера зажала рот руками. — ...видела. И в тесте на противоядия я... — Клера продолжала говорить, прикрыв лицо руками, ее слова были приглушенными, но слышными.
— Вам не мешало бы зашить губы, послушницы. Истина — это топор. Без суда и следствия она ходит большими кругами, раня всех подряд, — сказала Отравительница. — Позвольте мне это продемонстрировать. Нона, какой вопрос ты больше всего боишься услышать от меня?
— Я боюсь, что вы спросите меня, что же на самом деле заставило мою мать продать меня. — Нона изо всех сил стиснула зубы, но ее язык дергался в нетерпеливом желании рассказать всю историю, о которой ее не спрашивали.
На мгновение морщинка неодобрения пересекла лоб Отравительницы. Она остановила Нону, подняв руку:
— У меня есть более интересный вопрос: в кого ты влюбилась, Нона?
— Арабелла, и вы, и Регол... — Нона побежала к двери, зажимая обеими руками рот, щеки пылали, преследуемая смехом сестры Яблоко, Клера чуть позади.
— Она отравила нас! — крикнула Клера вслед Ноне, когда они поднимались наверх. — Эта сука отравила нас.
— Она сказала, что сделает что-нибудь новое, пока мы все будем готовиться к ковке. — Нона не могла заткнуть себе рот, даже когда бежала. Она оглянулась, опасаясь погони, чувствуя себя уязвимой, как никогда.
Нона выбежала с лестницы на дневной свет, яркий красный свет солнца после заполненной тенями пещеры. Клера натолкнулась на нее с разбега, развернувшись от столкновения и подпрыгнула, чтобы удержать равновесие. Они оказались лицом друг к другу, в десяти ярдах вглубь двора, который был пуст, если не считать Сестры Швабры, идущей из прачечной.
— Почему...
— Нет! Я метну ее тебе в глаз! — Рука Клеры вынырнула из ее рясы, сжимая метательную звезду — не пятиконечную, подобную которой можно найти на складах Меча, а меньшую четырехконечную модель.
— Где ты это взяла? — Нона ничего не могла с собой поделать. Кроме того, Клера не бросила бы его в нее.
Рот Клеры дернулся, губы скривились: «Партнис!» — Она выкрикнула это слово.
— Почему...
— Что...
Обе девочки начали было задавать вопросы, но, зная, что им придется отвечать друг другу, прервались, развернулись и побежали в противоположные стороны, Клера помчалась со всех ног, Нона с трудом заковыляла, боль пульсировала в ней.
Нону вырвало еще до того, как она добралась до края монастыря, но прошел еще час, прежде чем горечь покинула ее рот и она снова могла лгать.
— Я вовсе не чудовище. — Эти слова показались ее языку приторно-сладкими.
Она встретила Клеру, удрученно стоявшую у ворот в пещеры Отравительницы и пытавшуюся набраться храбрости, чтобы спуститься вниз. Двор был пуст, остальные послушницы гуляли по аркаде или все еще сидели за вечерней трапезой.
Нона присоединилась к ней, все еще страдая от боли, но уже способная ходить, не сгибаясь.
— Откуда у тебя эта метательная звезда? Зачем она тебе понадобилась?
— Я же сказала тебе. — Клера сжала губы и сердито нахмурилась. — Мне ее дал Партнис Рив. Он хочет, чтобы я билась у него. Мой отец сказал ему, что я не возьму красный, когда закончу здесь. — Она облизала зубы, морщась от какого-то слишком сильного запаха. — В любом случае… почему твоя мать продала тебя?
Нона повернулась к приоткрытым воротам.
— Давай покончим с этим. — Она пошла впереди, Клера последовала за ней.
Сестра Яблоко сидела за своим столом и читала свиток, комната для занятий вернулась к своему обычному виду.
— Послушница Клера, послушница Нона, как хорошо, что вы вернулись. — Она положила свою палочку-указку, тонкий кусок металл-ивы, поверх свитка, чтобы отметить место. — Я только что читала о сладком
