туловище командора Тальвады.
Данан, дрожа, зажмурилась. Она сотрясалась всем телом и только повторяла:
— Нет! Нет!! НЕТ!!!
— Глупая.
— Их не так много! — сказала чародейка. — Послушай же! Их не так и много тут спряталось! Мы перережем их и выберемся. И клянусь, я отхлещу тебя по щекам, Тальвада Тилелейт! — пригрозила Данан.
«Очень глупая»
— Подними лук, Данан, — чуточку тверже сказала Тальвада. Посмотрела на свои руки, и, видимо, от последнего осознанного усилия у нее снова выплелись теневые когтистые лапы с сокрушительной мощью — в каждой.
Исчадия ускорились, их отделяло от пятачка, где стояли женщины, всего несколько метров.
— Я плохо стреляю… — выдавила Данан из последних сил.
— Ничего, — шепнула Тальвада. — Я буду близко. Ты не сможешь промахнуться.
— Тальва…
Зов потонул в кишении. Спустя мгновение в то место, где только что находилась эльфийка, прыгнуло отвратительное человекоподобное создание — с редкими, клыкообразными зубами, вооруженное топором. Морды — иной раз почти человеческая, только обезображенная змеиным носом, огромными глазами или выдранной нижней челюстью, а порой почти орочья — круглая, клыкастая, с острыми ушами. То, что составляло доспех этих тварей, почти сливалось с телом.
Тальвада посторонилась совсем немного, а когда чудовище приземлилось после прыжка, когтистой лапой проломила его лысую, покрытую коростой голову. Остальные исчадия, сколько их было, бросились за первым смертником. Они были решительны и бездумны, их вел голод.
— Давай же, Данан! — крикнула Тальвада, разнося черепа исчадий голыми руками. Воистину голыми, ибо даже кожи у них не было. — Ну! Подними этот чертов лук!
Данан все еще отказывалась, наблюдая, как мечется эльфийка с неестественными для обычного тела скоростью и мощью. К ней, чародейке, исчадия даже не подползали. Зачем им то, что лишь немного пахнет силой архонта, если здесь есть ее полноценный источник?
Сквозь гомон битвы Данан расслышала, как приближаются члены их отряда. Они уже недалеко от входа. Точно, Рендел и Анси — смотрители, они чуют и перемещение исчадий, и движение Пустоты. Разумеется, они не могли пропустить подобный всплеск.
— Да неужели же ты такая же трусиха, как Ред?! Или ты у него научилась пасовать перед трудностями, а?! — гаркнула Тальвада с тяжелой одышкой. Драгоценная выносливость покидала ее.
«Такая же трусиха, как Ред» — мысленно повторила Данан.
Как Ред. Редгар Тысячи Битв. Храбрейший человек на ее памяти…
До Данан, наконец, дошло. Тальвада частенько говорила, что Редгар трус, да и сам покойный командор вспоминал нелестные отзывы эльфийки. За время знакомства чародейка так и не смогла выпытать, с чего Тальвада решила причислить Реда к слабохарактерным. Он ведь был и смел, и силен, и верен долгу! Так почему…
А вот почему.
Редгар был первым, кого Тальвада попросила о смерти.
Имела право, потому что Ред был ей должен, как минимум, жизнь. Ведь именно Тальвада когда-то подобрала брошенного в подземельях на съедение тварям юнца-головореза из Берегового Братства и призвала в ряды Смотрителей Пустоты.
И Ред отказал ей.
Как наверное, на его месте, отказал — не смог — бы всякий.
Тальвада пропустила удар. Лишь наполовину сознательные, но куда больше повинующиеся инстинкту, исчадия окружали эльфийку. Один из монстров улучил момент, чтобы вонзить ей в живот старый ржавеющий кинжал. Тальвада заметила поздно — увернуться до конца не получилось.
«Он отказал ей» — билось в мозгу чародейки.
Отказал в милосердии.
Тальвада одолела еще одну тварь. Но следующая тяжелым молотом обрушилась ей на левое плечо, и то осыпалось сумрачной пылью, словно старая голяшка, давно сгоревшая в костре.
Отказал в чести умереть от руки брата, оставив участь погибать в лапах тех, на борьбу с которыми Тальвада отдала по-эльфийски долгую жизнь.
Данан перешагнула лук и колчан.
— ДАНАН! Я ПРОШУ ТЕБЯ! ЛУК! — проорала Тальвада одновременно с тем, как из прохода за спиной Данан раздался топот мужских ног и испуганное:
— КОМАНДОР!
— ДАН… — начала Тальвада, и замолчала, увидев, как совсем рядом с ней распалось исчадие Пустоты, разрубленное надвое духовным клинком рыцаря-чародея. Потом еще одно и еще. Тальвада в смешанных чувствах вернулась к борьбе. Осталось ведь — всего ничего, верно?
Провернувшись, Данан снесла голову последнему из нападавших, выросла прямо перед Тальвадой, поймала за шею и притянула к себе. Эльфийка вытаращилась, словно не понимая, что случилось. Посмотрела вниз. Духовный меч прямо внутри нее уменьшился, став кинжалом. Тальвада выдохнула, ее плечи опали, а сама женщина подняла голову и взглянула на чародейку.
Данан не отводила глаз от командора Ирэтвендиля. Она видела ее лицо целиком лишь однажды. Но, как выяснилось, запомнила в деталях на всю жизнь. У эльфийки не было левой щеки. Покореженная скуловая кость все так же торчала наружу неровными мелкими углами и сколами, разве что теперь немного осыпалась по нижнему краю и стала еще меньше. Сквозь прорехи в ней Данан видела, на что крепится помутневший снизу и все еще мерцающий серебристым глаз. В челюсти стало больше пробоин, нижняя крошилась. В просвете виднелся почерневший язык и вихлявшаяся непонятно на чем — трахея. А сбоку, увидела Данан, крупной вмятиной прогнулся висок.
Данан перевела взгляд на единственный глаз эльфийки, который еще наверняка видел. Тальвада, наблюдая за чародейкой улыбнулась.
— Я же говорила, — шепнула Данан едва слышным, севшим голосом, — я ужасно стреляю из лука.
Тальвада приподняла правую руку, чтобы коснуться лица чародейки. Кое-как дотянулась до одежды на груди и смирилась: дальше — уже никак.
Клинок в пальцах Данан исчез, и она подхватила дрожащими руками измученное оседающее тело.
— До… тех пор… — едва слышно выдохнула женщина, — пока не взойдет… и… не падет девятый… из девяти, — Тальвада сделала несколько движение губами, словно пыталась сказать что-то еще, но никак не получалось, — са…мое…главн… главно…е…
— Это Смотрители Пустоты, — так же тихо и непреклонно помогла Данан, ощутив вместе с последним своим словом последний выдох Тальвады Тилелейт.
Пепел эльфийского тела осыпался в руках Теганы на пол. Самой последней, опадая, развеялась улыбка.
Данан застыла, обнимая воздух, и не веря, что на этом — все…
— Дан, — первым осмелился Хольфстенн, убирая секиру и делая шаг к женщине.
— Командор, — позвал Рендел, присоединяясь.
Обессиленная, Данан замерла, лишь изредка утирая лицо предплечьями. Она поднялась, когда Хольфстенн подставил свое плечо и такие надежные руки друга. Посмотрела на гнома без всякого выражения вообще, а он на нее — с ужасом, ибо в последний раз видел ее такой в ночь, когда закончилась Пагуба.
Ночь, когда она самонадеянно бросила Темному архонту, что удержит всю Пустоту, которую изымет из него Увяданием.
