Оставив дочь на попечение Элены и, чтобы не скучала, дав ей небольшое задание по степеням защиты (девушка встретила его кислой улыбкой, заранее предчувствуя неприятные ощущения, которые вызовет проверка со стороны строгого учителя), герцог куда-то ушел, прихватив с собой Эведера.
— Ну и вид у Вас! — хихикнула Элена. — Советник донимает? Но это он не со зла, он Вас любит.
— С чего Вы взяли?
— Хотя бы с того, что разрешает сидеть в своем кабинете и заботиться о Вашем образовании. Честно говоря, я не помню, когда он в последний раз кого-то учил.
Зара кивнула и погрузилась в мир ментальной магии.
Секретарь ушла, оставила ее в одиночестве созерцать идеальный порядок на столе герцога.
Честно прозанимавшись с полчаса, девушка решила сделать перерыв и, воспользовавшись случаем, детально осмотреть кабинет. Детально не получилась — на всех ящиках стола и секретера были установлены невидимые магические замки, а на книжной полке не оказалось ни одной книги, которую она смогла бы открыть. Пришлось довольствоваться видом из окна — красивый, кстати, на зелень сада, наверное, на психику благоприятно действует.
К нелюбимой защите возвращаться не хотелось, и Зара осторожно уселась в кресло отца, на миг представив себя хозяйкой этого кабинета. А что, всякое может случиться? Госпожа Советница — это звучит!
Да, в таком кресле и за таким столом ощущаешь себя важной персоной, смотришь на всех издалека и свысока.
Взгляд лениво скользнул по бумагам, недописанному письму — что-то о каких-то затратах, ничего интересного.
— Примерила на себя мое место?
Зара вздрогнула и быстро вскочила на ноги. Надо же, как тихо он вошел, она и не заметила!
— Зара, у меня важное совещание, переберись в приемную.
Девушка кивнула и покорно вышла за дверь, мельком взглянув на четырех людей, скрывшихся в недрах отцовского кабинета.
Элена приготовила мятный чай, и стало вовсе не до занятий. Эта женщина умела найти подход к сердцу любого, невольно начинаешь воспринимать ее как подругу, с удовольствием беседуешь, делишься своими мыслями — легко и необременительно.
Когда четверка покинула святую святых, девушка все еще болтали о разных мелочах из светской жизни Айши, перемывая косточки очередной жертве.
Зара сидела спиной к двери в приемную, поэтому не видела, кто туда вошел, но резко изменившемуся выражению лица Элены поняла, что лучше бы этих посетителей не было.
Секретарь умолкла на полу слове и что-то беззвучно прошептала, девушке показалась, что она воспользовалась ментальной магией.
Заинтригованная, Зара обернулась и заметила консулов в сопровождении гвардейского офицера. В руках у одного из консулов была какая-то бумага с гербовой печатью.
Инстинктивно почувствовав опасность, девушка поднялась, не сводя пристального взгляда с вооруженного человека. Глаза ее стремительно темнели, готовую в любую минуту наполниться силой э-эрри.
— Гости, значит, Элена. И все трое! — на пороге кабинета возникла фигура Рэнальда Рандрина. Сосредоточен и максимально собран, как зверь перед прыжком. — Что это у Вас в руках, Джеральдин, не цепляйтесь за эту бумажку, как за последнюю надежду!
Джеральдин испуганно отступил назад, сунув свиток одному из товарищей. Тот оказался храбрее: выдержал тяжелый взгляд герцога и развернул бумагу.
— Рэнальд Хеброн Рандрин, именем Консулата и Совета Вы отстраняетесь от должности Советника.
— Именем Совета, значит? — Рандрин прищурился. — Что-то я не помню, чтобы по этому пункту голосовали. Подделали подписи или запугали?
— Герцог, как Вы смеете обвинять нас в подобном преступлении! — гневно отреагировал на его слова зачитывавший указ консул.
— А меня-то вы в чем обвиняете? В том, что я не позволил развалить государство, пойдя на поводу вашего скудоумия? Решили отомстить? Что ж, сначала поглядим, что вы там принесли. Указ, Теодор! — это не было просьбой, это был приказ.
Гордо вскинув голову, консул передал ему бумагу. Рандрин пробежал ее глазами и усмехнулся:
— Как я и думал: нелегитимен. Решением Совета тут и не пахло.
Едва различимая вспышка — и вместо указа осталась кучка пепла.
— Это возмутительно, какое неуважение к власти! — вскрикнул Джеральдин. — Если Вы не хотите по-хорошему, тогда мы будем вынуждены силой…
Он не договорил, вместе с другими консулами вдруг резко отпрянув назад, оставив на передней линии обороны гвардейского офицера.
Глаза Рэнальда Хеброна Рандрина были иссиня-черными, губы плотно сжаты, между пальцами рук поигрывают голубые искры.
— Что Вы стоите, сеньор Гарет, действуйте!
Офицер нерешительно шагнул вперед, взялся за эфес меча — и тут же отлетел к стене. Все произошло так быстро и стремительно, что даже Зара не успела заметить.
— Стража! — громко крикнул Теодор.
— Хорошо, господа, только не говорите потом, что не повинны в пролитии крови, — медленно произнес герцог, мгновенно сменив человеческий облик на обличие э-эрри.
Элена испуганно пискнула и поспешила укрыться под столом. Эведер, на минуту высунувшийся из своей комнаты, поспешил тут же захлопнуть дверь.
Консулы замерли с выпученными от страха глазами; признаться, Заре тоже стало не по себе. Крылья у отца огромные, один удар такого — и сломанная шея обеспечена. Перьев меньше, чем у нее, зато когти длиннее и острее, будто кинжалы. В раскрытом виде они производят неизгладимое впечатление и напоминают о собственной смертности.
Волна ледяного холода накрыла прибежавших на подмогу солдат и вымела их в общий холл, закружила под потолком, сдавила в своих объятиях и швырнула на пол.
Поднявшийся, было, на ноги офицер пронзительно вскрикнул, дернулся в судороге, безвольно сполз по стене, словно тряпичная кукла, и затих с неподвижными стеклянными глазами.
Оставшись один на один с разъяренным герцогом, консулы задумались о спасении собственной жизни, забормотали о том, что они погорячились, что это была всего лишь шутка. Рандрин их не слушал, по очереди ловил взгляд, наполнял глаза синевой грозового неба и безжалостно вышвыривал за дверь. Последним туда полетело обмякшее тело гвардейского офицера.
Убрав крылья, но все еще в облике э-эрри, герцог на пару минут покинул свою приемную, оставив после себя морозный шлейф, обжигающий щеки.
Зара ожидала услышать громкие крики — но нет, тишина. Гробовая тишина. Она боялась выглянуть и посмотреть, что там твориться: взгляд отца таил в себе смертельную опасность.
Наконец Рандрин вернулся, окинул антрацитовыми глазами, все еще хранившими следы звериной сущности, хоть уже и человеческими по форме и воздействию, колоритную парочку на фоне стола и устало приказал:
