Но голова болела. Без надрыва, конечно, но все же болела. Еще год назад Сони плевал бы на них, как с моста в Сарагин. Это проклятые гвардейцы напомнили ему, что такое надежда, доверие и, побери ее Бездна, привязанность. Похороненные глубоко в душе чувства вспыхнули так стремительно, как будто все пятнадцать лет только и ждали, чтобы вернуться. Возможно, так оно и было. Но смутное беспокойство, похоже, поселилось в глубине его сердца навсегда.
К этому беспокойству примешивался страх - наверное, самое знакомое чувство из всех, что Сони испытывал в последние дни. Он совершил ужасную вещь, выпустив када-ра, и не может быть, чтобы гвардейцы, невзирая на обещание Калена, сохранили этот секрет. Пыток или избиений Сони не особенно боялся - к этой малоприятной штуке каждый вор должен быть готов изначально. Но видение того, как ему придется отвечать перед Танель за Кьёра, было достойно самого леденящего ночного кошмара.
Он поерзал по сену, пытаясь найти более удобную позу. Нет, все-таки что-то не то. Дело не в дурацких переживаниях, а в чем-то, что его инстинкты заметили, а сам Сони - нет. Он сел и напряг чувства, выискивая причину тревоги. Животные не волновались, спутники дремали каждый в своем углу. Ну-ка, а на месте ли товарищи?
Танель спала в доме - хозяева предоставили ей постель там, испугавшись, что она невзначай снесет коровник своими необъятными бедрами. Похрапывание Тиша и Шен было слышно отчетливо. Дьерд сладко посапывал рядом, норовя уткнуться носом в руку Сони. Наверное, ему снилась его подружка из Серебряных Прудов. Калена не было - он заменил рыжего мага на ночном дежурстве, решив отстоять бдение у тела Кьёра.
Это был еще один повод мучиться бессонницей. Благодаря заботе Шен Калену становилось все лучше. Кьёру, наоборот, все хуже. Тем, кто пострадал от Детей Ночи, помочь было нельзя. Они чахли день ото дня, и притирки, припарки, секретные бабушкины рецепты, которыми люди в отчаянии делились друг с другом, могли лишь ненадолго вернуть краски бледным лицам жертв када-ра. Они не принимали пищу, водой захлебывались, если она не вытекала изо рта, и целыми днями смотрели в пустоту или спали, а потом тихо, без единого звука, умирали от истощения - кто-то раньше, кто-то позже. Кьёр продержался до сегодняшнего вечера.
Хотя Танель и должна была знать, что это так или иначе произойдет, у нее случилась истерика. Гвардейцы собрали погребальный костер, но сжечь его до темноты не успели. Чтобы душа Кьёра точно попала на Небеса, нужно было ждать утра. Обычай требовал, чтобы у мертвеца кто-то отстоял бдение, и сделать это вызвался Кален. Истерзанную горем Танель отправили спать, хотя из дома все равно доносился плач.
Кьёра положили на подготовленный костер недалеко от коровника и накрыли белой тканью. Кален сидел - в особых ситуациях позволялось не стоять, а сидеть - возле него, укрытый шкурами. Хозяева принесли ему еще пару теплых шерстяных покрывал, чтобы он точно не замерз, а может быть, и поспал. Однако Сони был уверен, что Кален не сомкнет глаз. Он наверняка бы и простоял всю ночь, если бы был здоров. Находясь под его стражей, можно было не волноваться и спокойно спать.
Однако Сони продолжал ворочаться, пока не понял, что забыл про Виньеса. Приподняв голову, он поискал лорда, который ложился за Дьердом, у лестницы на сенник.
Конечно же, пусто.
Подсчитав время, которое, по его прикидкам, отсутствовал Виньес, Сони выругался. Если маг и пошел в нужник, то, наверное, провалился туда по самую шею. Как Сони вообще мог забыть про эту занозу в заднице? Их отношения в последние дни стали напряженными, как тетива на луке, готовящемся выпустить стрелу. До сих пор Сони и не подозревал, как умело Кален разводит их в разные стороны, предотвращая столкновения. Конфликты не возникали и сейчас, в первую очередь потому, что и Сони, и Виньес старательно их избегали, прикусывая свои слишком длинные языки. Но укор из взгляда лорда никуда не исчез.
Что бы там Кален ни рассказывал про равенство, Виньес в иерархии отряда стоял вторым после него, и от него зависели почти все решения, принимаемые, пока командир лежал в горячке. Если подумать, от него всегда зависело многое, ведь Кален часто с ним советовался. Теперь Сони многократно жалел о той драке, которую они устроили в Аримине. Если бы он не сорвался... Виньес мог отыграться на нем сполна, но, к его чести, лорд не был мелочным. Это не значило, что он не приберегает месть для исключительного события.
Размышляя об этом, Сони занервничал. Он не раз на собственной шкуре испробовал месть, которую лелеяли годами. Да и сам, если уж начистоту, припоминал кое-кому прегрешения. Преступники вообще обидчивы и злопамятны, свары в их среде бурлят постоянно, и это была одна из тех причин, почему Сони предпочитал работать в одиночку. Если ты в банде, то кто-то обязательно за что-нибудь таит на тебя зло. Без вариантов. Оставалось лишь ждать, когда злой умысел проявится.
И именно этого делать Сони не собирался. Сидеть сложа ручки, пока кто-то строит против него козни? Ага, конечно. Нет уж. Сони любил контролировать свою жизнь. Если удар нельзя предотвратить, то к нему можно подготовиться. По крайней мере, будет не так больно.
Он аккуратно вытащил локоть из-под Дьерда, который снова ткнулся в него лбом, и полез вниз. Сено шуршало под ним, но Сони не особенно из-за этого переживал. Если кто-то услышит, можно сказать, что ты идешь облегчиться. А вот если ты из кожи вон лезешь, чтобы не шуметь, это уже подозрительно.
Вроде никто не проснулся. Прекрасно. Теперь следовало двигаться по-настоящему бесшумно.
Внизу Виньеса не было. Сони прокрался мимо обманчиво уютных коров (животные - твари хитрые, только расслабься рядом с ними, они обязательно сделают какую-нибудь пакость) и приоткрыл дверь сарая. Тишина, пустота. Сони съежился и обхватил себя руками, словно ему было холодно спросонья, и посеменил к нужнику, однако остановился на пoлдoроги. С той стороны двора, где хозяева огородили место для погребальных костров, раздавались два голоса. Виньес беседовал с Каленом.
Пару мгновений Сони думал о том, что все в порядке и можно идти спать. Однако осторожность - ему нравилось называть это так - пересилила. Не то чтобы он не доверял гвардейцам, но тот момент, когда ты слепо полагаешься на человека, становится первым шагом к гибели.
На всякий случай - вдруг его заметили - он сделал в отхожем месте свои дела, а затем вернулся к коровнику. Вместо того чтобы пойти внутрь, Сони проскользнул между постройками и стал красться к погребальному костру, прячась в тени высокого забора. За амбаром пришлось остановиться, иначе его могли обнаружить. Сони опустился на корточки и прислушался к разговору гвардейцев.
