Он испытал большое облегчение, услышав топот копыт и сердитое фырканье какого-то травоядного. Однако, когда зверь возник перед ним в лунном свете, энтузиазм Иеро слегка приугас.
Судя по форме головы, это был огромный бык. Над глубоко посаженными крохотными глазками выдавались два длинных прямых рога — мощное, смертоносное оружие; кроме того, на широкой морде торчал третий, разветвлявшийся посередине и выглядевший весьма зловеще. Иир'ова гнали разъяренного зверя к священнику, и на миг его охватило удивление — как ночные охотники, при всей их стремительности, ухитрялись избегать смертельных ударов страшных рогов? В следующую секунду ему стало не до раздумий; огромный бык очутился прямо перед ним. Нанести удар в этот толстый, увенчанный рогами череп было бы самоубийством; он швырнул копье в широкую грудь зверя и отскочил в сторону, выхватив меч.
Лезвие копья погрузилось в мохнатую тушу, на мгновение остановив чудовище. В тот же миг Иеро с трех ярдов метнул свой клинок, целясь в налитый кровью, выпученный глаз животного. Лезвие вошло по рукоять. Взревев в последний раз, бык рухнул на землю под аккомпанемент диких воплей охотников; мозг его был пронзен насквозь. Внезапно Иеро почувствовал, что у него дрожат колени.
Когда он вытащил меч и осмотрел морду животного, его ноги совсем ослабли. Глазницу окружала мощная черепная кость; если бы удар пришелся в сторону, клинок отскочил бы, оставив лишь царапину на толстой шкуре. На миг прикрыв глаза, Иеро вознес благодарность Создателю за добрый бросок.
«Ты ловко управился с четырехрогим, — пришла одобрительная мысль Б'ургха. — Никто даже не успел помочь. — Он сделал паузу и добавил: — Мы любим охотиться на него… бывает, ему достается сам охотник. Этот рогач не боится хорошей схватки».
С витиеватой вежливостью Иеро принес благодарность за предоставленную честь и отличное развлечение. Не стоило показывать, что он чувствовал сейчас на самом деле.
Хопперы, отборные скакуны королевской гвардии, очень устали. Весь этот бесконечный день они носились вслед за своей владычицей с одного края поля битвы на другой. Принцесса поспевала всюду; ее золоченые доспехи и яркий плюмаж сверкали то перед шеренгами копьеносцев в прочных тяжелых доспехах, нуждавшихся в королевском ободрении, то впереди лавины атакующих всадников. Ее видели в каждом месте, где дело принимало тяжелый оборот, и, вдохновленные ее присутствием, воины Д'Алви бились насмерть.
Бой тем не менее был проигран: враг обошел королевскую армию с флангов, подавил численным превосходством, и войска Д'Алви отступили. Мятежный герцог Амибал Аэо или один из его советников оказались неплохими стратегами, и силы неприятеля двигались вперед гораздо быстрее, чем рассчитывали Лучар и король, ее отец. К тому же хитрый Амибал использовал кое-какие неожиданные трюки, что говорило либо о его остром уме, либо о тайной поддержке Нечистого. Во всем этом ощущалась направляющая рука Джозато; однако, мрачно подумала Лучар, Амибал оказался его достойным учеником. Не успели отряды короля покинуть столицу, как ее потряс бунт нищих, воров и присоединившихся к ним недовольных лавочников. С восстанием быстро покончили, вздернув главарей у городских ворот, но это потребовало времени и сил. В результате, когда две армии встретились в двадцати милях к югу от столицы, королевские войска были уже измотаны уличными схватками и недосчитывались многих бойцов.
Амибал, который, надо отдать справедливость, оказался храбрым и решительным военачальником, привел не только бойцов своего герцогства, но и орды дикарей; некоторые принадлежали к неведомым и чудовищным расам. Особенным бедствием стали толпы маленьких бледнокожих человечков, выпускавших тучи отравленных стрел из луков и духовых трубок. Но было кое-что и похуже: колдуны Нечистого на этот раз пришли в открытую вместе с войском бунтовщиков. И на один фланг армии Д'Алви обрушились обезьяны, волосатые ревуны, в то время как яростно визжащие люди-крысы опустошали другой.
К тому же Амибал продвигался так быстро, что далеко не все части королевской армии успели вовремя добраться до города. Отряды му'аманов, лучших пехотинцев Д'Алви, вызванные с равнин запада, еще не подошли. Придут ли они позже? Не успели собраться ни деревенские ополченцы, ни рыбаки, обитающие на побережье Лантика, бойцы безжалостные и упорные; не было еще и частей, сосредоточенных на границах королевства.
Итак, в поле оказались только отряды, охранявшие столицу, да личные дружины верных королю нобилей, чьи владения располагались поблизости. Сражение было тяжелым. В один из моментов центр войск Д'Алви дрогнул под яростным натиском мятежников, и только неожиданный удар двух эскадронов графа Камила Гифтаха, подоспевших вовремя, спас армию от разгрома. Если у Лучар и имелись какие-либо сомнения насчет графа, упорно не отзывавшегося на королевские рескрипты, теперь они были рассеяны. Гифтах бился, словно дьявол, перед строем своих всадников и сумел отбросить пехоту противника.
Увы, этого оказалось недостаточно. Сплотив ряды, упрямо огрызаясь на вылазки врага, королевская армия откатилась обратно — не сломленная, но и не способная продолжать битву. Здесь не было выбора. Уже падала ночная тьма, и Лучар, вызвав к себе командиров, велела разместить войска на окраине столицы. Из отдаленных областей страны сообщений не поступало, и слухи о завтрашнем штурме поползли по притихшему городу. Солдаты, мрачные и усталые, в изнеможении падали на землю и засыпали; нигде не было слышно ни смеха, ни обычной болтовни.
Четыре молчаливые фигуры скорчились рядом с крохотным костром. Огонек пылал в углублении причудливо изогнутой ветви дерева, столь огромного, что его крона могла бы прикрыть целый городок. Чуть выше виднелась еще одна фигура — видимо, часовой. Далеко внизу, скрытое даже днем от солнечного света бесчисленными листьями, побегами и лианами, лежало ночное болото, почва которого породила этого древесного гиганта много веков назад.
Иеро совещался с М'рин, Б'ургхом и За'рикшем, сильным молодым воином. Ч'урш, другой молодой иир'ова, стоявший на страже, при желании мог присоединиться к их мысленной беседе. Обычно двое младших детей Ветра предпочитали молчать, когда говорили старшие, но иногда они с чем-нибудь не соглашались и имели право на то, чтобы их выслушали. Сейчас собеседники хранили ментальное молчание, вслушиваясь в звуки, которые издавала трясина в сотнях футов под ними.
Чудовищный рев раздался вдалеке, низкий, горловой, всколыхнувший насыщенный запахом цветущих деревьев воздух; мириады лесных шумов, шорохов и писков испуганно стихли при этом звуке.
«Что это, Иеро?» Б'ургх, как и все остальные, знал, что их новый друг умеет воспринимать мысли других созданий, тогда как ментальный дар иир'ова ограничивался только их соплеменниками.
Иеро, сосредоточившись, прикрыл глаза; над его головой покачивался и испускал чудесный аромат огромный цветок. Итак, еще один странный монстр, чей яростный рев на мгновение поколебал листву… Он расслабился и улыбнулся:
«Не знаю. Возможно, старый эливенер, один из моих друзей, о котором я вам рассказывал, встречал такого зверя. Он и его братья изучают все живое… все, что растет, двигается, дышит. Я не умею различать многих животных — тех, у кого крошечный вялый мозг. Может, это рептилия, вроде огромной ящерицы или змеи… Но думаю, этот зверь скорее похож на амфибию, на лягушку или саламандру. Мозгов у них еще меньше, чем у рептилий. Сейчас у меня возникло ощущение огромной и беспричинной злобы… Что-то подобное мне встречалось раньше — в Пайлуде, большом болоте на севере. Фроги, гигантские хищные жабы, с интеллектом столь ничтожным, что его нельзя определить. Во всяком случае, мне это оказалось не под силу».
«Фрог! Если это жаба, то она может прыгнуть сюда», — пришла мысль от Ч'урша.
«Тварь, наделавшая столько шума, слишком тяжела для высоких прыжков, — возразила М'рин. — Она только раскачает дерево. — Младшая невольно вздрогнула, свет заиграл на ее гладкой пятнистой шкурке. — Я рада, что мы путешествуем поверху и не спускаемся вниз, в эту гнилую мерзость…»
Иеро решил не упоминать о том, что фроги Пайлуда прыгают совсем неплохо. Он чувствовал, что монстр внизу принадлежал к иной породе — какая-то огромная ползающая тварь, копавшаяся в грязи и воде у подножия деревьев.
Маленький отряд уже две недели пробирался на север; последние дни их путь пролегал через болото. Джунгли, раскинувшиеся у подножий колоссальных деревьев, грозили опасностью днем и ночью, но, когда они наткнулись на трясины, стало ясным, что продолжать путь по земле нельзя. Следы, которые странники обнаружили по краю болот, отбили у них всякую охоту соваться вглубь. К тому же люди-кошки были равнинными охотниками и ничего не знали об этой бездонной чавкающей грязи и ее обитателях. Но гигантские деревья, тянувшиеся из болота с такой естественной простотой, словно темная вода у их корней являлась обычной почвой, подсказали путникам вполне логичное решение. Они пошли поверху. Конечно, это отнимало много времени, и иногда воздушная дорога, тянувшаяся по огромным ветвям, перевитым лианами, заводила в тупик и они были вынуждены возвращаться. Но Иеро знал, в какой стороне лежит его дом; внутренний компас лесного рейнджера работал безотказно. Кроме того, он мог наблюдать за солнечным диском, просвечивавшим сквозь листву, что тоже помогало выдерживать направление на север.
