Мы разбили лагерь в окрестностях Аварика. Подходы к лагерю защищали мощные леса и болота. По моему предложению Рикс разослал сеть патрулей, в задачу которых входило непрерывное слежение за передвижениями римлян. Как только вражеские фуражиры выезжали на поиски продовольствия, наша конница атаковала и уничтожала их. Цезарь начал рассылать сообщения эдуям и бойям с требованиями о поставках зерна. Но даже если бы его гонцы проскользнули мимо нас, это ничего бы не изменило. Эдуи больше не союзники Цезарю. Пока они выжидали, наблюдая за тем, как растет численность нашей армии, и пытаясь угадать, куда дует ветер. Ну а бойи никогда не были большим племенем, соответственно, и запасов больших не имели. Римляне изрядно похудели. Голод становился для них реальной угрозой.
— Я уже чувствую на губах вкус победы, — говорил мне Рикс. — Это лучше любого вина! Твой план сработал. Считай, мы уже победили Цезаря.
— Пока нет, — пытался я остудить его пыл. — План не сработал. Аварик стоит, и в нем есть все, что нужно римлянам.
— Да не возьмут они его никогда! — отмахивался Рикс. — Эта крепость защищена лучше, чем любая другая в Галлии. А римляне уже слабеют. У них просто не хватает еды. Вот пусть еще немного поголодают, потом обломают зубы об Аварик, тут-то мы их и уничтожим! — Он говорил это с такой уверенностью, словно действительно мог предвидеть будущее. Но Рикс не обладал даром пророчества. Он был только воином.
Ранняя весна принесла с собой долгие дожди, такие же мучительные, как недавние зимние шторма. Дождь барабанил по нашему шатру так, что не будь мы с Ханесом друидами, мучались бы головной болью.
Мне очень не хватало Бриги. А еще я думал о том, как затяжные дожди повлияют на наши виноградники. Был бы я дома, помог бы им...
Похоже, Цезарь не стал менять своих планов из-за погоды. Он готовился к штурму Аварика.
— Они его не возьмут, — уверенно заявлял Рикс. — Их же ветром шатает от голода!
А я подумал, что голод — хорошее подспорье штурму. Когда знаешь, что ждет тебя за стенами, силы прибывают.
Цезарь подтащил осадные башни к самым стенам Аварика. На рассвете Рикс с большим конным отрядом отправился вылавливать римских фуражиров. День выдался мглистым; небо затянули свинцовые облака, придавив все живое к земле. Римляне как-то вяло готовились к штурму. Когда Рикс не вернулся на закате, я решил, что он не захотел в темноте рисковать ногами коней, и остался ночевать где-то в лесу. А ночью Цезарь атаковал наш лагерь.
К счастью, врасплох он нас не застал. Дозорные вовремя предупредили нас, дав время укрыть фургоны в лесной чаще. Наши войска выдвинулись на возвышенность, почти полностью окруженную болотами. Когда на рассвете римляне вышли на прямую видимость с нами, Цезарь увидел смелых, свободных людей под открытым небом, свысока бросающих ему вызов. Ханес потом создаст балладу о наших воинах.
Позицию мы выбрали удачно. Правда, для этого мне пришлось потрудиться, уговаривая вождей одного за другим, причем так, чтобы каждый из них считал это своей собственной идеей. Рикс никому из них не доверял полностью, поэтому не стал никому передавать свои права командующего. Конечно, никто из нас не ожидал нападения римлян на лагерь; мы же думали, что они озабочены осадой крепости.
На этот раз мы перехитрили Цезаря. Заняв ключевую высоту, мы легко могли перебить римских солдат, если они сунутся к нам через болото. Римские офицеры быстро оценили наше преимущество, посовещались и скомандовали отход. Мы провожали их свистом и громкими криками!
Когда Рикс вернулся, мне, конечно, хотелось похвалиться этой небольшой победой, да только нам сразу стало не до похвальбы. Некоторые вожди, рвавшиеся подраться с римлянами, набросились на Рикса с упреками и обвинениями. Они считали, что мы допустили ошибку, отказавшись от сражения. А Рикс — предатель! Он увел с собой конницу, и никому не передал общее командование.
— Римляне появились, как только ты ушел! — вопили нарушители спокойствия. — Как будто так и было задумано! Ты думал, что Цезарь сделает тебя королем всей Галлии за то, что ты оставил нас без защиты?
Я видел, что Рикс взбешен, но держался он с показным равнодушием. Обращаясь к одному из крикунов, он холодно спросил:
— И что, по-твоему, наша конница должна была делать в болоте? Тонуть? Вам от наших всадников не было бы никакого толку, а вот мы зато прекрасно повеселились, разделавшись с отрядами римлян. А насчет командования... Среди вас нет ни одного, кто способен поставить интересы всей Галлии выше интересов своего племени. Ты говоришь, Цезарь даст мне власть? Когда от Цезаря останутся одни воспоминания, ты сам предложишь мне стать во главе Галлии, потому что это я, король арвернов, приведу вас к победе!
Он еще долго говорил, наглядно показав людям мелочность и вздорность любых обвинений. Он заставил их замолчать. Недовольные вожди с позором разошлись по своим кострам, и скоро оттуда понеслись песни о близкой победе над врагом.
Но я-то знал Рикса лучше всех и поэтому не мог удержаться от замечания:
— Ты же действительно хочешь больше, чем королевская власть в племени арвернов.
— А я и не отрицаю этого. Только получу я ее не из рук Цезаря! От него я ничего не хочу!
— А как насчет тех африканских кобыл, которых он послал тебе? Помнится, ты же оставил их у себя?
— Не путай лошадь с королевской властью! — раздраженно ответил Рикс. — Меня не купить даже огромным табуном, Айнвар! И ты это прекрасно знаешь.
Да. Я знал это. Но еще с тех пор, как мы были мальчишками, мне нравилось иногда поддразнивать его. Иногда наедине я даже называл его Царем воинов. Вот только глядя на него во главе первой в истории объединенной армии Галлии, такое прозвище уже не казалось мне шуткой.
В последнем рейде Рикс взял нескольких пленных из отряда фуражиров. Он вывел их перед всеми своими людьми и заставил рассказать о голоде и лишениях в римском лагере, о тех причинах, по которым они погнались за бездомной коровой и охотились на отбившегося от стада барана.
Когда рассказ закончился, Рикс громко прокомментировал:
— Вот! Кое-кто обвинял меня в предательстве; напомню, что это мой план: захватчики теряют силы, а нам это не
