– Что я буду делать потом? – повторила Кессаа. Что-то темное мелькнуло в глазах матери. Бывшая хозяйка храма Сето запнулась, но продолжила говорить:
– Все эти воины здесь, потому что верят: если ты выполнишь роль предсмертного слуги, тогда сила вернется к баль, и они смогут защитить свои земли.
– Почему ты с ними? – спросила Кессаа.
– Эмучи учил меня, – после паузы ответила Тини.
– Чему он научил тебя? – спросила дочь, пытаясь разглядеть темное в глазах матери. – Тому, как встретить смерть на арене Скира? Что он наколдовывал тебе перед смертью? О чем просил?
– Не говори о том, чего не понимаешь! Нельзя построить дом на противоположном краю пропасти, не построив мост через пропасть. Выполни обещанный Зиди долг, потом загадывай на будущее.
И вновь темное мелькнуло у нее в глазах.
– Почему ты раньше не сказала?
– Неужели ты не понимаешь? – усмехнулась Тини. – Ты была заложницей Ирунга, потому что он боялся меня. Каждая моя встреча с тобой обходилась мне очень дорого. Не могла я тебе ничего сказать.
Дорога через заснеженный лес к храму заняла больше двух дней. Трое воинов остались с Кессаа, один из которых казался самым щуплым из всех, но именно его девчонка выделила – то ли из-за шрама, то ли из-за того, что и остальные молча отдавали ему первенство. Кроме них еще была Тини и две ее помощницы, которые не только молчали, но даже лиц не показывали. Воины, хотя Тини называла их жрецами, прокладывали в глубоком снегу дорогу, Кессаа шла за ними, Тини и ее ведьмы замыкали путь.
Снег больше не шел, несколько раз между кронами деревьев даже появлялся холодный диск Аилле, но и за первый снегопад лес оказался засыпан до нижних ветвей. К счастью, сильных морозов так и не случилось, поэтому, когда жрец со шрамом уходил разведать дорогу, двое его братьев быстро возводили снежную стенку, рыли яму и устраивали бездымный, но жаркий костер. Кессаа смотрела, как и Тини и ведьмы без стеснения обнажают ноги и сушат обувь, и следовала их примеру. Иногда она пыталась собрать что-то внутри себя, чтобы почувствовать хотя бы осколки силы, которые не могли исчезнуть бесследно, но всякий раз ее останавливали боль в сердце и те слова, что произнес перед смертью Зиди. Она боялась их повторить даже про себя, но слышала всякий раз, когда вспоминала баль. А потом возвращался жрец и коротко сообщал новости. Новости были печальными. Из почти сотни воинов баль в живых осталось меньше пятидесяти. Первое время им удавалось безнаказанно нападать на отряды сайдов, но затем те слились. Воины Седда, Аруха и подошедшие стражники Ролла Рейду объединились, и получившийся отряд возглавил тан Креча.
– Вот и новый конг прорезался, – задумчиво проговорила Тини.
– Они движутся полосой вслед за нами, – мрачно бросил щуплый. – Гонят нас к храму. Не имеет смысла больше петлять. Завтра с утра мы будем на месте. Те воины, которых увел Ирунг, встали вдоль реки, что огибает холм Исс в двух лигах южнее. Еще немного, и круг замкнется. Оставшиеся воины тоже подойдут к храму.
– Чего они хотят? – спросила Кессаа.
– Чтобы ты нашла алтарь Исс. – Тини бросила веточку в костер. – Ирунг надеется захватить его. Для этого старый маг будет выжидать, когда ты совершишь обряд. Пока же никто, кроме тебя, не знает, где он.
– Они не сумеют не только подойти к храму, но даже начать поиски алтаря, – повысил голос щуплый. – Мы выполним обряд и получим нового жреца! И он остановит ненасытных сайдов! Они, как и раньше, побегут, объятые ужасом, вплоть до Дешты или еще дальше!
– Кто будет этим новым жрецом? – ровным голосом спросила Тини.
– Любой из учеников Эмучи! – торжественно произнес щуплый. – Я, кто-то из моих братьев, двое из которых здесь и двое охраняют пределы храма. Даже ты, пусть Эмучи и недолго учил тебя.
– Он не учил меня. – Тини задумалась. – Он разговаривал со мной. Я знаю обряд, брат. Муравьиного меда мало, предсмертного слуги мало, нужен еще и смертный выдох Эмучи на самом алтаре!
– Оставь эти мысли, Тини, – поморщился щуплый. – Эмучи никогда бы не оставил свой народ. Уже то, что он назначил предсмертного слугу, говорит о том, что он собирался исполнить обряд.
– Успокойся, брат, – холодно ответила жрица. – Не первый раз мы с тобой спорим об этом, не в первый раз не можем понять, отчего Эмучи не остановил Седда Креча, отчего позволил увезти и себя и алтарь из храма.
– Алтарь был ложным! – воскликнул щуплый.
– Зато Эмучи был настоящим! Ладно, слуга выполнит свой долг, а потом мы уйдем.
– Только если Эмучи не сделает тебя своей преемницей!
– Увидим, – усмехнулась Тини, пристально глядя на мерцающие угли.
Кессаа проснулась от холода. Костер почти прогорел, но Тини все так же продолжала смотреть на угли, не замечая, что они уже подернулись серым пеплом. Кессаа потянулась к куче валежника, бросила несколько ветвей в костер и, когда дерево занялось низким пламенем, спросила:
– Расскажи мне об этом алтаре Исс. Чего хотят Ирунг, Седд Креча, Арух?
– Седд Креча хочет стать конгом, – медленно заговорила Тини. – Ирунг хочет для Скира благоденствия и богатства еще больше, чем отомстить за своих сыновей. Кстати, теперь, когда в далекой степи серое пламя разгорается, именно Седд Креча мог бы спасти Скир. Он бешеный, но сильнее всех прочих.
– А Арух?
– Не знаю, – потянулась Тини. – Знаю только одно – Арух очень хочет казаться глупее, чем он есть на самом деле!
– И что же тогда они все делают в зимнем бальском лесу? – не поняла Кессаа.
– Ловят глупую девчонку и ее самонадеянную мать, которая убила их правителя, – рассмеялась Тини и добавила негромко: – Им нужен алтарь. Они хотят забрать в Скир алтарь Исс. Они хотят освободить Суррару, чтобы столкнуть ее силу с серыми и спасти Оветту.
– Это возможно? – спросила Кессаа.
– Все возможно, – откликнулась Тини. – Но не дело смертных расплетать узлы, завязанные богами. Алтарь ведь – это не камень. Они даже не смогут его уничтожить… сами. Они хотят его уничтожить и боятся. Они боятся Суррары не меньше, чем серых. Арух ведь должен был захватить алтарь и доставить его в Суррару! А потом сам испугался неведомого царства из-за пелены, хотя он плоть от плоти их магов. Кто его знает, возможно, он и теперь помнит о своей задаче?
– Почему это не камень? – нахмурилась Кессаа.
– Не камень, – кивнула Тини. – Эмучи говорил, что алтарь – это холодное пламя.
– Но откуда же он взялся? В свитках написано, что богиня Сето принесла на священном камне в жертву собственную дочь Исс, чтобы остановить злого бога Сурру, и его царство Суррару окружила пелена, непроходимая для магов.
