А все-таки это смешно — смотреть, как существа, изо всех сил не желающие допустить гибель своего мира, сами ее готовят, украшая помещение и… слава всем истинным Силам — пока не приглашают гостей. Правда, те приходят сами… хорошо, что не все. Хорошо.
Когда закрываешь глаза, легче увидеть мир. И не важно, насколько осмысленно, больно и глупо то, что в нем твориться. Мир, на бой за который я уже согласилась. И не время, да и нельзя, искать другие варианты. Хотя… Очень хотелось бы, в самом деле, взять Сиррина и Зенду, Аххи и Уккарона, даже Шаадана — и уйти, оставив их играть и умирать самостоятельно. В самом деле, вот он, искус…
Но его голос привычно врывается в сознание, и сил думать о чем-то кроме просто не остается. Его голос — это ответ на четыре пятых вопросов и сомнений. А то, что осталось… что ж, пусть остается. Даже такие вещи иногда спасают жизнь.
Я жду. Сказанного и не сказанного достаточно для удара. Если мне повезет, вязь слов превратиться в плеть. И тогда, когда он будет убивать меня, может быть, кто-то успеет убить его.
— Дарра, — голос Аххи тих и грустен. — Эх, Дарра… Вот ведь оно как…
— Что у тебя случилось? — спрашиваю я.
— То же, что и всегда, — качает он головой. — Нет, ну нельзя же так, нельзя и все тут!
— Нельзя, — соглашаюсь я не спросив, с чем именно.
— То-то и оно… — сердито вздыхает он и садиться рядом. Серый дым из старой, надбитой трубки вплетается в небо, и какое-то время Аххи зачаровано наблюдает за его полетом, а потом продолжает. — Дети, право слово. Взрослые любители глупых сказок. Придумали себе Апостола, понимаешь, нафаршировали его своей верой, страхами и прочей гадостью…
— Ты ведь знаешь, что Анналы — это не сказка.
— Ну и что с того? Нет, ты мне скажи! Они же… дураки эти и в самом деле слепят из него самого что ни на есть апостолообразного Разрушителя, чтоб им всем…
— Разница между слепить и увидеть…
— Знаю, не велика. Но… они же просто заставят его таким стать, они… Они не оставят ему и намека на возможность другого выхода из ситуации, понимаешь?
— Понимаю, — соглашаюсь я. — Вот только плохой из него выйдет Разрушитель.
— Плохой, хороший… К чему все это? С такими вещами не играют, а они…
— Они верят, Аххи.
— Верят…Не будем об этом, Дарра.
— Не будем. Как дела на Железном хребте?
— Идут, — не сдерживает он улыбки. — Со мной, как и без меня…
— Они сами не знают, сколько построили на твоей Силе.
— Построили, Дарра. Уже.
— Не грусти. Зачем? Если это будет бой, пусть и последний, он должен быть красив и весел.
— Ты всегда умела утешать… Но знаешь что? Я вот все боюсь, а что, если его не будет?
— То есть?
— Вместо того, чтобы ломать Границы, он просто подождет, периодически постоянно подсовывая очередную гадость. А они в это время весело друг друга перебьют.
— Ты… несколько преувеличиваешь свойственную им склонность к суициду, — улыбнулась я. — Да и гадости скорее сплотят, чем наоборот.
— Ага, как же… Дарра, они слушают, это факт. Но знала бы ты разницу между тем, что они слушают, и тем, что слышат! Про понимают я вообще молчу…
— Из тебя вышел бы прекрасный правитель, Аххи.
— И паршивый бог. Знаю.
— Нет, я не то хотела сказать… Ты не обижаешься на меня?
— За что?
— За то, что я отдала ключ Сиррину.
— Дарра, я не собираюсь уходить. Да и он ведь тоже не ушел.
— Тогда зачем же просил? Ведь не мог не знать, чего стоит такая игрушка…
— Не знаю. Спроси его. Или просто подожди и посмотри, что будет.
— Мерзкий совет.
— Какой есть.
— Зачем ты пришел, Аххи? Ведь не просто же поговорить?
— И это тоже. Но… ты права.
— Тогда…
— Я пришел одолжить у тебя Силу.
— Аххи, мне нечего отдавать.
— Ты же наскребла на ключ для Сиррина.
— Вот ты о чем… — Зенда. Теперь он. Кажется, скоро пора ждать Шаадана. Или он не унизиться? До чего же обидно… — Я еще долго буду расплачиваться за этот подарок. И поэтому вдвойне обидно, что он остался невостребованным.
— Дарра, ты единственная, кто еще более ли менее что-то может. Ну что тебе стоит…
Да уж, действительно, что? Еще пару десятков идиотов, которых я даже не убью своими руками — а просто помогу? Глотать каждую каплю, так или иначе попадающую на дороги? Почему бы и нет? Или… почему бы и да?
— Зачем?
— Дарра, каждый хочет жить.
— Несомненно. Но ведь жил же ты как-то без моей Силы. А это не товар, и ты должен знать. Что могла, то дала, просить же большего… Зачем тебе моя Сила, Аххи?
— Построить стену.
— Бред. Это не поможет да и не изменит… пожалуй, таки ничего.
— Ты не поняла. Я хочу замкнуть кольцо.
— Мир-в-мире? С ограниченным доступом или полной изоляцией?
— С полной. Хватит с меня всего… этого. Пусть себе… где хотят, как хотят…
— Аххи, это же не выход. Ведь кольцо в любом случае часть мира, и случись что-нибудь с ним…
— Так то ж если случиться. Да и когда… А сейчас — это просто невыносимо.
Еще один вариант выхода. Или только ухода?
— Прости, Аххи.
— Нет?
— Нет.
И я даже не пыталась объяснить, что действительно не могу, что такая изоляция только добавит количество гадостей, которые все равно, так или иначе будут пробираться через кольцо, а средства справиться с ними наверняка останутся за пределами этого мира-в-мире, что… Главным было не это. А банальное не хочу. Чтобы Аххи уходил. Чтобы другие пробовали использовать тот же заведомо проигрышный вариант, который, как ни крути, а таки оттянет агонию, но… просто глупо тратить на это Силу. Тем более Силу, которую я просто не успею восстановить.
— Ну и ладно, — неожиданно спокойно ответил Аххи, будто бы другого ответа и не ожидал.
Интересно, сколько еще вариантов мы перепробуем?
Боль касается кожи легко и бережно, как порыв ветра, как… Боль и кровь. Причины Силы. Причины… К ним нельзя привыкнуть, как ни старайся, с ними не получается смириться.
Он стучит в двери. Я слышу, как содрогаются от его стука стены мира. Аххи ошибался. Он не будет ждать, пока многочисленные Тьмы будут ломать этот мир, пока Светлые и Темные всех путей и народов будут делить его рваные, окровавленные ошметки, забывая о том, что грядет, отвлекаясь на него, когда уже нельзя не заметить, чтобы тут же снова ввязаться в драку… Он не будет ждать. Он не видит смысла. Может быть, он прав, но я боюсь его правды. Боль… это еще ничего. И даже с безумием можно пробовать играть, но он… Я зря начала отвечать. Потому что чем дальше, тем страшнее. Потому что… Я ловлю в его словах обрывки заклинаний, я не решаюсь верить и не верить, я… Я не соглашусь принять его, он это знает и продолжает. Вопрос «зачем» — жутенькая штука. Его нельзя задавать, на него нельзя отвлекаться. Сомнения убивают силу, а у меня ее не так много, чтобы… И бессмысленно спрашивать, что и для чего ему нужно. Это просто и это очевидно. И… он не уйдет.
