— И как же ты думаешь кто я? — Милена снова покраснела, Воронец ей нравился, и сердце в груди стучалось как ненормальное, ведь всего пару минут назад пожелала вот именно такого. Но нет, такого же просто быть не может, не бывает так.
— Дай подумаю, — Воронец потер лоб кулаком, изображая тяжкий мыслительный труд. — Купеческая дочь, — предположил он. — Хотя нет, для купеческой ты недостаточно полненькая. Может дочь богатого ремесленника? Хотя для этого у тебя руки слишком нежные, — он взял Милену за руку.
— Может княжеская? — не отнимая руки, хитро спросила Милена.
— Княжеская? Нет, — уверенно заявил Воронец. — Ты не можешь быть княжеской дочкой, ты для княжны слишком хороша, а вот служанкой при княжне вполне. Точно, ты одной из княжен служишь, и я даже знаю которой.
— Неужели? — широко раскрыла глаза Милена, изображая удивление, она едва сдерживалась, чтобы не засмеяться. — И которой?
— Милене Белогородской, — шепотом сообщил ей мужчина. — Ведь угадал?
— Ах, догадливый какой, — решила не открываться княжна, убирая руки Воронца со своей талии. — Ну а ты-то сам кто будешь?
— А ты угадай, — снова поймал девушку за руку Воронец.
— Дай подумаю, — Милена повторила недавнюю мыслительную позу мужчины. — Одет скромно, сапоги в грязи, оружие присутствует. Ты дружинник у Радомира или просто бродячий наемник. Угадала.
— Нет бы предположила, что я князь, — наигранно грустно вздохнул Воронец. — А сапоги грязные, так это я за твоим венком в воду лазил.
— Ты, князь? — Милена засмеялась. — И как же звать тебя, князь?
— Воронец. А тебя, красавица?
— Алена, — соврала Милена.
— Аленушка, имя то какое. Аленушка. Ну, так что, Аленушка, нужен тебе венок?
— Себе оставь, — фыркнула Милена.
— Ну вот, — Воронец расстроился.
— Ты чего? — удивилась девушка.
— Никто меня не любит, никто не целует, — стараясь не рассмеяться, ответил мужчина. — Вот даже ты не хочешь. Неужто я такой ужасный?
— Ты не ужасный вовсе, — принялась утешать его Милена. — Ты совсем не ужасный, даже наоборот. Только вот нахальный очень, — Милена в очередной раз освободилась из рук Воронца. — Если руки распускать не прекратишь, я тебе в лоб дам.
— Ты посмотри на нее, боевая какая, — рассмеялся Воронец, но девушку отпустил. — А скажи-ка мне, Аленушка, ты с подружкой твоей Варварой просто так венки в воду кинули или ворожили?
— Тебе-то что, — щеки у Милены снова вспыхнули.
— Значит, ворожили, — улыбнулся Воронец. — Занятно тогда получается.
— Что занятного? — не поняла Милена.
— Да так. А скажи, подружка твоя про приятеля моего ничего не говорила?
— Про Радомира? Нет, а с чего она про него говорить должна. А он что тебе приятель? Ты со всеми князьями так панибратски?
— А откуда ты знаешь что Радомир князь? — поинтересовался Воронец.
— Так служанка же я у княжны Милены, — ехидно напомнила девушка.
— А, точно, — стукнул себя по лбу Воронец. — А что, Радомир про Варвару что-то говорил? — в свою очередь поинтересовалась Милена.
— Это мне он Радомир, а тебе князь Радомир, — поправил Воронец. — Может, и говорил. Что, интересно? А что мне будет, если скажу? Поцелуешь?
— Шевелюра цела останется, — пообещала Милена. — Тоже мне целовальник нашелся.
— Ну что ты такая бука, Аленушка? — вздохнул Воронец. — Но то, что ты девушка серьезная, даже хорошо.
— Правда? А тебе-то что до моей серьезности?
— Так может я жениться на тебе хочу.
— Вот только увидел и сразу жениться? Не слишком же ты разборчив, князь Воронец.
— Я очень разборчив, милая, — приблизившись к девушке вплотную, тихо сказал мужчина. — А вот тебя увидел и понял, что такую всю жизнь искал. Венок, опять же твой ко мне приплыл, ну разве это не знак богов?
— Ну, ежели знак, ступай к князю меня сватать, — так же тихо ответила Милена.
— Почему к князю? — растерялся Воронец.
— Так я же его дочери служу, он за меня вроде как отвечает, — Милена тряхнула кудрями и гордо пошла прочь.
— Постой, — догнал ее Воронец. — Ты же не ответила мне, пойдешь ли за меня замуж.
— Я подумаю, — лукаво улыбнулась Милена и побежала домой.
— А ведь посватаюсь, — крикнул Воронец девушке в след. Он снял венок с головы и повертел его в руках. — Не зря же я его поймал. А Радомир венок Варвары своей. Ну, чем не верный знак.
Радомир постучал в дверь и обернулся.
— Давай, — одними губами подбодрил его Лавр и отошел в сторону, чтобы от двери его не видно было. Князь постучался еще раз.
— Да, — Варвара открыла дверь и замерла.
— Здравствуй, — Радомир поставил ногу вперед, чтобы девушка дверь не захлопнула. — Можно мне войти?
— Входите, — Варвара отошла от двери в комнату. Князь зашел и остановился в дверях, так неуверенно и глупо он не чувствовал себя никогда в жизни.
— Я несколько растерялся, когда тебя у реки увидел, — начал он.
— Я тоже, — едва слышно ответила девушка. — Но как вы меня нашли?
— Люди подсказали. Но это не важно, я извиниться перед тобой хотел, Варвара.
— Извиниться? — Варвара ожидала чего угодно, но только не этого. — За что?
— За слова служанки матери моей. Она просто глупая баба, никогда и никто не думал даже что ты ворожбой занимаешься.
— Она ведь не просто в ворожбе меня обвинила, — покачала головой девушка. — Да что же вы стоите в дверях. Проходите. Чай будете?
— Буду, — Радомиру стало легче, хоть не убегает больше. И вроде не такая уж и бледненькая, такая же как и раньше. Вечно Дракон навыдумывает, а он поверил, как мальчишка. И как же он сам не догадался, что Варвара в Белом городе живет, ну с чего бы Дракон еще тут оказался. — Просто в ворожбе или в конкретной, значения не имеет. Неужели ты думаешь, я бы ей поверил? А ты убежала, та так скоро, что я сначала о твоем бегстве узнал, а уж потом о причине. Но что бы там не было, прости.
— Вам у меня прощения просить не за что, — Варвара поставила на стол чашки. — Но почему? Почему она со мной так? — остановилась она посреди кухни с горшочком меда в руках. — С чего она вообще взяла, что я вас приворожить пыталась?
— Потому что узнала, что люблю я тебя, вот и решила что это единственное объяснение.
Горшок выпал из рук девушки и с грохотом разбился, мед, забрызгав все вокруг, стал растекаться по полу.
— Варенька, — вскочил из-за стола Радомир. — Что с тобой? Тебе плохо? Не поранилась? Давай отойдем, а то вся в меду будешь.
— О, Боги, — девушка закрыла лицо руками, сердце стучалось так сильно, что казалось, сейчас выскочит.
