— Ну, если не получится, — сказал Избор, — то сам помни и Гавриле передай: налево от входа. Налево. Не перепутай!
Отбросив ножны, воевода крадучись подбежал к стене. К его счастью время уже поработало над этим камнем, и в нем было достаточно щелей, чтоб сунуть туда руку и выступов, чтобы поставить ногу. Кроме того скала довольно ощутимо отклонялась назад — это была не отвесная стена, а хоть и крутой, но склон. Находя опору для рук и ног в трещинах и норах, прорытых старичками, Избор быстро преодолел половину пути. Пока он лез, он прислушивался к грохоту, что доносился снизу. Там гремели камни, шипело пламя, поднимались волны смрада, когда загорались залежи мышиного помета, но в какой-то момент шум стих. На секунду Избор остановился перевести дух и посмотрел вниз. То, что он увидел, заставило его вздрогнуть и еще быстрее продолжить свой путь наверх. Дракон, там внизу, был уже без обоих крыльев и не мог подняться в воздух, но его длинная шея продолжала исправно служить ему. Где-то там, глубоко под ногами Исин и Гаврила пытались отвлечь внимание зверя на себя, но дракон сейчас и не смотрел на них. Богатыри дали ему возможность расправиться друг с другом по одиночке, и чудовище не хотело упускать ее. Дракон не стал строить никаких хитроумных ловушек. Он просто воспользовался тем случаем, который люди по своей глупости и недальновидности предоставили ему.
Голова его поднималась за Избором хоть и медленно, но все же быстрее, чем мог подниматься воевода. Уже сейчас дракон смог бы достать его струёй огня, но он не делал этого, наверное, оттого, что хотел сделать свое дело наверняка. Страх окрылил ноги Избора, он почти бежал по скале. В глазах дракона он был беззащитен, словно муха на белой стене. В эти мгновения человеком руководила только надежда на чудо. Надежда бесплотная, как плывущие над ним облака, но все же такая же реальная, как они. Дракон мог передумать, или же друзья там, внизу сумеют придумать что-то такое, что отвлечет дракона от беззащитной спины товарища.
Но все надежды оказались тщетными.
Дракон оказался проворнее. Он дохнул огнем чуть раньше, чем произошло то, на что рассчитывал Избор. Огненный лепесток вырвался из за зубов чудовища и факелом потянулся к воеводе. Он не видел этого, как не видел и того, что голова дракона тут же нырнула вниз, к Масленникову, сумевшему, наконец, добраться до драконьего брюха, но почувствовал приближение пламени. Когда облако огня коснулось Избора, волосы его затрещали и вспыхнули веселым пламенем, но любоваться этой картиной было уже некому. Дракон стучал мордой по камням отыскивая там Гаврилу, а тот, втиснувшись в стену, ждал того момента, когда дракон повернется к нему боком, чтоб достать мечем до незащищенной шеи.
Крича от боли, Избор выбрался на площадку. Выше него были только облака. Не потеряв разума, он первым делом сбросил с себя горящую куртку. Огненным комом она упала на площадку. Собрав в кулак горящие волосы, воевода швыряльным ножом обрезал их и швырнул ветру. Сбросив тлеющие портки, он усмехнулся — все оказалось не таким уж страшным.
Камень лежал гладкий, словно сам просился в ладонь. Наклонившись рядом с ним, Избор посмотрел вниз. С холодной расчетливостью он оценил положение на поле под собой. Сверху было отлично видно, что дело там случилось не шуточное. Всю площадку перед скалой затянуло дымом, сквозь который то здесь, то там вырывались языки оранжевого пламени.
Сам дракон топтался у самого входа в пещеру, сунув голову под брюхо — видно пытался зализать рану. Там же, но с другой стороны блестел меч Исина. Неумолимая последовательность того, что должно было случиться
«Сейчас он повернет голову к Гавриле, подумал он, — а тот попытается срубить ее…» Но все это было уже ненужным и напрасным. Встав за камнем, Избор поплевал на руки и уперся ладонями в прохладную, влажную поверхность. Он ни о чем не думал и ни на что не рассчитывал. Ему вспомнились все, с кем соприкасался за эти несколько дней — Брячеслава, щербатого кузнеца, Сераслана и князя Голубева, друзья, что сражались внизу, что бы дать ему возможность сделать дело и в одно мгновение все они словно передали ему часть своей мудрости и силы. Их сила расправила ему плечи, но постепенно их силуэты перед мысленным взглядом Избора, меркли, растворяясь в сиянии «Паучьей лапки». Серебристый свет заполнил и его и все пространство вокруг. Сияние полыхнуло нестерпимым светом и истаяло…
Тогда Избор открыл глаза.
Камня пред ним уже не было. Ни капли не сомневаясь в том, что он увидит под скалой, он посмотрел туда.
Камень лежал внизу. Из под него тянулась тонкая драконья шея, а около камня, окруженный отсветами догорающего огня орудовали Гаврила и Исин на всякий случай отрубавшие драконью голову сразу в двух местах. Обвеваемым ветром Избор сел на край скалы, свесив ноги вниз. Исин помахал ему рукой.
— Одолели! — крикнул он. — Наша взяла!
Избор кивнул головой, но ничего не ответил.
С удивлением и уважением он смотрел на талисман, ведущий их по Руси.
Ведущий сквозь кровь, пот и грязь, через страхи и опасности к цели которую ни один из них, а может быть даже и сам Белоян, не знал, возможно, даже и не мог себе представить.
Возможно она, эта цель, была далека, в отдаленном пространстве или времени и несть числа было тем, кто уже нес его по свету или тем, кому еще только предстояло нести его к этой цели. Все могло быть.
Возможно и то, что все происходящее сейчас с «Паучьей лапкой» было лишь небольшим эпизодом в ее многовековой жизни. Многие люди держали талисман в руках, считая своей собственностью, но он не был ничьим.
У таких вещей не может быть хозяина. Они сами управляют миром вокруг себя и наверное требование Белояна доставить ее в Киев не случайно. «Паучьей лапке» нужно было быть в Киеве. Это нужно Руси и тем силам, что стояли за талисманом. Это не было нужно остроголовым и тем, кто посылал их на Русь. Талисману нужно было попасть в Киев, и он выбрал себе в попутчики хазарина и двух русичей. Поняв это, Избор сказал тихо-тихо, словно боялся, что его услышат:
— Спасибо за честь. Мы справимся. Мы обязательно справимся!
К О Н Е Ц
25 марта 1999 г. — 26 сентября 1999 г.
