Тор кивнул.
— Я хотел, чтобы ты выжила. Я надеялся, что выживешь. Деревенские жители, после… — Он откашлялся. — После того, как тебя положили на повозку, к тебе подошли все деревенские жители и коснулись тебя. Все! Они так хотели заверить тебя, что позаботятся о твоей матери и сестрах.
Она кивнула.
— Спасибо, что рассказал мне об этом. Значит, с ними все должно быть в порядке.
Он подумал, что привез ей так мало новостей.
— Мария, ты можешь вернуться. Теперь вы все можете вернуться. Больше вам нечего бояться.
— Как ты можешь такое говорить! — воскликнул Лиам, который явно был шокирован. — Мы живем в постоянном страхе перед Инквизиторами.
К разговору подключилась Элисса, спокойная и распространяющая спокойствие вокруг себя мягким голосом.
— Лиам, Мария… вы все, послушайте меня.
Она встала в центре круга сидящих людей.
— Торкин Гинт говорит правду. Король Лорис распустил Инквизиторов.
Она сделала паузу, зная, что это вызовет бурную реакцию, и оказалась права. Люди вскакивали на ноги и выкрикивали вопросы.
— Пожалуйста, выслушайте меня, люди добрые, пожалуйста. У нас есть веские основания для появления здесь.
Их объяснит Тор, но я хочу, чтобы вы знали: по королевскому указу больше ни один Инквизитор не скачет по дорогам Королевства Таллинор. Чувствующие свободны жить так, как хотят, без наказания за их способности.
Она увидела, как выражения их лиц меняются от смятения к удивлению.
— Да, способности и таланты. Лорис женился на Чувствующей и узнал, что нас не нужно бояться. Он понял, что мы не злые колдуны, нацеленные на захват мира или уничтожение его народа. Для большинства из нас наши способности были грузом, но король понял, что их можно направить на пользу Таллинору. Я торжественно клянусь вам, как ваша бывшая королева, а теперь королева-мать, что он официально помиловал всех Чувствующих. У меня есть полномочия даровать вам свободу.
В пещере раздались неистовые крики. Шок, отчаяние, восторг — все смешалось в этих громких, диких воплях. Элисса дала им время успокоиться, пока все глаза снова не уставились на нее.
— Перед долиной не стоит никакой стражи. Мы можем вывести вас отсюда на свободу — если вы хотите. Вероятно, кто-то из вас родился здесь и счастлив здесь. Они могут решить остаться. Но тем из вас, у кого есть семьи в окружающем мире, или кто просто хочет туда вернуться, мы поможем найти путь назад.
Тор видел, что Элисса может вот-вот сломаться. Она выполняла последнее желание Лориса — найти ее народ и освободить.
Лиам в неверии качал головой.
— Никакой стражи? А давно ее нет?
Элисса пожала плечами.
— Я не знаю. Но Инквизиторов распустили уже несколько лет назад… после того, как их глава, Элмид Гот, — при упоминании его имени у нее изменился тон, стал тверже, — был схвачен и подвергнут суду за свои грехи.
Она не стала перечислять эти грехи.
Это сообщение вызвало новую волну криков и тревоги. Элисса попросила выслушать ее до конца, а когда все, наконец, успокоились, продолжила:
— Гот был признан виновным и приговорен к сожжению на костре, но сбежал при помощи хитрой сообщницы, и с тех пор находится в бегах.
— А вы никогда не думали уйти? — спросил Саксон, которого поражало, что люди с такой готовностью приняли заключение, пусть и в долине.
— А какой был смысл в ответной борьбе? По большей части мы все крестьяне, то есть простые люди. В любом случае Инквизиторы бы стали преследовать наших любимых, наши семьи, если бы мы сбежали. Мы оставались здесь и не заявляли о себе, чтобы спасти наши семьи, а не себя, — ответила Мария.
После нее заговорил Лиам.
— Нас привезли сюда и оставили одних. Мы предполагали, что где-то имеются стражники. Но сказать по правде, казалось невозможным отсюда выбраться. Несколько человек попытались, и мы решили, что они или заблудились, или попали в руки стражников и были убиты. Мы больше не могли рисковать никем из нас. И наша жизнь здесь не была такой уж плохой. Они оставили нас в покое, и мы построили для себя здесь новую жизнь. Она не просто терпима, здесь хорошо. Мы в безопасности. Мы не знали, что преследователей больше нет и охотиться на нас некому, иначе еще кто-то из нас наверняка попытался бы покинуть долину.
Он пожал плечами, остальные согласно кивнули. Элисса подняла руку с просьбой о тишине.
— В ночь перед смертью король Лорис отправил мне последнее личное послание. В нем он просил меня найти мой народ. Вначале я не поняла, о чем он говорит, но теперь знаю, что он имел в виду всех вас… всех Чувствующих. Он хотел, чтобы я обеспечила вам свободу. — Следующие слова дались ей нелегко, но она быстро взяла себя в руки. — Лорис просил у вас прощения. Он очень сожалел, что его царствование было омрачено вашим преследованием.
После этих последних слов пещеру наполнило напряженное молчание. Прощение. А можно простить? — гадал Тор.
Пришел черед Лиама откашляться. Он огляделся вокруг. За ним внимательно следило множество глаз. Он надеялся, что говорит от них всех. Лиам повернулся и обратился к бывшей королеве.
— Ваше величество, я не уверен, что мы когда-нибудь сможем оправиться от боли и утраты, унижения и отчаяния, которые пережили. Но никто из нас, я уверен, не утратил нашей способности… нет, нашего желания искать в людях хорошее. Вы сообщили нам, что Лорис мертв и теперь на троне сидит его сын. Надо надеяться, что он хороший человек… более терпимый, чем его отец. Может, его даже отличают широкие взгляды, и он готов принять, что Чувствующие не менее верны и преданы нашей короне, чем люди, не обладающие нашими способностями. — Он увидел, как Элисса кивнула. Она отчаянно хотела, чтобы они все поверили ее словам. — Мы не добьемся ничего, отвечая ненавистью на ненависть. Как народ, мы можем только расти и идти вперед, проявляя терпимость и принимая все стороны жизни.
Он в последний раз быстро обвел взглядом пещеру, чтобы удостовериться, правильно ли понял настроение других и выражает чувства всех собравшихся.
— Мы принимаем ваши извинения. Возможно, мы не удостоим вас сейчас нашего прощения, Ваше величество, но мы с радостью воспользуемся свободой и рады вашему заявлению о том, что у нас теперь есть место в обществе Таллинора.
Люди захлопали в ладоши. Аплодисменты эхом отразились от стен пещеры, Тор встал и обнял Элиссу и Марию. Обе женщины тоже обнимались. Саксон, Темезиус и Фиггис присоединились к радостным крикам. Гидеон стоял немного в стороне, возможно, он еще не пришел в себя от выступления матери.
Тор отправил ему мысленный зов: «Может, она и больная, и слабая, но все равно поражает, не правда ли?»
