– Семнадцатый!
Сосед шагнул вперед, Косту замутило.
Он не номер, у него есть имя. Он не раб, чтобы его снова метили, как скот, он не… перед глазами мелькнули первые красные всполохи.
Он – не скот. Он – не раб. Он не будет…
«Контроль, щенок» – голос Мастера Хо хлестнул в голове плетью. «Держи контроль».
– Пятый!
Насупленный Пятерка шагнул вперед, подставил плечо, и небрежно поддернул вверх безрукавку, чтобы не смазать краску.
– Шестнадцатый!
Октагон. Это – Октагон. Это – не аукцион. Пульс замедлился, и красные всполохи вспыхнули перед глазами.
«Контроль, щенок» – голосом Мастера Хо. «Неучтенный фактор, нужно продемонстрировать» – голосом Сейши. «Здесь признают только одно – силу» – гундел Пятый в его голове.
– Шестнадцатый!!
Перед глазами все пульсировало красным – и кончик кисточки в руках Помощника.
«Контроль, щенок!» – «Здесь признают только Силу» – шептал Пятый.
«Контроль, щенок!» – «Сила». Сила – контроль. Сила – контроль. Сила – контроль.
– Шестнадцатый!!! Сдать жетон!
Коста боднул головой и сделал полшага назад.
– Шестнадцатый!!! Ко мне!
Коста сделал ещё шаг назад. Нет, он не пойдет.
Встревоженный Пятый сбросил свою обычную маску шута, обернувшись на него.
– В чем дело?! Заканчивайте! Шестнадцатый – занять позицию! Что не ясного, сын бесхвостой черепахи?
– Номер Шестнадцать, – Помощник шагнул вперед и требовательно схватил его за руку, потеряв терпение, занес кисточку и…
Нет. Никогда больше. Никогда больше он не позволит пометить себя, как скот. Он рожден чистым.
Больше никогда.
Отрубленная рука Мастера Хо, трюм, подмостки, целители, евнухи, аукцион, фениксы… все смешалось и накрыла красная пелена, но он ещё держался… ещё балансировал на краю… ещё мог вернуться – голос Мастера Хо звал… «контроль»… или… он должен выбрать, он просто должен выбрать… «контроль» или «сила»… «контроль» или…
– Шестнадцатый! – звонкий голос Пятого
…сила. Он выбирает силу.
…и мир вокруг стал красным.
От захвата Помощника он ушел в сторону, перехватив кисть двумя пальцами – опасно – дерево раскрошилось в руках.
Чей-то удар – движение захвата, он меняет траекторию, и прыгает вперед на десяток шагов – прямо в воду – брызги очерчивают круг.
Удар, ещё удар, захват. Фонтан брызг взлетает сзади на высоту его роста, но он уже легко движется по воде вперед, огибая препятствия – потому что у него есть цель.
Удар – захват – увернуться – перебросить. Удар – кулак врезался во что-то твердое, он прыгает уходя в сторону, и сворачивает, приближаясь к тому-кто-опасен – единственный из всех в этом мире, полыхающим алым, сейчас был для него опасен. Тот, кто легко и непринужденно двигался ему навстречу и кричал:
– В сторону! Никаких плетений!
Коста прыгнул – алые брызги взвились наверх, и наконец они – сошлись. Удар, ещё удар, чье-то тело падает в воду, он прыгает сверху, вцепляется в шею, задыхается, тонет… и красный мир в один миг становится совершенно неподвижным.
– Я же сказал никакого стазиса!
Красное марево поглотило всё вокруг и Коста – отключился.
* * *
Остров знаний, южное крыло второго корпуса, лазарет
Под потолком, медленно и лениво нарезая круги жужжит светляк.
Потолок. Не знакомый. Он не помнит такого. Пахнет эликсирами, травами, и чистым, высушенным на ветру бельем, и… немного кровью.
Болит… Коста сделал неглубокий вдох – ребра, бок, нога, рука – и осторожно приоткрыл глаза – окно прямо напротив…
…за ним пламенеет небо. Закат? Последнее, что он помнил, было утро… вода, тренировка… и он – выбрал.
– Ну ты и дал, – тихо и осторожно просопели рядом прямо над ним.
Коста приоткрыл глаза шире и проморгался – Пятый сидел рядом, покачиваясь на кончике стула, балансируя в воздухе на двух ножках. И выглядел… восхищенным, умиротворенным, глаза Пятерки почти сияли. И улыбка такая редкая, потому что искренняя. Коста уже научился отличать подделки.
– Ну ты и дал… Выпить, съесть, – ткнул Пятый в сторону двух фиалов на столике и накрытым салфеткой подносом. – А потом отсюда сразу к Куратору! Ты долго не просыпался, целитель устал ждать и оставил меня караулить…
Коста не ответил, осматривая руки – костяшки сбиты в кровь. Достоинство каллиграфа.
– Ты положил четверых, пока тебя остановил Шрам. Лучших, – Пятерка хмыкнул, – вот тебе и предпоследний… Почему ты раньше так не дрался? Мне то можешь сказать, что ты ещё скрываешь?
– Ничего.
– Мы же уже «двойка»!
– Ничего, – повторил Коста, рассматривая Пятого – от любопытства тот наклонился ближе с ожиданием. И добавил, в расчете на то, что Пятерка как всегда много болтает. – Это от меня не зависит. Я могу выйти из себя в любой момент. Если… меня довести.
– В любой? – Пятерка резко качнулся назад.
– В любой.
– Но…
– Зачем тебе надели браслеты? – Коста кивнул на блокираторы. – Потому что ты не можешь контролировать силу. Я – тоже не могу. Но браслетов для этого нет.
– Кровь! – Пятый нахмурился – в глазах сверкнуло понимание, и он снова повеселел. – Разберутся, главное – ты можешь! Ну ты и дал! Ты Семнадцатого приложил – вот так, – Пятерка двинул кулаком вверх, – а летел он вот так!!! А этого вот так… А Восьмой! Как он летел, как летел, кода ты его приложил!!! А потом, когда вынырнул, а у него водоросли на голове, видит Великий, это лучшее, что случилось за эту зиму, эти воспоминания я буду хранить вот тут, в сердце… – он прижал ладошку к груди. – И ты смог достать Второго! Вскользь, но достать!!! Когда тебя… накрыло, – Пятый подбирал слова. – Бросились вперед самые сильные, как обычно, и те, кто стояли рядом… А Семнадцатый был впереди нас – и ему прилетело больше всех, пока не подбежал Шрам… и потом ты так приложил в воде… Ахахаха… – Пятерка захихикал. – Шрам кричал – никаких плетений! Можно подумать, кто-то стал кидать бы – запрещено же… никто не хочет в карцер… плетения вне полигона нельзя, только Помощникам и на меня… но я – особый случай, – вздохнул он и тут же снова повеселел. – Они думали раз тебя и скрутят… – он снова захихикал, – делов то, на тренировках ты ничего не можешь… А когда ты всех раскидал, и сошелся в воде со Шрамом, – Пятерка задумался. – Ты продержался против него мгновения два! Два!!! Мне кажется он сам хотел посмотреть, насколько тебя хватит и чего ты стоишь… А потом бросили стазис и…
«Тук-тук-тук».
В дверь осторожно постучали, Пятерка сорвался со стула, чуть не пробороздив носом пол, и тихо нырнул куда-то в заднюю часть – только ширма и шелохнулась.
* * *
Семнадцатый молчал, сидя на стуле. Молчал и Коста, полусидя на кровати. Молчал и Пятый, который шмыгнул за ширму, приложив палец к губам раньше, чем Коста вообще мог что-то сказать.
Под потолком мерно жужжал светляк, нарезая круги. И, когда он заходил справа, освещая лицо, Семнадцатый отворачивался, чтобы скрыть большой фингал под левым глазом и заплывшую губу.
– Сказали, лечить не будут – Шрам не велел, чтобы помнил, что сила ничего не решает, и никогда нельзя недооценивать противника… – Наконец выдал сосед, потрогав щеку. – А чего раньше на тренировках не… – Семнадцатый сделал несколько ударов в воздухе.
Коста вздохнул и повторил то же самое, что рассказал Пятому.
Семнадцатый посидел ещё мгновений пять – молча, ерзая на стуле. А потом нехотя протянул вперед руку, как для приветствия.
Коста моргнул, не сразу сообразив, и только потянулся вперед – подать ладонь, как из-за ширмы выпрыгнул Пятый.
– Я уже устал там сидеть, все равно все молчат…
– Ты!!! Ты опять подслушивал! – Семнадцатый вскочил со стула.
– Не опять, не опять, а снова! Видит Великий, должен же я знать, может вы говорили что-то плохое обо мне?
