Передо мной лежали любые дороги мира. Ключи от всех дверей были у меня в руках, оставалось только подойти поближе к замочной скважине…
Было ли страхом то чувство, что остановило меня на перекрестке? Возможно. Но лишь наполовину. Ту половину, которая еще в детстве замирала то ли от ужаса, то ли от восторга на верхней площадке высокой городской башни при взгляде вниз, когда казалось, что видишь весь мир сразу и у своих ног. А вот вторая половина, заявившая о себе намного позже, на излете моей юности, всего лишь скучно шепнула: «Что, если за тобой в дверь могущества проскользнет кто-то еще?»
В такие мгновения я всегда остро и отчаянно хотел стать таким же беспечным, как все вокруг. Не задумываться о последствиях, не входить в обстоятельства, а просто сделать первое, что заблагорассудится. Какую-нибудь ерунду. Или глупость. Или сумасбродство. Дать волю желаниям, как говорится, тем, о которых обычно даже не подозреваешь. Но на то они и мгновения, чтобы заканчиваться раньше, чем начались: успеть за ними способен только кто-то настолько же стремительный и телом и духом.
– Еще успеешь.
Лус вопросительно хлопнула ресницами, и я пояснил:
– Насмотришься. Торопиться некуда.
На лице девушки отразилось недоумение. А может, растерянность.
– Тебя что-то смущает?
– Здесь очень красиво. Очень, – с нажимом повторила Лус. – Но это же не мой дом?
– Станет твоим, если захочешь.
Моя спутница, и до того не слишком быстро шагавшая по цветной каменной дорожке, окончательно остановилась.
– Что-то случилось?
– Вы сказали… Я смогу здесь остаться?
– Думаю, это можно устроить.
– Здесь, среди цветов и зелени?
– Зимой будет снег. Много снега, как говорят.
– Снег… – Лус сначала мечтательно зажмурилась, а потом спросила: – А что это такое?
– Увидишь. Если, конечно, согласишься ос…
Она прильнула ко мне, крепко-крепко прижалась к груди и прошептала куда-то в подмышку:
– Спасибо!
Уместным было ли выражение благодарности подобным образом или нет, я не успел даже предположить, потому что в следующее мгновение из-за моего правого плеча прозвучала фраза, своим тоном больше всего походившая на обвинение:
– Вы вернулись раньше, чем обещали.
А потом к ней добавился приговор:
– И вернулись не с пустыми руками.
Следовало ожидать, что завсегдатаи граничной заставы не будут хранить молчание относительно моего приезда и не обойдут сплетнями такую подробность, как девушка, явившаяся в Блаженный Дол рука об руку со Смотрителем. И все же прием оказался чересчур холоден. Настолько, что оборачиваться не очень-то и хотелось. Впрочем, какой бы суровой ни казалась сейчас хозяйка здешних мест, и безопаснее, и гораздо приятнее разговаривать с ней было все же лицом к лицу.
Я полагал, что Нери проявит чуть больше радушия, ну или лицемерия, встречая незнакомку, но лисичка почему-то не стала тратить силы на притворство, разом забыв о всех правилах приличия. Особенно угрожающе выглядели скрещенные на груди руки и слегка опущенный подбородок.
– И я рад приветствовать вас, эрте.
Мои слова остались без внимания: зеленый взгляд, сияющий то ли огнем недовольства, то ли льдом раздражения, устремился к Лус, чуть испуганно отпрянувшей в сторону и теперь спрятавшейся за моей спиной.
– Вы представите нас друг другу?
Ну да, конечно. Самый надежный способ избежать расспросов о своих делах – это приволочь с собой нечто, представляющее либо интерес, либо угрозу для всех вокруг. Вот только чего больше в беспокойстве лисички?
– Лус Кавалено со-Катрала, женщина, которую ты видишь перед собой, управляет здешними землями. Ее зовут Нери.
Я не нарочно обошелся одним лишь именем: просто не знал всех регалий и титулов хозяйки Блаженного Дола. Но прозвучало дерзко. Даже вызывающе. И ответный выпад не заставил себя ждать:
– А хозяйка, хоть и рада добрым гостям, для начала должна убедиться в их доброте.
– Побудь здесь, милая, – велел я Лус, а сам взял лисичку под руку и протащил за собой с десяток шагов.
– Милая? – ехидным шепотом переспросила Нери, впрочем не стараясь освободиться от моей хватки.
– И весьма. По крайней мере, она явно не заслуживает резкости, с которой ее встретили.
– И почему же? – Светло-зеленые глаза немигающе уставились на меня.
– Эта девушка…
Что можно было сказать? Надавить на жалость? Попытаться расписать во всех подробностях несчастную судьбу Лус? Наверное, это дало бы приемлемый результат. Заодно отдалило бы рассказ о главной причине происходящего. Дало бы немного времени на…
А зачем, собственно? Чего мне ждать? Лучшей погоды? Так и нынешняя достаточно хороша для откровенности.
– Я обязан ей жизнью.
Взгляд Нери мигнул, потеряв прежнюю ясность.
– Ваша жизнь была в опасности?
И не однажды. Только не думаю, что у меня когда-нибудь появится настроение перечислить лисичке хотя бы вкратце все свои приключения.
– Сейчас это уже не имеет значения. Важно, что Лус помогла мне уцелеть там, где я оказался бессилен защитить себя сам.
Зелень глаз помутнела еще заметнее.
– Если вы так говорите…
– Так оно и есть.
Нери неловко потянула руку к себе, и я разжал пальцы.
– Это достойный поступок.
– И она очень достойная девушка.
– Она… останется с вами?
– Останется в Блаженном Доле. Если вы разрешите.
– Зачем нужно мое разрешение? У вас здесь власти не меньше.
– Затем, что если Лус останется здесь, то не как гостья. Как подданная, если хотите. У нее нет семьи, нет дома, и я надеялся, что дольинцы примут ее… И что вы примете. Но я не стану спорить, если услышу отказ.
На последнем слове мне показалось, что щеки лисички вспыхнули. А может, виной всему был ветер, разметавший вдруг ветки деревьев, нависших над дорожкой, и устроивший чехарду теней и бликов света на лице Нери.
– Не станете спорить? – шепнула хозяйка Блаженного Дола.
– Я никогда не спорю с женщинами.
А теперь лисичка будто бы побледнела. И поспешно отвела взгляд.
– Она может остаться. Конечно, может. В вашем доме ей вряд ли будет удобно, так что…
– Я думал попросить Ньяну о гостеприимстве. И о том, чтобы чуточку присматривать за Лус, пока та научится жить, как принято в здешних краях.
– Я тоже могу помочь. Если пожелаете.
– Не смею возлагать на ваши плечи еще одну ношу. Тем более не слишком приятную, насколько я мог заметить.
– Я должна быть, по крайней мере, благодарна тому, кто вернул Блаженному Долу его Смотрителя, – отчеканила Нери с вернувшейся в голос холодностью.
