– Я рад тебя видеть, Аиллена. Ты приносишь покой в мое сердце, – сказал он вроде бы искренне, целуя ее ладонь. Милит повторил его жест, но не слова:
– Вот если бы ты приносила покой еще и в мое сердце, а ты его наоборот смущаешь.
– Вот беда, – сокрушенно вздохнула Лена. – Что-то смущения сердца на лице не видать. Здравствуй, Лиасс. Сим и гвардейцы просили передать, что у них все лучше ожиданий.
– Почему ты не осталась в Сайбе? – спросил Милит.
– Мне здесь больше нравится. Один недостаток…
– Я?
– Лиасс, у тебя умный внук. Далеко пойдет.
– Если раньше ему ноги не переломают, – в пространство добавил шут. И началось! Они пикировались целый час, Лене даже надоело их слушать, и Лиасс отвел ее в сторону, пока Маркус наслаждался диалогом.
– Пусть развлекаются. Я рад, что ты вернулась. Как тебе на новом месте? Не досаждал… посол?
– Пусть попробует. Или ты считаешь меня совершенно безропотной и бесхарактерной, Владыка?
– Тебя? – засмеялся он. – Ни в коей мере. Ты просто жалеешь людей – и эльфов тоже, поэтому долго сдерживаешь свои эмоции.
– Знаешь, – решилась Лена, – я давно хочу с тобой поговорить.
– О чем?
– О себе. То есть о Светлой. Подожди, Лиасс. Я слишком многого не понимаю и просто не знаю, а от меня все время чего-то ждут. То ли чудес, то ли проклятий. То все дружно признают, что надо мной нет ничьей власти, а мое слово едва ли не закон, то всячески демонстрируют, что я никто и звать меня никак, как этот недоумок посол. То передо мной благоговеют, то какие-то немытые бандиты уверены, что от меня силой можно добиться… силы… Глупо звучит, да? Мне не до стилистики. Маркус, который вроде как Странниц насмотрелся и с первого взгляда и вообще первый признал во мне Странницу, теперь вдруг заявляет, что я нисколько ни них не похожа. Я тридцать восемь лет прожила, и мужчины не очень-то обращали на меня внимания. Маркус говорит, что это свойственно всем Светлым – нас вроде как не замечают. А тут на меня просто обрушивается внимание мужчин: шут, Милит…
– И не только, – кивнул Лиасс.
– Не сбивай меня, – взмолилась Лена. – Я и так уже все забыла, что хотела сказать… Почему меня то не узнают совершенно. то падают ниц?
– Ну, это просто. Тебя обязательно узнают, если ты этого захочешь. Если ты не будешь думать о том, что ты Светлая, например, не станешь бояться, что тебя не узнают, то тебя и не заметят. Вы и правда незаметны… до поры.
– Ты видел Странниц раньше?
– Разумеется. Именно от Странницы я и узнал о том, что вы даете силу… и каким образом вы можете ее давать, в частности. Мне она не дала, если тебя интересует. Я был молод, здоров, полон сил и магии. Мы просто говорили. Потом я уже убедился, что Светлые похожи друг на друга, как близнецы. Они могут быть худыми и толстыми, маленькими и высокими, но все настолько неприметны и заурядны, хотя и милы, что их нетрудно перепутать.
– Ну так и я тоже.
– Внешне – да. Хотя на мой взгляд, ты посимпатичнее немного. Но ты не такая. Ты не равнодушная. Ты стесняешься многих своих чувств, но не скрываешь их. Тебе не просто больно за других. Поверь мне, любая Странница искренне бы мне посочувствовала и искренне бы постаралась утешить Ариану и Кайла, но ни одна из них не пошла бы спасать последнего эльфа Трехмирья. Любая пожалела бы об уничтожении эльфов, но пальцем не шевельнула бы для их спасения. Я не надеялся, что и ты шевельнешь. Просто я пробовал все. Я пытался договориться с Лотом. Когда это не помогло, я пытался навести ужас на людей. Это помогло, но людей слишком много, и даже самый великий маг не может справиться со всеми. Я убивал людей и разрушал их дома… и города. Это тоже не помогало. И я вспомнил, как ты упала в обморок, увидев казнь моего сына. Никогда я не видел, чтобы Светлая теряла сознание от ужаса. Вспомнил, что ты говорила о короле, а ты говорила о нем не только с уважением, но и с симпатией, хотя и не понимала и не оправдывала его поступков. Поэтому я пришел к тебе – и я не ошибся.
– Может быть, все дело в том, что я только начала?
– Они все когда-то только начинали. И я не верю, что женщина, не юная девочка, а взрослая женщина, способная кинуться очертя голову в чужой и враждебный мир только для того, чтобы спасти неизвестного ей представителя чуждой расы, даже через сто лет способна будет пройти мимо чужой боли.
– Только для того чтобы, – усмехнулась Лена, – Недурно звучит.
– Только, – кивнул Лиасс. – Светлые не спасают. Даже простых эльфов. Или людей. И тем более целые народы. И тем более Владыку.
– А я знала, что такое Владыка?
– Ты и сейчас не знаешь. Но и они тоже. Зато понимают, как и ты, что Владыка влияет на Историю. Они считают, что судьба – то же самое, что Равновесие. И раз судьба решила, что я должен умереть, значит, это нужно для Равновесия. Да, ты не знаешь, к чему может в будущем привести то, что мы здесь. Может быть, и к катастрофе. Но одну катастрофу ты предотвратила. Как бы там ни было, король послушал тебя. И спасибо Зеркалу: оно открылось вовремя.
– Но эти перемены могут быть совсем не вашим приходом.
– Они и не есть наш приход.
– У тебя тоже есть Зеркало? Или ты пророк?
– У меня нет Зеркала. И пророк я весьма посредственный. Бывают у меня видения, но нечасто и не особо значительные. Я обязательно скажу тебе, что это будут за перемены, но пока не могу. Еще не уверен.
– Но в них замешана я?
– Вы трое. Не пугайся. В чем я уверен, так это в твоих помыслах.
– О были б помыслы чисты, а остальное все приложится, – пробормотала Лена. – Песенка в моем мире такая есть.
– Одних помыслов, конечно, маловато… хотя если помысли чисты, уже хорошо. Милит, иди развлекай гостей.
Милит поклонился и безропотно вернулся к гостям. Шут сыто улыбнулся. Доволен.
– Ты, Аиллена, Источник. Первичный источник. Точно знать не могу, об этом имеются только разрозненные сведения. Первичный источник появляется в нужное время и в нужном месте. Появляется редко. Реже, чем Владыка. Появление Первичного источника предвещает великие события. Но вот какие, знать не дано. Твоя сила – в тебе. Ты можешь ее давать, но можешь в ней и отказывать. Ты способна научиться ее контролировать, но я бы не советовал, потому что не стоит контролировать себя в любви. У тебя уже получается куда лучше, чем сначала. Как ты вернула жизнь мне – и как Милиту.
– Я не вернула ему жизнь.
– Он уверяет, что применил первый холод. Я хорошо знал пределы возможностей Милита. Он был великим магом, очень сильным, но на первый холод сил у него уже не могло хватить. Если бы в начале войны, но он уже так много израсходовал, что заклинание выжгло бы его до конца. И оно выжгло. Он действительно не дался бы живым, будь в нем хоть немного магии.
