— Сам догадайся, — раздался мужской голос. От стены у арсенала отделилась еще одна тень: худощавый мужчина с длинными, преждевременно поседевшими волосами. — Только твоей краткой вечности не хватит, чтобы разгадать все мои загадки, Александр.
Регина Вако обратилась крылатым чудовищем и улетела. Дэви провел по лицу ладонью, снимая остатки паутины чар.
— Что за спектакль ты для меня поставил, Нефандус? Не вижу морали…
Седовласый мужчина улыбнулся:
— Это было не последнее действие «Трагедии Владыки Дэви». Нет пока морали, но есть вопрос: что ты выберешь? Единожды ты предавал и Бездну, и свою человеческую сущность. На предательство которой из двух своих половин решишься вновь?
Он хохотнул голосом Алитера и взмахнул руками, расправляя крылья. Быстро взлетел. Невидимое копье Владыки вонзилось в стену, где только что стоял посланник великого Кукловода севера.
Грядущий день обещал быть пасмурным и тёплым. Солнце с утра укрылось за пеленой туч, но грело хорошо, земля не мёрзла под тёплым одеялом облаков. В воздухе пахло дождём. Давид с наслаждением глубоко вдохнул и в который раз убедился: после падения «Тени Стража» воздух в Карде перестал пахнуть кровью.
Его последний день в Карде, — он тихо проговорил это себе, ожидая, что почувствует грусть, может быть, страх. Но не было ни того, ни другого. Только светлая радость и странное желание запомнить этот день и эту незнакомую, не пахнущую кровью, лишённую теней Карду. Запомнить каждую мельчайшую деталь того, что доступно его взору. Унести воспоминание о тёплой, умиротворённой Карде в Дону, туда, в тот день и час, когда закончится история Арденсов.
Перед охотником был дом Вако, заново выкрашенный белой краской и помолодевший на полсотни лет. Белые деревья казались спустившимися с неба облачками, только на одном, разрушая цветущую гармонию весны, нахохлилась большая чёрная птица. Дорожки в саду были усыпаны яблоневыми лепестками, и садовник не сметал их. Давид уже знал: потому что хозяйка дома любит этот майский ароматный снег. Она сама гуляла где-то здесь же: в сад были вынесены столик и кресла для отдыха, на столике лежала раскрытая книга.
Скоро он увидел Миру. Она гуляла со своим малышом и в сопровождении Дары и Кристины. Вся компания вышла из-за дома. Мира приветливо махнула рукой, и охотник поспешил к ним.
— Добрый день, Мира, — Давид не сдержал улыбки: всё ещё красива была немолодая мать с ребёнком на руках, идущая к нему по усыпанной белыми лепестками дорожке. Старость не изуродовала её, и искрящиеся глаза были молодыми. Мира была в платье глубокого синего цвета, очень ей шедшем, малыш был одет в наряд из той же ткани.
Донат узнал гостя, заулыбался ему, протянул руки. Он одарял смешной беззубой улыбкой всех мужчин в Ордене, причём безошибочно отличал их от смертных, не связанных клятвой охотника. Ребёнок тянулся к ним, должно быть, ища меж ними отца. Давид с серьёзным выражением лица пожал малышу руку и перешёл к делу:
— Снадобье, избавляющее Арденсов от метки, готово, Мира.
Она вскинула на него глаза, глубоко-синие озёра. Прозрачные и тревожные — в таких легко утонуть:
— Уже? Так скоро? Я ждала, что это будет следующей весной.
— Нет, я имел в виду эту. Мира… — он запнулся на мгновение.
— Да?
— Я сегодня же отправляюсь в Дону. Со снадобьем. И я уже сообщил это Его Величеству… И остальным. На дегустацию моего варева… — он позволил себе тонкую улыбку, — …соберутся все Арденсы. Все, — он ещё раз подчеркнул это слово.
Глаза Миры расширились. Почувствовав волнение мамы, забеспокоился Донат, и Мира передала сына Даре. Она взяла Давида за руку, ладонь бывшей вампирши была горяча:
— Постой. Ты хочешь сказать… Уже очень скоро метка Арденсов исчезнет?
— Возможно. И полагаю, Макта, а заодно с ним все оставшиеся carere morte, резко утратят в силе.
— Ты думаешь?
— Я полагаю, наша метка — это та нить, за которую держится Макта. Это топливо для его ненависти. Исчезнет метка, и пламя её угаснет.
Мира нерешительно улыбнулась, но скоро опять нахмурилась:
— А снадобье получилось? Ты проверял это?
— Проверю, когда все Арденсы соберутся в Ратуше в назначенный мною час. Раньше нельзя. Без особой ритуальной формулы снадобье не подействует, а чтобы читать её нужен определённый настрой. Я надеюсь, когда мы соберёмся, мне удастся его достигнуть. Не беспокойся, на случай неудачи у меня есть запасной план.
— Собрать всех Арденсов в одном месте? Опасный план! Если Дэви узнает об этом…
— Не успеет. Владыка, если он ещё жив, отдыхает от своего хода.
Оба помрачнели. Да, свой ход Дэви сделал. Случилось то, что предсказывала Мира! Владыка вампиров отыскал Макту и бился с ним на Пустоши. Свитеделей этой битвы не было, но её отголоски слышали все жители Вастуса. Кто вышел из неё победителем? Охотники склонялись, что победитель скоро объявится, и во всём блеске славы и силы…
— Медлить нельзя, Мира. Если Дэви победил Макту, его следующими целями неизбежно будут Арденсы и голос Бездны!
— Вот только, если твоё снадобье не сработает…
— Я же сказал: у меня есть запасной план, — лицо Давида стало жёстким, но он постарался говорить мягко, успокаивающе. — Что бы ни произошло со снадобьем, Арденсы прекратят существование. Я обещаю тебе это, Мира.
Мира ничего не сказала, но охнула Дара, слышавшая их разговор.
— «Прекратят существование» — что это значит? — спросила Кристина. — Это в каком же смысле… Это неудачная шутка, Давид?
— Шутка? Увы, нет, юная леди! В самом что ни на есть единственном, прямом смысле. На встречу с Арденсами, кроме снадобья, я захвачу также бомбу. И друзья Винсента из «Гроздьев» обещали мне помощь на случай, если кто-то всё же останется жив.
Мира подняла руку к горлу, будто почувствовала на шее удавку.
— Так скоро, Давид! — хрипло проговорила она. — Я знала, что это будет, но не ждала, что это будет так скоро.
Она замолчала, но Давид знал, она ещё не сказала последнего слова. Рот Кристины удивлённо приоткрылся:
— Какой страшный исход для Арденсов! А ты, ты сам?
— Я тоже Арденс.
Девушка протестующее затрясла головой:
— Но ведь может же снадобье подействовать! И тогда все останутся живы… Так ведь?
Давид покачал головой:
— Думаю, бомба будет взорвана в любом случае. Проконтролировать, все ли Арденсы избавились от метки, непросто.
Разговор был закончен. Охотник повернулся, чтобы уйти, но опять ощутил в своей руке горячую ладонь Миры.
