— Они высохли, и их действие уже не такое сильное, — сказал он, — но все же это тот самый ателас, что я собрал возле Пасмурной вершины. Разотри один листик в воде и хорошо промой ею рану, а я перевяжу ее. Теперь очередь Фродо.
— Я здоров, — возразил Фродо, вовсе не желая, чтобы прикасались к его одежде. — Все, в чем я нуждаюсь, — это еда и короткий отдых.
— Нет! — сказал Арагорн. — Нужно посмотреть, что с тобой сделали «молот и наковальня». До сих пор не могу понять, как ты остался жив.
Он осторожно снял с Фродо старую куртку и поношенную рубашку и изумленно вскрикнул, а потом рассмеялся. Серебряная кольчуга заблестела перед его глазами, как блики света на морской ряби. Арагорн осторожно снял и ее, драгоценные камни кольчуги заблестели, как звезды, а звук трущихся друг о друга колец напомнил тихий звон дождя, падающего в пруд.
— Взгляните, друзья! — позвал Арагорн. — Эта шкурка хоббита достойна любого эльфийского короля! Если бы стало известно, что хоббиты скрывают такие сокровища, все охотники Средиземья ринулись бы в Удел.
— И все стрелы всех охотников мира были бы бессильны, — сказал Гимли, с удивлением глядевший на кольчугу. — Это рубашка из митрила. Митрил! Никогда не видел ничего прекраснее! Об этой кольчуге говорил Гэндальф? Он недооценил ее.
— Я часто гадал, чем это вы занимаетесь с Бильбо в его маленькой комнате? — воскликнул Мерри. — Ну и старый хоббит! Я люблю его еще больше. Надеюсь, мы расскажем ему обо всем!
На правом боку и груди Фродо расплылся темный кровоподтек. Под кольчугой у него была рубашка из мягкой кожи, но в одном месте кольца кольчуги вдавились в тело. Левый бок его тоже был в синяках — он ударился им о стену. Пока остальные готовили еду, Арагорн промыл ушибы Фродо водой с настоем листьев ателаса. Аромат заполнил все вокруг, и даже те, кто просто наклонился над дымящимся настоем и вдохнул его пар, почувствовали себя свежее и сильнее. Вскоре Фродо почувствовал, как уходит боль, дышать ему стало легче, хотя еще много дней к боку больно было прикоснуться. Арагорн перевязал его мягкой тканью.
— Кольчуга удивительно легкая, — сказал он. — Как только сможешь, надень ее снова. Я так рад, что она у тебя есть. Не снимай ее, даже когда спишь, пока судьба не приведет нас в безопасное место. Хотя в нашем походе на это не слишком надейся.
Когда все поели, отряд приготовился идти дальше. Путники загасили костер и уничтожили все следы его. Затем, выбравшись из ложбины, снова вышли на дорогу. Они прошли совсем немного, как солнце уже спряталось за Горы на западе и большие тени поползли по склонам. У подножия Гор сгущались сумерки, из ущелий поднимался туман. Далеко на востоке бледный вечерний свет лег на смутно различимые равнины и леса. Сэм и Фродо, чувствовавшие себя бодрыми, уже могли идти быстрым шагом, и Арагорн вел отряд целых три часа лишь с одной короткой остановкой.
Стемнело. Опустилась ночь. На небе высыпало много звезд, но луны не было видно. Гимли и Фродо шли позади всех, молча и стараясь ступать тихо, прислушиваясь к звукам на дороге. Наконец Гимли нарушил молчание.
— Ни звука, только ветер, — сказал он. — Орков нет поблизости — это точно, или уши у меня деревянные. Можно надеяться, что они удовлетворились, выгнав нас из Мории. Может, это и было их целью, а до Кольца им и дела никакого нет. Хотя орки часто преследуют своих врагов целые лиги по равнинам, особенно когда хотят отомстить за смерть вожака.
Фродо не ответил. Он взглянул на Жало: лезвие было тусклым. Но все же ему что-то слышалось — или казалось, что слышится. Как только их окутала ночь и дорога за ними скрылась в сумраке, он снова услышал торопливое шлепанье ног. Фродо быстро оглянулся. Позади блеснули два слабо светящихся пятнышка, но тут же скользнули в сторону и исчезли.
— Что это? — спросил гном.
— Не знаю, — ответил Фродо, — мне показалось, что я слышу звук шагов и вижу чьи-то глаза. Мне это часто кажется с тех пор, как мы вошли в Морию.
Гимли остановился и припал к земле ухом.
— Я не слышу ничего, кроме ночных разговоров растений и камней, — сказал он. — Идем! Поскорее! Остальных уже не видно.
Холодный ночной ветер дул им навстречу. Впереди выросли большие серые тени, и послышался неумолчный шелест листьев — так под легким ветром шуршат тополя.
— Лотлориэн! — воскликнул Леголас. — Лотлориэн! Мы подошли к краю Золотого леса. Как жаль, что сейчас зима!
Под покровом ночи возвышались деревья, смыкая свои кроны над дорогой, а внизу, под нависшими ветвями, струился ручей. В тусклом звездном свете стволы деревьев казались серыми, а трепещущие листья — красновато-золотыми.
— Лотлориэн! — повторил вслед за эльфом Арагорн. — Как рад я услышать шум ветра в листве! Мы не более чем в пяти лигах от Ворот, но дальше идти не можем. Будем надеяться, что здесь добрые дела эльфов защитят нас от Зла, догоняющего нас.
— Если только эльфы еще живут в этом темном лесу, — сказал Гимли.
— Давно уже никто из нашего народа не возвращался сюда, в землю, где мы когда-то обитали, — заметил Леголас, — но мы слышали, что Лориэн не пустынен: какая-то тайная сила удерживает Зло на границах этой земли. Однако обитателей Лориэна редко можно увидеть, наверное, эльфы живут теперь глубоко в Лесу, подальше от северных границ.
— Они действительно живут глубоко в Лесу, — кивнул Арагорн и вздохнул, будто вспомнив о чем-то. — Мы должны сами позаботиться о себе этой ночью. Пройдем немного вперед, пока деревья не окружат нас, а потом свернем с дороги и поищем место для ночлега.
Он пошел вперед, но Боромир в нерешительности остался на месте.
— А разве нет другого пути? — спросил он.
— А какой тебе еще лучший путь нужен? — удивился Арагорн.
— Ровный, хотя бы он и вел через частокол мечей, — ответил Боромир. — Странными путями вели наш отряд, и неудачи преследовали нас. Я не хотел проходить во тьме Мории, и вот — нас постигла утрата. А теперь ты говоришь, что нужно войти в Золотой лес. Но мы в Гондоре слышали об этой опасной земле, говорят, оттуда мало кто выходит невредимым.
— «Невредимым»? Скажи лучше «неизменным» — так будет верно, — возразил Арагорн. — Однако мудрость угасает в Гондоре, Боромир, если у вас так говорят о Лотлориэне. Верь чему хочешь, но у нас нет иного пути — ты можешь либо вернуться в Морию, либо попытаться пересечь Горы без дороги, а можешь еще в одиночку переплыть Великую реку.
— Тогда веди! — сказал Боромир. — Но все же это опасно.
— Да, опасно, — согласился Арагорн. — Этот Лес прекрасен и опасен, но лишь для тех, кто несет с собой зло. Идите за мной!
