— Там лежит Зеркальное озеро, глубокий Келед-Зарам! — печально сказал Гимли. — Я помню, как он сказал: «Там ваш взор насладится! Но мы не сможем долго там задерживаться». Долго придется мне теперь блуждать, не зная радости. Я должен торопиться, а ему придется остаться здесь.
Отряд спустился по дороге, ведущей от Ворот. Она была неровной и разбитой, часто превращаясь в тропу, вьющуюся среди зарослей вереска и дрока, что проросли среди треснувших камней. Но все же можно было понять, что когда-то здесь находилась широкая мощеная дорога, которая вела наверх, к Воротам Мории, из долин королевства гномов. Местами по сторонам дороги попадались обломки каменных изваяний или зеленые курганы, на вершинах которых росли стройные березы или лиственницы, вздыхающие на ветру. Повернув к востоку, дорога привела отряд к травянистому берегу Зеркального озера, и неподалеку они увидели одинокую колонну с обломанной вершиной.
— Это Камень Дурина! — воскликнул Гимли. — Я не пройду мимо, не взглянув на чудо долины!
— Тогда побыстрее! — сказал Арагорн, оглядываясь на Ворота. — Солнце садится рано. До сумерек орки, вероятно, не выйдут, но к наступлению ночи мы должны быть далеко отсюда. Луна почти на ущербе, ночь будет темная.
— Пойдем со мной, Фродо! — воскликнул гном, сворачивая с дороги. — Не хочу, чтоб ты ушел, не взглянув на Келед-Зарам!
И он побежал вниз по длинному зеленому склону. Фродо не спеша направился за ним, привлеченный спокойствием синей воды, несмотря на боль в боку и усталость. Сэм последовал сзади.
У стоячего Камня Гимли остановился и посмотрел вверх. Камень был весь в трещинах, выветренный, еле заметные руны, покрывавшие его грани, невозможно было прочесть.
— Этот Камень поставлен в том месте, откуда Дурин впервые взглянул в воды Зеркального озера, — сказал гном. — Взглянем на них и мы, прежде чем уйдем!
Они склонились над темной водой. Вначале они не увидели ничего. Но постепенно в глубокой синеве озерной глади появилось отражение Гор, их пики вспыхнули перьями белого пламени; за ними в небесной глубине драгоценными камнями вспыхнули звезды, хотя над головами склонившихся сияло солнце. Отражения своих фигур в воде они так и не увидели.
— О Келед-Зарам, прекрасный и удивительный! — произнес Гимли. — Здесь лежит корона Дурина, и она будет храниться до его пробуждения. Прощай! — Он поклонился, повернулся и заторопился по зеленому склону назад к дороге.
— Что вы видели? — спросил Пиппин у Сэма, но тот, глубоко задумавшись, даже не расслышал вопроса.
Теперь дорога повернула на Юг и начала быстро спускаться, удаляясь от ущелья. Озеро уже осталось позади, когда путники увидели глубокий источник с чистой водой; из него, журча и пенясь, вытекал ручеек, устремляясь вниз по крутому каменистому руслу.
— Это ключ, с которого начинается Сильверлоуд, — предупредил Гимли. — Не пейте из него — вода холодна как лед.
— Вскоре он соберет воду других горных ручьев и речек и станет быстрой рекой, — сказал Арагорн. — Наша дорога тянется вдоль нее много миль. Я поведу вас тем путем, который выбрал Гэндальф, и надеюсь через леса пройти к тому месту, где Сильверлоуд впадает в Великую реку — вон там…
Они посмотрели, куда он указывал, и увидели бегущий в долине ручей; спускаясь в низины, он терялся в золотистой дымке.
— Там леса Лотлориэна! — обрадовался Леголас. — Для нашего народа нет прекраснее места. Больше нигде не растут такие деревья, как в нем. Осенью их листва становится золотой и не опадает до самой весны, пока не появится новая зелень и ветви не зазеленеют. Тогда под ногами в лесу все усеяно золотом, и кровля у него золотая, а стволы-колонны из серебра, потому что кора деревьев ровная и серая. Так до сих пор поется в наших песнях в Чернолесье. Сердце мое было бы радо, если бы я прошел хоть по краю этих лесов весной.
— Мое сердце обрадуется даже зимой, — сказал Арагорн. — Но до леса еще много миль. Поторопимся!
Некоторое время Фродо и Сэму удавалось держаться рядом с остальными, но Арагорн вел их широким шагом, и через некоторое время они начали отставать. С самого раннего утра во рту у них не было ни крошки. Рана Сэма горела, как в огне, голова кружилась. Несмотря на яркое солнце, ветер казался холодным после теплой тьмы Мории, и Сэма бил озноб. Фродо каждый шаг давался с трудом, он почти задыхался.
Наконец Леголас обернулся и, увидев их далеко позади, что-то сказал Арагорну. Все остановились, а Арагорн, подозвав Боромира, побежал с ним назад.
— Прости, Фродо! — воскликнул он с сожалением. — Столько всего навалилось сегодня. Так много случилось сегодня и нам так нужно торопиться, что я совсем забыл, что ты ранен. Да и Сэм тоже. Почему же вы не напомнили? Мы должны были помочь вам, хотя бы все орки Мории гнались за нами. Пойдемте! Тут недалеко есть место, где мы сможем отдохнуть. Я сделаю для вас что смогу… Идем, Боромир! Мы понесем их.
Вскоре они подошли еще к одному ручью, который сбегал с гор с запада и соединял свой журчащий поток с торопливой Сильверлоуд. И они вместе шумно неслись среди зеленоватых камней и, пенясь, устремлялись вниз, в лощину, где росли лиственницы, низкие и искривленные. Склоны лощины были крутыми и заросли черникой и листовиком. На дне лощины путники нашли небольшое ровное место, где ручеек шумно журчал по блестящим голышам. Здесь они отдохнули. Было уже три часа пополудни, солнце стало клониться к западу, а они ушли от Ворот всего на несколько миль.
Пока Гимли и два молодых хоббита разжигали костер и носили воду, Арагорн занялся Сэмом и Фродо. Рана Сэма была неглубокой, но выглядела плохо, и Арагорн, осматривая ее, нахмурился. Но вскоре с облегчением вздохнул.
— Тебе повезло, Сэм, — сказал он. — Многие платили гораздо дороже за первого убитого ими орка. Рана не отравлена, как часто случается с ранами от сабель орков. Сейчас я займусь ею, и она быстро заживет. Промой ее, когда Гимли нагреет воду.
Арагорн раскрыл сумку на поясе и достал оттуда несколько сухих листьев.
— Они высохли, и их действие уже не такое сильное, — сказал он, — но все же это тот самый ателас, что я собрал возле Пасмурной вершины. Разотри один листик в воде и хорошо промой ею рану, а я перевяжу ее. Теперь очередь Фродо.
— Я здоров, — возразил Фродо, вовсе не желая, чтобы прикасались к его одежде. — Все, в чем я нуждаюсь, — это еда и короткий отдых.
— Нет! — сказал Арагорн. — Нужно посмотреть, что с тобой сделали «молот и наковальня». До сих пор не могу понять, как ты остался жив.
Он осторожно снял с Фродо старую куртку и поношенную рубашку и изумленно вскрикнул, а потом рассмеялся. Серебряная кольчуга заблестела перед его глазами, как блики света на морской ряби. Арагорн осторожно снял и ее, драгоценные камни кольчуги заблестели, как звезды, а звук трущихся друг о друга колец напомнил тихий звон дождя, падающего в пруд.
