Гномы спина к спине рубились на носу, сдерживая сразу троих или даже четверых. Травник видел лишь мельканье топоров — двойные лезвия крутили смертоносную мельницу. Правее Арвидас орудовал копьём — в его огромных руках оно казалось игрушечным. На середине палубы схватка стала совершенно жуткой и неуправляемой — волна нападавших теснила людей Яльмара, звенело железо, грохотали щиты. Было видно, как свалился Бранд, почти сразу за ним — Хаконар. Посреди толпы вздымалась и падала секира Яльмара, вся в крови от лезвия до рукояти. Слышались крики и проклятия. Отбиваясь от двух своих противников, Жуга с изумлением увидел, как в самой гуще нападавших мечется и вертится Тил. Кинжал в его руках мелькал быстрее молнии и жалил, жалил, жалил! Дракончик на корме корабля тоже бился, рвал, кусал, пуская в дело хвост и когти, но из угла, образованного бортом и надстройкой, не выходил. В его золотистой шкуре уже застряли две стрелы и зияло несколько мелких ран. «Только бы не стал огнём плеваться, — с тревогой подумал Жуга, — только бы не плюнул… Погорим к чертям…»
Хуфнагель ударил кого-то копьём, едва не попав при этом в травника. Жуга обернулся, погрозил ему кулаком. Тот развёл руками, дескать, извини. Сражение то угасало, то вскипало с новой силой. Шла волна, сцепившиеся корабли качало вразнобой. Палуба под ногами тяжело подрагивала. Количество бойцов уменьшилось, наверное, на треть. Ещё один датчанин — высокий, сильный парень с красивым, искажённым яростью лицом набросился на Яльмара. Яльмар увернулся, принял удар на щит, одним ударом отрубил нападавшему руку, перепрыгнул на вражеский корабль («Где он? Убью!»), и теперь, рыча, пробивался сквозь толпу к Хальгриму. Шлем с него слетел. Следом, не раздумывая, прыгнули Верёвка и Сигурд, возникшую в рядах защитников брешь заполнил Хельг. Какой-то малый в рогатом шлеме рванулся к Гертруде, нацелив копьё ей в живот. Травник вскрикнул предостерегающе, но в этот миг из гущи схватки на мгновение вынырнул Грюммер; в каждой руке его был меч. «Рогоносец» пошатнулся и с рассечённым животом рухнул за борт, расплескав по палубе дымящиеся потроха. Откуда-то вдруг выскочил Вильям с совершенно безумными глазами, запоздало замахал мечом. Отбил чей-то удар, поскользнулся в луже крови и повалился на палубу, нелепо дрыгая ногами. Травник наконец расправился с одним противником, удачно ранил другого и бросился на помощь остальным. Кровь из раны на лбу заливала глаза, он едва держался на ногах. В порыве схватки вдруг увидел глубоко засунутый под лавку мешок Тила. Мешок едва заметно шевельнулся — проклятая игра продолжалась даже здесь, фигурки двигались. «Дерьмо, — подумал травник, с остервенением работая мечом, — вот же дерьмо…»
Заметив его усилия, гномы двинулись на выручку, прошлись среди врагов как плуг по целине и вскоре оказались рядом с ним.
— Цел?
— Цел…
— Наша берёт! — ухмыльнулся из-под забрала Орге. Сплюнул, вытер разбитые губы тыльной стороной перчатки и огляделся. — Где Тил?
— У дракона.
— Прикрывай мне спину!
Втроём они пробились к Вильяму, который порывался встать и каждый раз валился заново. Меч его был сломан, голова — в крови.
— Иди на корму! — Жуга приподнял барда за воротник и подтолкнул в нужном направлении. — На корму иди!
Тот на четвереньках пополз к корме, нащупывая путь руками. Стрела ударила Ашедука в грудь, и переломилась о кольчугу. Жуга обернулся и успел увидеть, как датского лучника настигла секира Сигурда — дрались уже и на вражьем корабле. Яльмар по-прежнему рвался к Хальгриму.
— Пропустите меня! Пропустите! Он мой!!!
Свои расступались, враги падали замертво. Ещё кто-то рухнул с раздробленным черепом и противники оказались стоящими лицом к лицу, топор на топор. Посреди схватки на вражеском корабле вдруг образовалось свободное пространство. Яльмар и Хальгрим закружили, обменялись ударами. Щит Яльмара треснул. Норвег был сильнее, датчанин — легче и проворней. Трудно было сказать, кому повезёт, один другого стоил. Людская волна прокатилась по палубе драккара, обрушилась на Ларса с Сигурдом. Магнус вскрикнул и бросился на помощь брату. Чьё-то тело с шумом рухнуло в воду и Жуга опять потерял их из виду.
Ещё один противник травника упал. Дракона и мальчишку наконец оставили в покое, травник облегченно перевёл дух — оба были живы. Драка разбилась на отдельные схватки. Кому повезло, теперь бились один на один. Вскоре гномы и Жуга не без помощи Грюммера загнали четверых оставшихся на палубе датчан на нос и ухитрились ранить одного. «Бросай оружие! Бросай!» — кричал им Орге, с каждым взмахом топора выдувая из ноздрей кровавые пузыри. Оставшиеся ещё некоторое время продолжали отбиваться, но в этот миг с драккара послышались крики, и битва стала угасать.
Яльмар, весь в крови, поднялся с палубы, на которой, раскинув руки, остался лежать бездыханный враг.
— Всё кончено, Хальгрим, — сказал он, пошатнулся и ухватился за мачту. Обвёл взглядом стоявших рядом товарищей и плюнул за борт кровавой слюной. Махнул рукой, не выпуская из неё окровавленной секиры:
— Рубите канаты.
* * *
Драккар горел. В сгущающихся сумерках пламя казалось особенно ярким, отражалось в воде. Налетел ветер, подхватил и раздул огонь. Драккар с рыжей гривой и длинным хвостом чёрного дыма медленно удалялся в ночь.
— Кто-нибудь знает христианские молитвы? — спросил Яльмар. — Прочитайте. Пусть они и погибли в битве, это им не повредит.
Жуга стоял, в молчании глядя на горящий корабль. Как раз в этот момент пламя добралось до драконьей головы. Перевёл взгляд на лежащие на палубе кнорра тела.
Они потеряли Хаконара, Бранда, Иенсена и Лея. С разрубленной ногой и раной в груди лежал Рэйо. Ларс Ольсен тоже был без чувств, лежал головой у брата на коленях — у него была сломана челюсть, рука и несколько рёбер, на бедре была глубокая рана от копья, в груди засела стрела. Гертруда только что закончила их перевязывать и занялась остальными. Ран было много, у одного только Яльмара их набралось едва ли не дюжина, но тем не менее варяг держался на ногах. Немногим легче дела обстояли у Винцента и Герхарда. У Жуги ударом меча был рассечён под волосами лоб и ранена рука, Вильям тоже крепко схлопотал по голове. Даже у закованных в доспехи гномов были множество кровоподтёков и мелких ран, а у Орге сломан нос. Тилу тоже изрядно досталось, но от перевязки он отказался: «Само заживёт». Кровь из его ран уже перестала идти. Невредимыми из боя вышли только Герта и Хуфнагель.
Шестерых пленников — всех, кто уцелел после сраженья из датчан и мог грести — посадили на вёсла, предложив на выбор либо плыть до Англии, либо пойти на корм рыбам. Все шестеро выбрали первое. Корабль разграбили, тела убитых врагов побросали за борт. На палубе кнорра тут и там неровными пятнами темнела засохшая кровь.
